Настоящий полковник (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 29

– Хорошо. Только железнодорожников с собой возьмите. За один раз сможете поднять. Да скажи, чтоб в темпе.

– Ясненько.

– Кхм.

– Есть, взять с собой железнодорожников.

– Уже лучше.

– Разрешите выполнять?

– Разрешаю.

Продолжили на сопку подниматься. Тяжело с грузом. Поднялись, а там картина маслом. Комиссар батальона Балабанов Василий Васильевич собрал вокруг себя несколько человек под прикрытием орудия и что-то им вещал. Не иначе рассказывал, как космические корабли бороздят просторы вселенной.

– Василий Васильевич, новостями поделитесь, – прервал политинформацию Брехт.

– Так тихо всё. Справа постреляли, потом стихло полностью. Надо что-то с трупами сделать, а то запах пойдёт и вороньё налетит.

Твою же мать. Трупы. Сотня. И что с ними делать? Закапывать. Попробуй в этих камнях могилу на сотню человек вырыть. Стоять бояться! Вот мы им сейчас гибридную войну устроим. Ну, Хирохито, погоди.

– Иван Ефимович, ты же знаешь, кто такие Цзян Ши? – повернулся к диверсанту главному.

– Прыгающие мертвецы у китайцев. Мысль есть? – хищно улыбнулся.

– Ещё какая! Ах, какая, пальчики оближешь. Сейчас подойдут железнодорожные строители, и начнём воплощать. Василий Васильевич, не в дружбу, а в службу. Дуй в лагерь. Всех сюда, даже докторов. Пусть с собой пилы и топоры возьмут.

– А что за мысль? – нахмурился комиссар.

– Узнаешь. Тебе не понравится. А уж как японцам не понравится, так это будет просто фееричное зрелище.

– А командованию?

– Орден дадут, – комиссар ушёл, похмыкивая. Брехт же тихо добавил. – Или расстреляют.

– Соловьёв, – окликнул сидящих в окопе бойцов Иван Яковлевич. – Понятно, почему командиры в фуражках. Чтобы их издалека видно было. А так сидит в окопе три десятка человек и все в пилотках. Попробуй, определи. Как вот узнать, кто из них командир взвода? Это минус, но и противник не определит. В смысле противный снайпер. Это плюс.

– Я.

– Ага, докладай.

– Артиллеристы оба лагеря перепахали. Живые если и есть, то попрятались. Слышали выстрелы правее, далеко, в районе сопки «Безымянная». Есть ли вообще уцелевшие японцы определить невозможно. Видел, как на ту сторону уплыл моторный катер. Большой. Пушку на нём легко можно перевезти, – лихо доложил командир диверсантов.

– Нужно зачистить полуостров. Сейчас будем строительством заниматься. Если какой хитрый японец затаился, то пальнуть может. Они люди упёртые, – покрутил головой Иван Яковлевич, разыскивая снова Светлова, уже испарился, вот же рядом стоял, – Иван Ефимович, надо бы зачистить территории.

– Слушаюсь. – Вот хоть один нормально отвечает, а то – «ясненько».

Светлов вытащил из окопа десяток бойцов и перебежками, цепочкой, они стали спускаться вниз к ближнему лагерю японцев. Брехт смотрел вслед в бинокль. Около одной из серо-зелёных фигурок японцев хорунжий остановился и вытащил свой кинжал. Раненый, значит.

Досмотреть не дали. Прибежало пополнение запыхавшееся.

Отдали фляжки красноармейцам в окопах и вопросительно уставились на Брехта.

– Так. Воронов у нас старший будет. Пётр Михайлович, вот вам полтора десятка человек. Нужно вырубить в лесу сто кольев примерно полтора метра в высоту. Диаметром сантиметров пять-шесть. Их будем вбивать в землю. Ещё нужно двести палок потоньше сантиметров по семьдесят. Их будем прибивать к кольям на уровне груди, после того, как кол будет забит в землю.

– Так я военврач, а не строитель…

– Вы не дослушали, Пётр Михайлович. Когда колья будут готовы, то на берегу реки, не на самом, а метрах в десяти – пятнадцати от воды, нужно будет вбить кол в землю. Прибить на уровне груди к нему надёжно две палки и потом ставить к колу труп японца и, сняв с него китель или гимнастёрку, привязывать верёвкой к колу, а руки к этим палкам. Когда труп будет закреплён, надеваете на него китель или гимнастёрку. У вас должен получиться стоячий труп с поникшей головой и вытянутыми вперёд руками, а кисти должны быть опущены к земле. Кончики пальцев и ногти нужно покрасить в чёрный цвет.

– Да вы с ума сошли, товарищ Брехт!!! – взвизгнул Воронов.

– Пётр Михайлович, вы же врач. Мёртвых не должны бояться. Именно поэтому – вы старший, – спокойно пояснил Иван Яковлевич.

– Разве можно издеваться над трупами, даже если это трупы врагов и язычников, а как же …

– Только про христианство мне тут не говорите. Вы ведь знаете, что именно эти вот с позволения сказать товарищи, сожгли Сергея Лазо в паровозной топке!

– Но нельзя же уподобляться…

– Когда Япония запросит мира. Мы им всех мёртвых выдадим, и они их похоронят или сожгут, даже не интересовался их погребальными предпочтениями.

– Но, Иван Як…

– Пётр Михайлович! Это удар по психике наступающих на нас японцев, это сохранит жизни нашим бойцам. Вам кого больше жалко, труп японца или вон живого Соловьёва? Всё, исполняйте!

Событие тридцать второе

Семен возвращается домой со службы. Жена встречает его радостным восклицанием:

– Наш сын заработал сегодня свои первые деньги!

– Да! Как же?

– Продал твою коллекцию марок.

Военврач 3-го ранга Воронов ушёл, потянулись за ним и, наверное, не сильно обрадованные поставленной задачей строители железнодорожные и Андрейка. Он с трупами японскими ещё в тюрьме пообщался, смотрел в камеру, как они мозгами «пораскидывают».

Иван Яковлевич вернулся к осмотру территории противника. Солнце стояло в зените и от влажной пропитанной дождями земли прямо марево вверх подымалось. Становилось конкретно жарко. Утром, если и было градусов пять тепла, то не больше, сейчас же уже далеко за двадцать пять термометр бы показывал, коли был.

Снизу послышалось несколько выстрелов, но быстро всё затихло. Так хотелось спуститься тоже вниз, но понимал, что там профессионалы – будет только отвлекать и мешать. Потому решил чем полезным заняться. Взял с собой пару красноармейцев и пошёл мародёрствовать. Нужно у убитых японцев, тех, которых группа зачистки уже проверила. собрать документы и оружие.

Метрах в тридцати от окопа наткнулись на первого офицера. Совсем молоденький паренёк, кроме аналога «Парабеллума» и документов у него ничего интересного не было. Ещё чуть ниже нашли второго офицера. У этого была орденская планка на груди. А самого ордена или медали не было. Жалко. Ну, хотя полное обследование разбитых лагерей может и позволит увеличить коллекцию. Третьего офицера нашли почти у лагеря, и тут Аматерасу подмигнула Брехту. У клиента была медаль на груди и притом такая, которой в коллекции ещё не было. На аверсе был какой-то канатоходец нарисован, а на реверсе пятилепестковый цветок. Ленточка была радужная. Настоящая медаль ЛГБТ. Ещё бы титьки канатоходцу приделать! Потом Светлов пояснил, что это памятная медаль за победу Японии в первой мировой войне. Вот, оказывается, кто в ней победил. Япония была на стороне сил добра. А канатоходец оказался изображением Такэмиказучи, бога войны в японской мифологии.

Пока Брехт обыскивал карманы у убитых японцев, бойцы таскали наверх винтовки, пистолеты, мечи офицерские и ремни с подсумками. В каждом такой кошелёчке по шестьдесят патрон. А со ста человек и по два у каждого? Это получается, десять ящиков патрон противник преподнёс в дар. Винтовки самим не нужны. В отдельном батальоне все вооружены карабинами кавалерийскими Арисака, он чуть легче и короче. Пусть дальность меньше. Но Брехт команды изобретать оружие с дальностью полёта пули в полтора километра просто не понимал. Ты отойди от человека на полтора километра. И приглядись. Да, ты просто там человека на таком расстоянии не увидишь, а если он в защитной одежде, то и подавно. Тогда зачем? Нет ответа! У Брехта так, точно нет.

Дошли до самого разбитого артиллеристами лагеря и встретились с группой Светлова. Пока собирали трофеи, то выстрелы в стороне второго лагеря, который из-за леса и озера с его прошлогодними камышами снизу был не виден, время от времени раздавались, но быстро прекращались. И только один раз была настоящая перестрелка. Минут пять бахало. Сейчас увидев группу Брехт, наконец, успокоился. Все одиннадцать человек были целыми и здоровыми. А, блин. Нет! Один из красноармейцев ранен. Рукав перетянут в предплечье бинтами. Но сам идёт, только карабин у него забрали.