S-T-I-K-S. Резак 2 (СИ) - Горшенев Герман Страница 29

Нас позвали. Я подошёл к груде кусков, вблизи похожих на жёванные объедки полуварёного рака, которого изрядно погрызли перед тем как выбросить в мусорник. Мужичок выбирал «объедки» поровнее и крупнее, и словно художник, вырезал куски нужного размера. Посмотрел на меня, прикинул экспозицию и приступил к нарезанию кусков. Он «навоял» довольно приличную кучу, и выбрав хорошую охапку, отдал мне:

— Примерь, должны вместо штатных в ваши бронежилеты стать. Если что, сами там. Палаш уже почти потух, чёта я поздно сообразил.

Я взял в руки нарезанные куски брони твари. Они были необычайно лёгкими. Я слышал об этом под очень большим секретом, от очень серьёзных людей. Несмотря на то, что упоминать скребера является крайне плохой приметой, многие действительно выдающиеся рейдеры, трейсеры и даже стронги, с удовольствием платили колоссальные суммы за подобные штуки.

Броня из этих представителей Стикса превосходила керамические пластины бронежилетов самых высоких классов, была в разы легче и самое главное, имела свой запах. Если по близости нет другого скреббера, а развитые заражённые тебя не видят глазами, чтобы понять, что их обманывают, то стараются уходить подальше. Из двух запахов, иммунного и неназываемого почти всегда выбирают тот, который пострашнее. На не развитых это не действует — они слишком тупые, а вот крупные уходят, ведь именно они самые опасные.

Странные чудики дарили целое сокровище. Мужичок на глаз прикинул пластины к моему бронежилету и накидал что-то вроде рыцарских доспехов на лучницу, укладывая куски на траву. Плевать, если что-то мне не подходит. Я потом сделаю, обошью кевларовой тканью, можно алмазной фрезой на станке подрезать, если конечно доживу. Всё время не покидало ощущение, что этот самый дядька в одном сапоге, развернётся и отрубит голову или руки со словами: «Шутка! Малые, вы и правда думали, что вам броню от скреббера дарить будут?».

Но ничего не происходило, я по-прежнему держал куски и забирать у меня их никто и не думал. Поп и мужик морщили лбы, прикидывая, где ещё подрезать, чтобы размер соответствовал их лучнице. Эль-Маринель, услышав, что её и вправду собрались приодеть, презрительно фыркнула, задрала носик и ускакала подальше в сторону леса, где ещё мелькало несколько мечущихся в ужасе заражённых.

Всё это время пёс прыгал вокруг занятых своими делами и пытался хоть кому-нибудь вручить красный сапог, который до сих пор держал в зубах.

Глава 11. Резак. Скальпы в русском стиле

На бронированном «Урале» со знаками Объединённого Союза по Стиксу путешествуется легко и непринуждённо. Всю дорогу Свят, словно ребёнок прознавший, что ему собираются дарить огромную пачку конфет, распределял сладости, с кем и какой конфетой поделиться. Только у него вместо конфет была взрывчатка. Он вспоминал каждый угол прохода и по сто раз проговаривал куда и сколько закладывать. Он так живо описывал момент, когда своды обрушаться, открывая проход, и мы войдём в загадочный туннель, что меня самого начал терзать дух познаний.

Мы были совсем рядом с пеклом. По пути заехали на пару дружественных стабов, частично выгрузить ценное имущество. Таскать с собой лишнее не хотелось и у нас была последняя остановка к вожделенным горно-подрывательным работам, ведущим в проход приключений. Сейчас скинем несколько ящиков союзникам и в «рудники».

Мы подъехали к стабу. Около ворот Свят неспешно развернул «Урал», открыл бойницу в стекле и проорал сквозь дырку бронированного стекла парню охраннику, который вышел к нам навстречу:

— Я сейчас туда на пригорок стану. Минут через пятнадцать здесь будет танк и два БМП. Они потрёпанные, без знаков различия — это наши. Смотрите не пальните, я их ждать должен.

Парень кивнул на ворота:

— Да заезжай, мимо не проедут.

— Не, я их ждать должен. Я на пригорок, что бы меня видели. Тут связь хреновая, не достаёт, что-то совсем она кривая у вас.

Парень ещё раз предложил заехать. Свят в ответ отмахнулся:

— Да заедем, если меня не увидят, нервничать будут.

— Стволы пусть отвернут, — без эмоций добавил охранник и отправился к воротам.

— Ясный-красный и флаг поставим, — улыбнулся в спину уходящего бойца мой товарищ и наш транспорт неспешно направился к пригорку.

— Это что было про танк? — поинтересовался я.

— Это чтобы не заезжать и не подумали, что сбежим. Я очень хорошо знаю их начальника и только очень-очень доверенные люди в курсе одной штуки. У них есть девять парней, которые должны постоянно дежурить. Даже они сами этого не знают. Въездов всего три, но я должен въезжать только через два. Если на стабе всё тихо, то обязательно кто-то из них будет на двух постах. Я их всех в лицо знаю. Об этом секрете очень мало кто слышал, даже сами парни уверенны, что график случайно так попадает. Если что-то случается со старыми, знакомят с новыми, но один или два должны быть на месте, а сейчас на посту все новые. Стаб по-тихому вырезали, даже пикнуть никто не смог.

— А почему нас отпустили? Почему новые хозяева не объявились? Это не внешка, тут поселения из рук в руки не часто переходят.

— В том и дело. Как будто нас ждут, и никто нас не отпускал пока, сейчас увидишь.

Местность была ровная и прекрасно простреливалась с блокпоста и соседних башен. Наша машина была идеальной мишенью, стоящей на краю земляного свала. Он был почти отвесный, градусов под шестьдесят, как не больше, уходящий в овраг, и насколько хватало взгляда заросший кустарником. По дну журчал ручеёк, образовавший внизу настоящее глиняное месиво.

— Парашют есть? Тогда выходим по-маленькому, — сообщил напарник.

— Свят, не самое время. И при чём тут парашют?

— Да, ладно? Тебе удобрения для кустиков жалко, или уже от пиратской жизни отвык?

Это точно. Последнее время меня Свят тащил по всем приключениям, а я, словно вагон у паровоза плёлся следом и совсем похоже думать отучился и расслабился. Конечно, надо посмотреть не из кабины машины, а своими глазами. Если где-то и были снайпера, то мы делали для них всё как можно неудобней. Выходили по очереди, ходили вокруг машины, прикрываясь бронированным кузовом и массивными колёсами, нас одновременно даже нельзя было подстрелить в ноги, чтобы подбежать и поймать. Сволочи мы — одним словом.

Машину Свят не глушил. Я сел внутрь, захлопнул дверь, а напарник оставил дверь открытой, сел полубоком на водительское сиденье и дал по газам. Дверь захлопнулась по инерции и «Урал» спрыгнул в овражек, словно тинейджер на горном велике, почти доехал до противоположной половины, вывернулся, меняя направление, и мы погнали по грязи. Нас прикрывали стены оврага, и машина выехать из них не могла, но и враги, мгновенно открывшие огонь, когда наш «Урал» полетел вниз, нас достать тоже не были в состоянии.

Как только машина начала движение, по корпусу ударил град пуль от стрелковки, распыляя щедрые рикошеты от бронированного корпуса, а серьёзный калибр задержался на мгновение, и только временем полёта пули и скоростью нажатия пальца на массивные рычаги «крупняка», могу объяснить отсутствие дыр в нашем транспорте. Противоположный склон оврага покрыло множеством попаданий, пролетевших над нашим корпусом, через доли секунды, после того, как машина нырнула вниз.

По лицу товарища было видно, что в таком манёвре он совсем не уверен, и когда мы понеслись по грязи, оставляя за собой фонтаны мутной жижи, стало понятно, что чистой воды авантюра выгорела. Я и сам не понял, как нам это удалось. Зато теперь понятно, для чего были нужны парашюты. Нас отпустили от стаба, только по тому, что никому и в голову не могло прийти, что мы можем так поступить. Ни один нормальный человек не решился бы на такой спуск, но тут не наш случай.

— Резак, они тебя выпасали. У меня таких секретов нет, чтобы из-за меня стабы брать. Что-то с городом животных связанно. Если бы ты им нужен был дохлый, то они прям из ворот долбанули с гранатомёта. Верняк, ни на каких ножах и палках драться не нужно, а тут пытались внутрь затащить. Брать живым внутри бронекабины очень неудобно, тебя надо было выманить. Это Резак — большой плюс. Хотя, если надоест кому-то или приказ вроде: «Не можете взять живым, ну и хрен с ними», то это плохо.