Исай Давыдов - Я вернусь через тысячу лет. Книга 2 Страница 3

Теперь придётся.

Я привёл себя в порядок, застегнул все пуговицы и «молнии», даже причесался по привычке. И взлетел над лесной полянкой.

Над селением сделал я три круга, постепенно снижаясь и выбирая подходящее место. Выбрать надо было сверху, чтобы не разгуливать в ЭМЗе между хижинами.

В ноздри ударил резкий запах палёных костей. На кострах жарили мясо. Охота, значит, сегодня у них была удачной, и это позволяло надеяться на благожелательный приём. Сытый человек редко бывает агрессивным. И даже сытый зверь…

Теперь, когда я снизился, десятки лиц поднялись к небу. Нечёткие в темноте, освещённые лишь пламенем костров, лица откровенно следили за моим полётом.

Однако действий никаких по-прежнему не было. Никто никуда не побежал, никто не кричал. Видимо, опасности сверху не ждали.

И это мне понравилось. Люди «моего» племени обладали выдержкой.

Опустился я чуть севернее хижин, на небольшом взгорке. Рядом было достаточно места для двух просторных палаток.

Вертолёт, прежде чем опуститься на соседней полянке, сбросит здесь два парашюта, пропитанных быстротвердеющими ароматическими смолами. Пока парашюты опустятся, смола превратят их купола в жёсткие палатки. Одна из них, по идее, достанется мне, другая обернётся главным и, пожалуй, наиболее эффектным подарком.

Впрочем, кто знает, что произведёт на аборигенов самый сильный эффект?

Я не стал объясняться с ними для начала, доказывать, что я не верблюд и что желаю им только добра. Как и Миклухо-Маклай, я решил сперва показать, что не боюсь их и доверяю им. И ещё — чего он сделать никак не мог! — показать, что неуязвим для них.

Едва опустившись на землю, я скинул ранец с двигателем и суперЭМЗом, мгновенным нажатием ботинка надул матрасик с изголовьем, придвинул ранец к ногам и лёг на спину. Ещё секунда — и суперЭМЗ окутал меня непроницаемым электромагнитным полем.

Дикари наверняка и опомниться не успели.

В общем-то и на самом деле я хотел спать: дорога была дальней и утомительной. Но понимал, что мгновенно не уснуть. Да и Николай Николаевич Миклухо-Маклай, попав в незнакомую деревню папуасов и улёгшись там спать между хижинами, тоже наверняка уснул не сразу. Этой подробности в книге не имелось, но я и сам догадался… Был он безоружен, безо всяких ЭМЗов, неведомых в девятнадцатом веке, и вполне мог не проснуться вообще.

Однако полностью доверился дикарям — и не ошибся.

Ну, а я доверился им не полностью. Хотя они этого не поймут. Для них я выгляжу безоружным и беззащитным. А то, что электромагнитное поле суперЭМЗа никакой палицей не прошибёшь, пусть они отнесут на счёт моего «божественного происхождения». Всё-таки свалился я на них не откуда-нибудь, а с неба…

Если, разумеется, они захотят попробовать меня палицей.

Я закрыл глаза и вскоре услыхал лёгкие шаги с двух сторон. Кто-то подошёл ко мне, остановился и спокойно дышал надо мною.

Очень хотелось поглядеть — кто? Но какое, собственно, это имело значение? Мужчина или женщина, ребёнок или старик?.. Не всё ли равно? Костры далеко, хорошо он меня не разглядит — так же, как и я его. Какие-то два лица, видимо, склонились сейчас надо мною. Всего два из сотни с гаком. Не всё ли равно, какие?

Пока что все они одинаково мне милы. Хотя и не красавцы, наверное. Откуда тут взяться красавцам? Вряд ли повезёт встретить такое симпатичное племя, как леры, коих случайно обнаружил на Восточном материке неугомонный Жюль Фуке.

Так открыть глаза или не открывать?

Если откроешь — подумают, что боюсь.

А чего бояться? Хуже, чем есть, уже не будет. С гибелью Бируты перешагнул я ту грань, за которой не должно быть страха. Привычка к осторожности, понятно, осталась. И только.

Ещё шаги прошелестели с двух сторон и затихли возле меня. Потом ещё, ещё… Неужто всё племя двинулось разглядывать неведомого пришельца? Может, ещё сочтут упавшим с неба покойником и поторопятся похоронить?

Ничего! Авось до рассвета не зароют.

Я глубоко вздохнул, слегка потянулся, будто во сне, и медленно, лениво повернулся на бок, прижав икры ног к ранцу с двигателем и суперЭМЗом.

Теперь, по крайней мере, покойником меня не сочтут.

Это почему-то успокоило, и, кажется, именно на этой идее я уснул.

…А проснулся как раз на рассвете. И первое, что увидел — два белоснежных купола справа и слева от себя. Пеленгатор и автоматика вертолёта сработали точно: парашюты не ушли в сторону и не накрыли меня самого. И ещё увидел двух нечёсаных «гвардейцев», которые дремали, сидя возле моих ног, опёршись спинами друг на друга. Возле каждого лежало копьё.

То ли они охраняли племя от меня, то ли меня — от племени.

А племя спокойно почивало в хижинах. И между хижинами никого не было. Только один костёр тлел. Два другие погасли.

Хорошо мы поспали! Спокойное племя! Даже вертолёт не разбудил.

Впрочем, все вертолёты для Риты изготовлялись бесшумными.

В парашютных куполах, от которых исходил тонкий аромат родниковой воды, должны быть два тюка — «направляющий» груз. И к каждому приторочен снаружи геологический молоток — чтобы забить колышки, привязанные к парашютным куполам, и закрепить их на земле уже как будущие жилища.

Если, разумеется, захотят аборигены жить в таких жилищах…

Вот, пожалуй, и первое дело на сегодняшний день — забить колышки. Пока ветер не сдул палатки… А потом можно и знакомиться. На базе первого «подарка»…

Однако день начался не так, как я предполагал.

2. «Ты мне нравишься!»

Не успел я сесть и оглядеться, как услышал зуммер.

Лёгкое нажатие кнопочки, и вот уже звучит сочный красивый баритон Омара:

— Тарасов! Тарасов! Слышишь меня?

— Слышу. Доброе утро.

— Как у тебя?

— Нормально. Только проснулся. Меня охраняют. Палатки рядом. Спасибо!

— Спутник проследил группу, которую ты обнаружил. — Голос Омара почему-то дрогнул, — Они дважды останавливались и жгли костры. Вектор от этих костров точно выходит на тебя. Между ними и тобой никаких племён не обнаружено.

— А обратный конец вектора?

— Упирается в подножье нагорья. Сделали сейсмолокацию со спутника. Там пустоты.

— Значит, пещерные люди?

— Возможно.

— Когда они будут здесь? По вашим подсчётам…

— Сегодня к вечеру.

— Значит, в темноте ждать нападения?

— На их месте я бы подождал, пока племя уснёт… Тебе помочь? Может, небольшой десантик прислать?

— Ну, вот ещё!.. Чего я буду стоить, если не сумею защитить своё родное племя?

— Уже и родное? — Омар хмыкнул.

— Оно меня охраняет… Долг платежом красен…

— Ракет тебе хватит?

— Небось, и в вертолёте есть?

— Должны быть.

— Ну, пока! Пойду знакомиться с населением.

Щелчок — и вокруг полная тишина. Племя спит, а часовые мои уже на ногах и таращат на меня глаза. Видно, не могут сообразить, с кем я только что разговаривал. Второй-то голос они слышали отчётливо…

Надеюсь, сейчас, ушибленные удивлением, они не станут тыкать в меня копьями? Может, уже и пробовали, пока я спал? Попробовали — не получилось. Будем пока считать так…

Я медленно поднялся — главное, не делать резких движений! — вытянул за хвостик тончайшую красную нейлоновую ленту из пояса, отрезал от неё кусок ножом, вытянул ещё и тоже отрезал. Первые подарки готовы. Теперь можно выключить суперЭМЗ и поблагодарить стражу.

…Лента часовым сразу понравилась. Рассвело уже настолько, что яркий красный цвет просто бил в глаза. Позабыв про копья, охранники восторженно вертели в руках длинные огненно-красные тряпочки. Наконец один из них сообразил повязать ленту на шею. Тотчас же это сделал и другой. Радость от такой обновы буквально подбросила их в воздух. Они прыгали, били себя по бёдрам и по груди — но всё это молча. Я ждал, что они закричат от восторга и разбудят племя. Но ведь не закричали!

Ещё одно свидетельство удивительной выдержки «моего» племени…

Парни были молодыми — один вроде немного постарше меня, другой вроде ровесник. И оба на полголовы, примерно, пониже. Пока они прыгали, к ним бесшумно подошёл человек в возрасте, годившийся мне в отцы. Сухое смуглое обветренное лицо его избороздили тонкие неглубокие морщины. Прищуренные глаза глядели на меня пытливо и насторожённо. Широкие ноздри откровенно втягивали мой запах. И тёмная шевелюра его была не встрёпана, как у «часовых», а слегка прижата тонким пояском из скрученных трав.

Увидев его, «часовые» перестали прыгать, подняли копья и дружно показали красные «галстуки» на груди.

Пришлось мне быстренько отсечь ещё кусок нейлоновой ленты и поднести её прибывшему начальнику.

Он принял подарок спокойно, с достоинством, что-то коротко произнёс, но повязывать на шею не спешил. И взгляд его задержался не столько на красной ленте, сколько на блестящем лезвии ножа. Начальник явно оценил его.