Сергей Якимов - Дар Страница 29

Буйный сейчас сидел за решеткой, патрульные уехали, а лейтенанту не давало покоя их сообщение. Андрей Ковалев выехал в южном направлении, за ним темно-серая «шестерка», а за ней, в свою очередь, – сержант Фокин. Чем кончится эта двойная погоня? Или, может, она уже закончилась?

Какой-то звук привлек внимание Ващука. Вроде бы что-то упало или разбилось. И звук этот шел откуда-то из здания.

Лейтенант слез со стола, настороженно прислушиваясь, однако всё было тихо. Но он был уверен, что звук шел изнутри. Буйный в камере? Лейтенант направился было к нему, но передумал. Тот не имел никакой возможности выбраться оттуда.

Внезапно Ващук понял, что звук мог идти со второго этажа, где располагалась мэрия. Если кому-то понадобилось пробраться в участок, то лучшего пути не найти. Окна первого этажа зарешечены, скорее по традиции – ведь милицейский участок, все-таки, – чем по надобности. А вот на втором этаже никаких решеток не было.

Входы в участок и в мэрию находились с разных сторон здания, однако лейтенант решил воспользоваться служебной лестницей. Достав пистолет, он быстро и бесшумно поднялся по ней и осторожно приоткрыл дверь, которая всё же, несмотря на все его старания, тихо скрипнула, и звук этот невероятно громко прозвучал в тишине здания. Лейтенант чертыхнулся про себя.

Пройдя по узкому проходу, выглянул в коридор, пол которого покрывал мягкий ковер, а у стен стояли несколько стульев, столик и вазон с декоративными растениями. Слева находились двери в мужской и дамский туалет, справа – дверь в конторку нотариуса и в архив.

Бесшумно прокравшись по мягкому ковру, Ващук открыл дверь в мужской туалет. Окно было целым и закрытым на шпингалет. Здесь никого. Три шага, и он открыл дверь в дамский туалет. Тот же результат. Обернувшись, посмотрел на дверь архива. Она была закрыта, и отпереть ее изнутри, да и снаружи, без ключа было невозможно. То же самое касалось и двери в контору нотариуса. Если кто-то забрался туда…

Прервав размышления лейтенанта и разорвав тишину пустого здания, прогремел выстрел.

Степан Хомич сидел в гостиной своего дома и смотрел телевизор. Шторы были задернуты, и в комнате царил полумрак, окрашенный в голубоватые тона из-за света, лившегося с экрана.

Он был рад и благодарен судьбе за то, что его жена уехала на неделю к дочери. Она была очень впечатлительной женщиной и сейчас бы просто не находила себе места, страшные и странные события, происходящие в Узинске свели бы ее с ума. Сам же Степан был полной ей противоположностью и воспринимал всё происходящее без излишнего драматизма.

Хотя и ему многое не нравилось, особенно отсутствие междугородней связи, ведь его жена наверняка будет волноваться, если не сможет дозвониться к нему.

Сейчас, понимая, что его вмешательство никак не повлияет на ход событий, что сам он лично ничего не изменит, Хомич просто смотрел телевизор, то есть делал то, о чем настоятельно просила милиция: не выходил из дома, не впадал в панику, контролировал эмоции.

Он так увлекся комедией, что не заметил тень, появившуюся за окном гостиной в том месте, где между шторами оставалась небольшая щель. Появившись на пару секунд, тень тут же исчезла.

Прошло несколько минут, и Хомич вдруг понял, что с улицы, где прежде царила полная тишина, доносится какой-то звук. Прислушавшись, он понял, что это ни что иное, как рокот двигателей мотоцикла или мопеда и, судя по всему, не одного.

И рокот этот приближался. Он доносился уже со двора. Хомич подумал, что слух играет с ним злую шутку, ведь не могут же мотоциклисты разъезжать у него по двору.

В следующее мгновенье что-то ударило по большому окну гостиной с внешней стороны. Звон падающего и бьющегося на мелкие осколки стекла заглушил звук телевизора. Потом чья-то рука дернула штору, и та упала на пол, открыв наполовину выбитое окно и стоящий в нем мопед. Одной рукой седок поднял забрало шлема, а другой снял со спины обрез.

Хомич мгновенно узнал в седоке Кочергу, узнал резную рукоятку обреза, который еще вчера был великолепным охотничьим ружьем, не принадлежавшим Кочерге, и понял, что оружие в его руках совсем не для забавы. Также Степан понял, что находится в крайне невыгодном положении, сидя в глубоком кресле спиной к двери.

– Не ждали? – ухмыляясь, спросил Кочерга. – А мы вот решили зайти, проведать нашего стукача. Это ведь ты заложил нас лейтенанту!

– С удовольствием этого бы не делал, если бы закон разрешал надирать уши…

Грохот выстрела оборвал его слова. Сила удара, пришедшегося в левую часть груди, бросила тело Хомича на подлокотник кресла, и он остался так полулежать в нем, свесив левую руку на пол.

– А ты бы не придерживался закона, – хохотнул Кочерга и ради смеха выстрелил в телевизор, потом дал задний ход и выехал во двор, где его ждал Болт.

– Сегодня будет веселый вечер! – прокричал Кочерга ему.

– И куда едем веселиться?

– Туда, где можно найти нашего нового знакомого!

Часть двери в контору нотариуса – та, где находился замок, – с треском вылетела прочь и мелкими щепками врезалась в противоположную стену. Изуродованная дверь распахнулась от удара ноги, и в облаке дыма на пороге возникла человеческая фигура с ружьем в руках. Ващук, не раздумывая, выстрелил и прыгнул за дверь туалета.

Он успел заметить, как пошатнулась после выстрела фигура, как из дула ружья вырвался огненный сноп, и вслед за этим прогрохотал выстрел. Что-то обожгло его бок и, упав на кафельный пол, он застонал от боли, жгучей волной прокатившейся по всему телу. Сквозь шум, заполнивший его голову, он всё же расслышал, как кто-то выругался в коридоре. Значит, налетчик жив и тоже всего лишь ранен.

Ващук огляделся вокруг и в двух шагах слева от себя увидел небольшую дверь. Осторожно поднял защелку и заглянул внутрь. Крохотная коморка, где стояли несколько швабр, ведер и веников, а большую часть занимал агрегат для натирки полов. Однако Ващук понял, что вполне может уместиться здесь.

– Эй, лейтенант! – донесся из коридора чей-то знакомый голос. – Давайте поиграем в кошки-мышки! Раз, два, три, четыре, пять – я иду искать!

Вслед за этим раздались громкие приближающиеся шаги.

Стараясь соблюдать тишину, лейтенант протиснулся в коморку. Одна из швабр пошатнулась и начала падать, но он успел придержать ее рукой, однако чуть не застонал от боли. Левый бок горел, а резкое движение разнесло этот огонь по всему телу. Закусив губу, он развернулся в узком пространстве и сел на агрегат, колени его при этом уперлись в дверь. В узкую щель он мог видеть кусочек пространства примерно в метре от открытой двери в коридор.

С полминуты ничего не происходило. Видимо, имевший смутно знакомый голос налетчик тоже прислушивался, а, возможно, и осторожно заглядывал в дверь. Но потом он выкинул номер, которого Ващук никак не ожидал.

Он прыгнул в дверь и грохнулся на пол. Лейтенант успел заметить двуствольное охотничье ружье и длинный осенний плащ с багровым пятном на плече.

– Эй, лейтенант! Вы в одной из кабинок! Небось, неудобно сидеть, задрав ноги до ушей?

Ващук узнал этот голос, принадлежащий Дмитрию Редковичу. Как он сразу не догадался?!

Редкович лежал на полу, лейтенант видел его ноги. Дмитрий, видимо, решил, что его противник спрятался в одной из кабинок, приподняв свои ноги, чтобы их не было видно в небольшой просвет между полом и дверкой кабинки.

– Лейтенант, я прав?

– Нет! – Ващук распахнул дверцу коморки.

– Ой! – вырвалось у Редкочива, когда, повернув голову, он увидел в трех шагах от себя направленный на него пистолет лейтенанта.

Глава 30

Изредка морщась от боли, Андрей вел свою машину, где, кроме него, сидели Ольга и Игорь. За ними в помятой милицейской машине ехали Василий и Павел.

Сидящий на заднем сиденье «вольво» Игорь снова боролся с собой. Бегущая навстречу полоса дороги снова пыталась забросить его в прошлое, в тот страшный день, однако он боялся закрыть глаза, так как прекрасно помнил, к чему это привело в прошлый раз. Он действительно был благодарен Андрею за то, что тот выстрелил в него, и сделал это очень аккуратно. Рана на плече была поверхностной, кровь уже остановилась, и боль чувствовалась лишь при резких движениях.

Игорь глядел то в боковое окно, то себе под ноги, избегая смотреть вперед или на спидометр, где стрелка наверняка перешагнула за 100 км/ч. Он облегченно вздохнул, когда они влетели на холм, с которого открывался вид на Узинск.

«Всё точно так же, как и вчера, – подумал Андрей. – Вчера…»

Это был всего лишь его второй вечер в Узинске, а ему казалось, что он здесь, по крайней мере, год. Год полный опасностей, страха, неизвестности, а вся прошлая жизнь со всеми ее радостями и печалями – какой-то чудесный сказочный сон. В эти два неполных дня на него нападали, сам он целился и стрелял в людей и не только в людей. Он оказался в самом центре переделки почище тех, в которые попадали герои его книг и фильмов, но там почти всё было вымыслом, игрой его воображения.