Рождение мечника (СИ) - Кузнецов Павел Андреевич Страница 29

Что выбрать в такой ситуации? Варианта, на самом деле, не было. Не знаю, каких высот может достичь мечник, вот только мне ещё предстоял непростой путь к этим самым высотам. Но даже если бы я мог совершить невозможное, мне предстояло, ни много ни мало, захватить в одиночку боевой корабль иной цивилизации, не имея даже представления об этом самом корабле, что представлялось для меня несусветной глупостью.

Но все эти резоны и соображения были лишь попыткой придать разумность совершенно неразумному, импульсивному решению. Они убили Ли. Они вышибли с планеты Диану. Они не дали мне попробовать Валери, не дали сойтись с женщиной, равной которой я никогда не встречал. Из головы упорно не желал вытравляться образ Высшей валькирии, упорно представлявшейся мне в виде комка рыжих волос, из которого виднелись жуткие, но такие сексуальные коготки… И вот теперь эти зелёные человечки хотели заграбастать остатки ресурсов моей родной планеты.

Диана действовала изящно, она давала что-то взамен, она устанавливала нечто, что можно с натяжкой назвать контактом, как его изображали разномастные поборники прогрессорства. Изящество её действий было вынужденным; в других условиях республиканки могли бы действовать иначе. Но операции подобного масштаба крайне редко происходят в этом мире по велению сердца и из соображений совести. В основе глобальных событий и чудовищных по масштабам операций с ресурсами лежит трезвый расчёт. Никто в моей родной стране, почему-то, не спешит передавать Зимбабве или Гондурасу технологии обогащения урана, основы создания атомной энергетики, космические технологии и технологии создания не то что военных, но даже гражданских самолётов, в особенности самого сложного их элемента — двигателей. Западные игроки ведут себя так же; они даже чужие капиталы не спешат пускать в собственные высокотехнологичные производства. О каком благодеянии может идти речь в такой ситуации? Новые гости со звёзд не желали даже такого изящества, они будут переть напролом, брать нахрапом всё, что захотят. И я намеревался заставить их дорого заплатить за это, а равно за смерть подруги. Я не собирался сдаваться, а собирался вести игру в игре. Сделка с врагом в такой ситуации была лишь изящным отступлением, своего рода перемирием, нацеленным на подтягивание резервов на передовую. Враг тоже подтянет свои резервы, и кто в итоге победит — зависит от слишком большого количества факторов. Глупое, алогичное решение драться до конца — вот причина сделки, на которую я пошёл с внешниками.

За время обучения у Дианы я многое успел у неё перенять, многое узнал и понял о своём родном мире. Мои основные резервы — это люди и лучшее знание местности. Также в моём арсенале многовековая история войн, не последнюю скрипку в которых играли представители моего собственного народа. За время последнего глобального противостояния было накоплено столько научно-технических ресурсов, столько тактических схем, что земное человечество было способно несколько раз уничтожить собственную планету. Гости со звёзд ещё не знали, с кем они связались. Полагаю, первые сюрпризы ожидают их и без моего непосредственного участия — помнится, крылатые ракеты показали себя очень неплохо против высокотехнологичного десанта республиканок; весь вопрос в правильной тактике их использования. Одним словом, была большая вероятность, что гостям со звёзд достанется истощённая, но гордая планета, которая просто не позволит себя обобрать до нитки. Если довести ситуацию до момента, когда траты на колонизацию превысят выгоды от колонизации, очень сомневаюсь, что внешники продолжат это гиблое дело. Не стоит забывать, что у них и своя война идёт, как минимум — с Республикой. Наверняка, у них есть и свои недовольные, не желающие влачить роль придатка. Одним словом, ситуация с Землёй казалась мне не полностью провальной.

Пилот высадил меня в заданной точке, в бору, что раскинулся вокруг моего родного городка. Именно отсюда я намеревался начинать свою игру. Я ступил на родную планету, вдохнул полной грудью пахнущий дождём и прелым осенним листом воздух. После стерильной дыхательной смеси внешников родной и привычный воздух щекотал ноздри обилием запахов, будил приятные воспоминания молодости. Нет, так просто они этот мир не получат.

Деревенский дом культуры, в просторечии просто Клуб, был сооружением древним и расхлябанным. Созданный ещё до революции, он прошёл сложный путь от купеческого дома до собственно деревенского клуба, и на пути этом он выполнял и роль казармы для красноармейцев, и роль детского приюта, и роль библиотеки. Теперь его измученные стены каждую пятницу терзали ритмы современной музыки, от которых Иоганн Себастьян Бах гарантированно получил бы сердечный приступ. Даже будучи глухим с детства.

Один из завсегдатаев толкнул кособокую, хотя ещё крепкую дверь, и буквально вывалился на улицу. Его рвало. Но отвратительных звуков слышно не было, потому что вместе с бедолагой на улицу вырвались пленённые ненавистными стенами музыкальные ритмы. Очередной буржуйский рокер изгалялся в оперном мастерстве, но, то ли от отсутствия голоса, то ли от излишнего рвения, получалось лишь неразборчивое хрипение, сдабриваемое тугими ударами басов.

Из кустов за клубом, где раньше была ухоженная аллея барской усадьбы, а ныне произрастали дичайшие заросли, вышел мужчина, облачённый в нереальный, снежно-белый комбинезон. Он шёл сильной пружинистой походкой, выдававшей уверенного в себе и неплохо подготовленного воина. Наклонился над скрюченным телом, поднял его за шкирку. Тело сотряс новый спазм, и мужчина благоразумно отпустил бедолагу. Пристально оглядев обшарпанные стены строения, словно сканируя их на предмет возможных опасностей, он рывком распахнул дверь и прошёл внутрь.

В большом неуютном зале, освещаемом крутящимся шаром лазерной подсветки, никто не танцевал. По углам, под блики разноцветных лазеров, жались парочки. На подоконнике, приспособленном под барную стойку, шумная компания распивала крепкие спиртные напитки. Такая же компания разместилась за столом, чуть в стороне. Появление мужчины в белом обтягивающем комбинезоне завсегдатаи встретили отвисшими челюстями и слаженным гоготом. Воин, между тем, огляделся по сторонам, насмешливым взглядом окинул парочки, которые даже не заметили его появления, и стал пристально разглядывать шумные компании. Что-то для себя решив, он направился к компании, оккупировавшей подоконник, остановился возле сидящего здоровяка одной с ним комплекции и коротко бросил:

— Мне нужна твоя одежда.

По компании прокатился нервный смех, даже музыка словно бы стала тише.

— Ты чего, мужик, так вырядился? — поинтересовался опешивший здоровяк.

— Вот поэтому мне нужна твоя одежда. Я заплачу. Дашь номер карточки — к вечеру получишь оговоренную сумму.

— Я чо, совсем дурак? Может, мне ещё и стриптиз станцевать?

Мужчина придирчиво и несколько демонстративно оглядел здоровяка с ног до головы.

— Нет. За стриптиз платить не буду, — дружный ржач был ответом на реплику белого.

— Да пошёл ты! — гаркнул здоровяк, грузно поднимаясь. Его кулак медленно пошёл в разгон; настолько медленно, что вошедший успел выдавить из себя демонстративный зевок, а затем резко схватил драчуна и чётким болевым приёмом заломил его так, что тот упал на колени и завыл, перекрывая своими воплями совсем не тихую музыку.

На мужика кинулось сразу несколько парней, но все они разлетелись в стороны, точно кегли. Здоровяк, хотя и был отпущен из захвата, продолжал стоять на карачках и выть; его вывихнутая рука плетью болталась вдоль тела. В руках мужчины вдруг, словно по волшебству, оказался такой же белоснежный клинок. Вокруг воина засверкали молнии, музыка в последний раз рыкнула и замолкла, только зелёные искры плясали по утопленной в стену аппаратуре. Одетый в белое повернулся к ошалело пялящимся на дивное диво друзьям здоровяка и ощерился.

— Мне нужна его одежда. Принесите её. Второй раз повторять не буду — сниму с трупа.