Сердце маски 2 - Алексей Калинин Страница 29

Надо было видеть этих молодцов, которые готовы за своего хозяина не только пасть порвать любому, но ещё и жизни положить во славу доблестного имени мэра. Они озирались по сторонам, жаждущие найти преступника прямо сейчас. Да-да, найти и бросить его голову к ногам хозяина.

Потом из кованых ворот показался вальяжный бескрылый динозавр галлимим. Длиной шесть метров, а высотой с самого высокого человека. Его маленькая головка на длинной шее вертелась по сторонам, желая отхватить от зазевавшегося человека кусочек вкусного мяса. Правда, шипастый намордник не давал этого сделать. Галлимим тащил на себе открытую повозку, в которой важно расселся мэр.

Всё-таки в обычной спокойной манере поведения мэра чувствовалась какая-то нервозность. Мэр поглядывал по сторонам и барабанил пальцами по перильцам. Его сын восседал рядом и лениво обмахивался веером. Ма Жор явно не поверил бумажке, которая появилась на подушке отца.

Динозавр уверенно вытащил повозку на середину улицы, возница поднял вожжи, чтобы как следует пришлепнуть по спине ящера. И в этот момент с крыши дома напротив полетел круглый предмет. Я проследил за траекторией движения и даже чуть сощурился, когда круглый предмет, оказавшийся наполненным нечистотами бычьим пузырем, рухнул ровно на макушку мэра.

Второй предмет вылетел через секунду после первого и ударил в лоб Ма Жора. Зрелище двух облитых дерьмом чиновников высшего ранга было для меня слаще рисовой булочки с медом. Люди, которые шли в этот момент по улице, тут же кинулись врассыпную, чтобы избежать попадания под горячую руку.

Ма Жор заголосил первым. Мэр вторым. На них тут же сверху навалились охранники, чтобы уберечь от падающих с неба стрел или арбалетных болтов. Я видел довольную рожицу Мая, которая на миг показалась и пропала за черепицей. Мэр и его сын полузадушенно хрипели, наслаждаясь вонью сточных канав бедных кварталов.

— Нам пора уходить, — сказал я и потянул за собой Ши Ло.

— Да-да, идем.

Мы шустро смешались с толпой и оставили за спиной оглушительно орущего динозавра, перекрикивающихся между собой охранников и еле дышащих мэра и его сына. Что же, подобное должны были испытать все чиновники, которые собрались ехать в дальний дворец Глянь Ка.

Пора было приступать к следующему пункту плана. Я весело ковылял между бегущими людьми, а смех так и рвался наружу. Эх, чиновники, зря вы тронули такого человека, как я…

Глава 37

«Каждая курица может снести яйцо, но не каждая

сможет высидеть, вырастить и выдать билет в светлое будущее»

Хихитайская народная мудрость

Четыре дня пролетело в тревожном ожидании. Я всегда тревожно ожидаю, когда что-нибудь может пойти не так, когда план рухнет, даже не вступив в основную фазу.

За эти четыре дня до меня долетали новости, что чиновники боятся носа высунуть на улицу, утроили охрану и вообще ведут себя в высшей степени благочестиво. Понятно, что слово «благочестиво» и чиновники нельзя ставить рядом, но четыре дня до охоты они всё-таки вели себя тише воды, ниже травы.

Мы с Ши Ло искренне веселились, когда писали новые листовки. На этот раз наш мозговой штурм принес неплохое решение для унижения чиновников. Возможно, они даже на год передумают творить дурные дела. А может быть и нет.

Дед Бух Ло в невидимом состоянии проскользнул даже мимо усиленной охраны. Этому старому пройдохе не составило труда обмануть даже самых внимательных слухачей, которые могли по полету комара определить — самец летит или самка? Дед Бух Ло просто бросал камешек в стену и, пока охрана толпой ломилась туда, он просачивался и оставлял послание.

— А это не слишком жестоко? — спросил Ши Ло, когда мы закончили приготовления в «парке для охоты».

— Думаю, что нет. Они творили вещи похуже. А если учесть, что они творят с пойманной жертвой… — многозначительно ответил я, проверяя узлы последней ловушки.

Ши Ло покивал. Он спросил меня больше для очистки совести. На самом же деле он предлагал банально всех кастрировать и потом вывесить на Коричневой площади. Я же напрочь отмел такую мелкую месть — во-первых это привлечет внимание Низших Богов, а во-вторых наберут новых чиновников и вряд ли они станут лучше тех, что есть. А вот наказать старых надо, да и проучить заодно не помешает.

На пятый день у нас всё было готово. Через Глянь Ка мы передали план Золотой Росе, чтобы она знала куда бежать. Глу Пыша должны были предупредить уже в процессе.

В «парк для охоты» нас провел Низший Бог Них Ера, «он» же метнул золотую монету привратнику и пообещал вырвать гортань, если тот вздумает кому-нибудь хотя бы упомянуть о нашем присутствии. Привратник тут же покраснел, побледнел, посинел, а потом, видимо исчерпав цвета окраски лица, поклялся скорее откусить себе язык, чем рассказать о нас даже своей собаке.

С раннего утра мы с Ши Ло затаились неподалеку от входа в парк. В десять часов всё должно было начаться. Мы скрылись в ветвях густой акации, слившись с колючими ветвями. Никто в здравом уме не полез бы внутрь этого живого комка колючей проволоки, поэтому мы не переживали по поводу взглядов охранников. А те быстрыми тенями пометались по парку в поисках нежелательных лиц, никого не нашли и вернулись обратно.

Пока охранники шныряли по территории, я приглядывался к чиновникам, которые собирались возле ворот. Весть о том, что в нынешней охоте примут участие не двое, а шестеро Низших Богов, заставила всех властных бродяг поднять свои задницы и притащить их сюда.

На стальных воротах была изображена сцена из жизни Низших Богов, где они, доблестные и прекрасные, расфигачивают своей крутизной жалкие подобия бандитов и мошенников. Почему-то все бандиты и мошенники были худыми и болезненными на вид, но очень противными и нелепыми.

Ворота намертво крепились к мощным каменным стенам в шесть метров высотой. Снаружи и внутри камень был настолько идеально ровным, что невольно закрадывалось подозрение, что его специально так подгоняли, чтобы никому не приходило в голову залезать снаружи или вылезти изнутри.

Чтобы никто из девушек не убежал…

Впереди делегации выступал мэр. Он подобострастно заглядывал в глаза неторопливо идущим Низшим Богам и был готов расцеловать туфли каждого. Помимо «моих» Низших Богов, в охоте принимала