Дарья Зарубина - Свеча Хрофта Страница 29

Он ожидал увидеть что угодно. Перепуганных жителей мира, куда он открыл путь. Изможденных воинов, обессиленно повалившихся прямо на траву. Ожидал услышать брань и упреки разъяренной Руни, которая наверняка была уверена, что могла бы переломить ход боя и выиграть его, не прикажи Хрофт ее людям отступать.

Он нарочно прорубил дверь в один из отдаленных и тихих миров, где можно было переждать и набраться сил. Еще в прошлый раз, создавая портал для себя и Хагена, Отец Дружин понял, что Хедин предусмотрел все. Меч прокладывал путь не в мир, где был Хедин, а туда, куда желал способный справиться с подарком Нового Бога. Понятно, что перепуганная горстка жрецов в минуту опасности цеплялась как за спасительную соломинку за молитву Хедину — и меч прошивал миры так, чтобы вывести несчастных к тому, в кого они верили. Но Хрофт не искал встречи с Хедином. Пока не искал. Ему нужен был достаточно спокойный уголок, чтобы дать передышку людям Руни и спрятать их от разбушевавшейся волшебницы.

Но его расчет не оправдался. Едва копыта Слейпнира последний раз коснулись туманного чрева хода, что проделал в Межреальности Разрубленный меч, как Отец Дружин услышал лязг металла, крики боли и ужаса и другой, новый звук, смутно знакомый, тихий и страшный. Шелест тысяч и тысяч паучьих лап.

Вырываясь из уже начавшего закрываться портала, Слейпнир ударом копыта проломил первой твари многоглазую голову. Огромный, футов пятнадцати, паук зашатался, щелкая жвалами у самого бока летящего Слейпнира, но конь тотчас ударил его вновь сразу несколькими копытами в красные бессмысленные глаза. Хрофт рубанул Золотым мечом, и лишившийся одной из лап паук завалился набок, погребая под собой нескольких отчаянно сражавшихся воинов.

Отец Дружин отчетливо видел, что дело плохо. Тихий уголок, на который он возлагал надежды, в одно мгновение оборотился адом. Тысячи черных косматых тварей застилали все до самого горизонта. Они рвали незваных гостей жвалами, не обращая внимания на мечи и стрелы. Клейкие нити тянулись по земле, так что даже самые ловкие из воинов, уворачиваясь от щелкающих паучьих челюстей, наступали в эти липкие ловушки. Те, что теряли равновесие, тотчас оказывались запеленатыми в вязкие белесые тенета.

Владыке Асгарда не оставалось ничего другого, как ударить всей божественной мощью, вложив в заклинание силу, что не снилась никаким магам и чародеям. Едва различимая волна древней волшбы прошла по рядам паучьего воинства. И вокруг на милю чудовищные порождения отдаленного мирка замерли как изваяния. И один за другим начали рассыпаться в мелкий и горький черный пепел, клубами поднявшийся над полем битвы.

Хрофт торопил и гнал кашляющих и едва передвигающих ноги воинов в новый портал, надеясь, что следующая волна пауков не успеет их настигнуть.

Он тащил их из мира в мир, пытаясь защитить, но недооценил силу своих противников. Здесь и там их встречали все новые и новые твари и чудовища. Пасти, жвала, стрекала, щупальца, рога, шипы, бивни. Казалось, люди Рунгерд уже потеряли способность удивляться, у них не осталось сил испытывать страх. Они просто бились с тем, что встречало их на пути. Бились отчаянно и страшно, вновь и вновь заставляя Хрофта испытывать странное восхищение этой немыслимой отвагой.

Их осталось не больше четырех десятков. Рунгерд и братья-альвы были живы, но Диркрист получил тяжелую рану в плечо, пытаясь набросить магическую Сеть на пару слоноподобных монстров, готовых растоптать Велунда и Руни. Раненых поначалу тащили с собой, пока их не стало больше, чем тех, кто мог держать меч или творить заклинания. Их стоны и проклятья еще звучали в голове, когда Хрофт волок за собой тающее на глазах воинство из одного мира в другой, надеясь все-таки найти убежище. Слейпнир негодующе фыркал и хлестал себя по бокам хвостом, стараясь избавиться от покрывавшей шкуру корки из разноцветной крови и слизи.

Те, кто гнал их, нет, гнал его, Старого Хрофта, через десятки миров, хорошо подготовились к встрече. Казалось, они знали каждый уголок, о котором мог вспомнить Хрофт, ища убежище для Девчонки. И в каждом из этих известных ему миров встречали враги, значительно превосходившие числом и силой. В мирах, открытых магии, это были существа, каких не сумела бы создать и самая причудливая человеческая фантазия, в мирах закрытых, безмагических — люди, такие же как воины Рунгерд. И они так же бросались в бой, защищая свою землю от тех, кого считали врагами.

Совсем недавно смешная в своей глупой дерзости девчонка Рунгерд пыталась заставить его снова стать Хрофтом. Теперь кто-то злой и умелый звал назад Великого Одина. Но зачем? Он пытался защитить людей, но раз за разом терпел неудачу, потому что кто-то хотел, чтобы не Хрофт, а сам Один, Владыка Асгарда, вступил в бой. И судя по тому, какие силы были втянуты в эту чудовищную многоходовую комбинацию, травила их, как раненого зверя, не безымянная волшебница. При всей ее силе и знаниях она не сумела бы сделать такое. Да и едва ли пожелала. По всем приметам, над ней все еще имел власть закон Магов.

Брандейские чародеи? Могли ли они развернуть такую охоту на ту, что до недавнего момента невольно помогала им? И что переменилось, раз теперь они стремятся уничтожить ее так же сильно, как до этого старались оградить?

Но одно становилось ясно: чем дальше уводил Хрофт людей, тем мощнее были встречавшие их противники. Нужно было возвращаться в Хьёрвард. Видимо, незримый до этой поры противник выбрал местом последнего поединка мир, что напоминал Отцу Дружин и о прежнем величии, и о долгих столетиях одиночества и бессильной жажды мести, и о том дне, когда он возвратил себе имя и утраченную после Боргильдова поля мощь.

Хрофт вызвал перед внутренним взором широкую котловину в Живых скалах, свой бревенчатый дом, такой, каким он был сейчас, с заросшей тропой от сарая к двери, с березкой на крыше. И уже приготовился взмахнуть зачарованным обрубком меча, когда понял, что те, кто сумел предугадать другие его шаги, ждут именно этого. Что он приведет Рунгерд, ее людей и хаоситского приспешника в свой дом, минуя Каменных Стражей и прочие опасности на пути к жилищу Старого Хрофта. Пожалуй, до встречи с Девчонкой он непременно поступил бы именно так, перенесся туда, полагаясь на защиту детищ Живых скал и собственную божественную силу. И привел бы в свой дом врага.

Новый Хрофт отогнал мысли о доме и вызвал в памяти заросший лесом берег, где стоял лагерь Рунгерд. Вызвал таким, каким запомнил в тот последний миг, когда послал Слейпнира в затягивающийся портал. Потрепанные нападением левиафанов драконы. Голубой парус с символом Девчонки — красный круг солнца и летящая цапля. Песчаная коса, к которой с одной стороны мысом подступал лес. Поле, усеянное телами воинов. Между ними черные груды — трупы зофаров и морских монстров. Поваленные катапульты со следами меча и огня.

Хрофт взмахнул мечом, и нарисованная его памятью картина открылась на том конце хода, пролегшего в Межреальности из одного мира в другой.

И Хрофт искренне порадовался тому, что оказался прав. Их здесь не ждали. Волшебницу, видимо, разъярил их побег. Катапульты были сломаны, разбиты, изрублены широкими клинками зофаров. Один из драконов уже не стоило даже пытаться вернуть в строй. Ведомые гневом хозяйки, слуги развоплощенной попытались разрушить лагерь. В домах были сорваны двери. Всюду валялись инструменты мастеров, переломленные в ярости луки и копья.

Бесплотная волшебница сочла, что они ускользнули, и выместила злость на брошенной лесной деревушке мятежников. Видимо, и те, кто гнался за ними по всем мирам, не ждали, что Хрофт решится вернуть скудные остатки воинства Девчонки туда, откуда им пришлось бежать. Серое смертоносное облако растаяло. Поляна и лес были молчаливы и безлюдны, только несколько десятков ворон важно расхаживали между мертвецами, выбирая себе добычу. Рунгерд, едва сдерживая слезы, бросила в птиц горсть камней, но вороны, сперва испугавшиеся, совсем недолго покружили над полем и снова опустились, не желая покидать столь пышной трапезы.

Велунд удержал Руни, когда та попыталась бросить в птиц новую горсть камней. Мертвое поле заставляло сердце сжиматься от боли, печали и неистребимого, как крылатые падальщики, чувства вины. Но главное: теперь у оставшихся в живых было время. Совсем немного, но достаточно для того, чтобы передохнуть и попытаться защититься от тех, кто, Хрофт не сомневался, придет сюда вновь — закончить начатое.

Их было слишком мало. Из летунов остались лишь двое. Рунгерд и худощавый невысокий юноша, почти мальчик, раненный в правый бок. Отряд Рихвина насчитывал теперь не более тридцати человек и альвов. К ним присоединились оставшиеся мастера. Тридцать семь. С трудом превозмогающий боль от раны Диркрист и двое потрепанных, но державшихся с неизменным достоинством магов уже осматривались, думая, как лучше выстроить магическую защиту. С ними было сорок. Сорок первым шел Хрофт. Родитель Ратей, который понял, что теперь просто не может уйти.