Молот империи 3 - Никита Киров Страница 29

Люки на ногах не открылись, похоже их крепко заперли, пока идёт бой. Но открылся другой люк, в животе, рядом с пулемётными турелями. Оттуда сбросили лестницу с деревянными перекладинами, закреплёнными между собой цепями.

Я надел перчатки и взялся за перекладины, наступив на нижнюю. Меня начали затаскивать наверх двое гвардейцев из Дома Варга.

Хорошо, а то забираться по болтающейся лестнице под таким ветром — не самое весёлое занятие.

— Господин генерал! — потные гвардейцы внутри выпрямились и застегнули мундиры. — Добро пожаловать на борт!

Орать им приходилось громко, чтобы перекричать двигатели. В Исполине большой экипаж, и включает в себя ещё и охрану. А иногда даже может перевозить десант, хоть и немного людей. Не была исключением и Ищейка.

Гвардейцы подняли меня в двигательный отсек, а лестницу опустили за моим адъютантом и радистом.

Движки молотили на полную, камера сгорания игниума нагрелась, как печка, я чувствовал это даже на расстоянии. Механики в мокрых майках или комбинезонах на голое тело, занимались проверками, ремонтом и наблюдением за сложной системой.

Металлические полики забрызганы чёрным маслом. Усатый стармех в офицерской фуражке проверял цилиндры прямо на работающем движке, вслушиваясь в их стук. Несколько цилиндров покрыты копотью, похоже, они горели. Топливные мастера собрались в кучу, что-то ремонтировали прямо на ходу. Над ними светил красный свет.

Я пошёл в кабину, пригибая голову. Только что мёрз, но сразу вспотел. Здесь жарко, даже хуже, чем в пустыне. По пути снял фуражку и скинул шинель.

В кабине тоже жарко. Валентин Климов, небритый и обросший, сидел в кресле первого пилота. Мундир полковника он накинул прямо на голый торс. Сверху одежды, на плечи и живот, накинуты ремни безопасности. На уцелевшие бёдра тоже.

Кабина Ищейки подвижная, может опускаться, без ремней вполне можно выпасть из кресла. А без ног тем более.

Ещё здесь радист, второй пилот и канонир, все трое молодые и изнывающие от жары. Одно кресло свободное, это будет моё.

— Генерал Роман Загорский, — Валентин посмотрел на меня и прищурился. — Надо же, какими судьбами.

Я его совсем не узнавал. В академии я не общался с ним так плотно, как с Марком и Яном, так что друзьями нас точно нельзя было назвать.

Но всё равно, сейчас Валь выглядел совсем другим человеком. И дело не в небритом и осунувшемся лице. Другой взгляд и другая интонация. Не придурочно весёлая, как до ранения, а очень грубая и язвительная.

— Ты опоздал, — я сел в свободное кресло.

— Ну, знаешь, решил тут выскочить на пробежку, а то засиделся и…

— Статус машины, первый пилот! — прервал его я. — Доложите!

Валентин посмотрел на манометры и открыл бортовой журнал в кожаной обложке, чем-то залитый.

— Проводили ремонт на заднем приводе ходовой, сейчас в норме. Третий двигатель перегревается, но в пределах допустимого. На четвёртом двигателе надо менять топливные насосы. В остальном работает идеально.

Он свою машину любит, это понятно по изменившейся интонации. С грустью перечислял неполадки, но последнюю фразу произнёс с гордостью.

— За сколько они смогут поменять насосы? — спросил я.

— Обещают за полчаса. Там всего два, но нужна полная остановка.

— Что с оружием?

— Орудия в норме, осталось ещё шесть снарядов к Карнифексу, Валентин посмотрел на пульт. — К остальным потратили больше.

— Остальные можно пополнить здесь, — сказал я и добавил потеплее: — Отличная работа, Валь. Ты и правда справляешься.

— А то, — буркнул он и отвернулся. — Куда теперь? Назад? Пока я здесь, где-то там бродит Печать Огня. А в ней сидит кое-кто, кто должен мне пару ног, — он показал вниз.

— Ещё рано, — я достал записную книжку. — Раз ты здесь, проведём ещё одну операцию. Как только они поймут, что Ищейка ушла, они возобновят атаки. А ещё шторм успокоится и начнут стрелять корабли. Надо отучить их лезть сюда.

— И что, нам торчать тут до весны?

Я достал карту и карандаш.

— Так что, Загорский? — Валь повернулся ко мне. — Что с этим можно сделать?

— Планирование оставь мне, — сказал я, начиная прикидывать операцию, которую обдумывал, как проснулся. А потом поднял голову: — Так, я не понял. А чего мы это стоим? На снабжение, и выходим в бой!

— Принято! — Валентин взялся за рычаги.

Глава 13

— Значит, это операция возмездия? — Валентин повернулся ко мне.

— Ты лучше за дорогой следи, — сказал я, продолжая сверяться с картами.

Валь с лязгом вытянут перископ и всмотрелся в него. Кабина раскачивалась, тряска сильная. На половине пути сломались стабилизаторы, но времени на их ремонт не было.

Приходилось сидеть в кресле и отбивать задницу при каждом шаге огромных ног Исполина.

— Контакт на радаре, — доложил радист, упитанный и вечно серьёзный парень. — Малые точки.

— А я уж думал, вдруг здесь покажется Исполин, — Валентин усмехнулся. — А раз мы идём на юг, это значит, что возмездие приходит с севера, верно? Я это слышал с самого детства. Любят у нас эту фразу.

Он довольно засмеялся. Его искажённый рацией голос слышался у меня в наушниках.

— До прибытия двадцать минут, — сказал второй пилот, парень со сломанным и плохо сросшимся носом.

Операция рискованная, но я решился на неё по трём причинам — враги уже потеряли три ригги, шторм продолжался до сих пор, хотя и начинал ослабевать.

И самая главная причина — Ищейка благодаря своей проходимости и броне может легко и быстро углубиться на вражескую территорию. Причём даже по сложному горному маршруту, где обычная ригга пробиралась бы дня два или три.

Ищейка пересекала эти холмы и перевалы, будто мы двигались по шоссе. Через них мы обошли разгромленную группу, не хотел тратить время на бой с ними.

Меня интересовал Дакун. Не город, он лежит очень далеко от побережья, а военный порт с тем же названием. Там должна быть база снабжения для северной группировки и экспедиционного корпуса из Дискрема.

Покончим с этим, они уже не смогут сунуться сюда. Без снабжения и топлива любая атака обречена на поражение.

Флот интервентов может обстреливать наши оборонительные линии хоть до посинения. Если их никто не сможет штурмовать, это мало что даст. Кораблям придётся отступить, а высадившейся армии нужно будет идти на объединение со второй группировкой, про которую говорил Ван Чен.

Пока существует вторая армия, грозящая нашим границам в другом месте, Бинхай всё ещё враг для нас. Напал — значит, стоит ожидать возмездия. А уже потом мы будем договариваться с новым правителем.

Город мы обстреливать не будем, только военный порт. Быстро поразим цели и вернёмся до того, как они поймут, то случилось.

— Десять минут, — сказал второй пилот, сверившись с картой и часами.

— Полная боевая готовность, — пробурчал Валь, становясь серьёзнее. — Проверить орудия.

— Орудия в норме, главный калибр заряжен и готов к выстрелу. Дополнительные орудия заряжены, — постоянно смеющийся канонир перестал улыбаться.

Команда, побывавшая всего в двух боях, сработалась быстро. Из академии только Валь. Второй пилот из какого-то горного клана к северу от Нерска, он должен был стать водителем панцирника. Канонир — обычный артиллерист, а радист вообще житель Мардаграда, который пошёл добровольцем в первый день нашего прибытия в столицу севера.

Учились прямо на ходу, но у них получалось неплохо. Всё равно главную работу делал Валентин.

— Радар засвечен, — доложил радист, потирая ухо под наушником. — Множество контактов. Сильное излучение игниума, ничего не видно.

— Значит они тоже ничего не видят, — Валь переключал рычаги. — Выходим на холм. Всем приготовиться.

Кабина задралась вверх, меня начало вдавливать в кресло, я почти лежал на нём. Экипаж же будто привык к такому и спокойно работал в этих условиях.

Ищейка медленно забиралась на холм. Шаг за шагом, вместо быстрого бега теперь неторопливый подъём. Но торопиться некуда. Нас должны были засечь уже давно. Но из-за кучи техники и топливных складов радары могут сбоить.

Я взялся за рукоятку перископа на потолке и вытянул его к себе. Стальной корпус почему-то забрызган маслом, которое было повсюду, даже в кабине. Протёр его платком и прижался плотнее.

Оптика была треснута после прошедшего боя, но обзору не мешало. Сейчас видно небо, яркое. Солнца в этих местах тоже нет, но днём светло.

— Десять метров, — спокойно говорил второй пилот.

Кабина дёрнулась, она опустилась. Мы забрались на ровную поверхность. Оптика качнулась и направилась вниз.