Екатерина Кузьменко - Ржавчина. Пыль дорог Страница 3

Рейт продолжал заходить в подвальчик выпить пива. Видя меня за стойкой, демонстративно отходил в сторону и ждал, пока подойдет Лори, заказывая выпивку только у него.

Проблема была даже не в этом, а в том, что в игру вступило вечное «а может».

«А может, зря Лори приблудного на работу взял?».

«А может, и впрямь Рейт чего в его глазах увидел? Нет дыма без огня».

На всякий случай я попросил Лори выдать мне вперед те деньги, которые я успел заработать. Если придется быстро валить, останусь хоть с чем-то.

И как в воду глядел.

Как-то после рабочего дня, когда я нес пустые коробки к мусорке, ко мне подошла та четверка со станции.

– Уходи отсюда, парень.

И вот тут я не выдержал. Выискались, понимаешь ли, борцы за нравственность и общественное спокойствие.

– С чего бы вдруг?

Лидер пожал широкими плечами.

– Люди волнуются. И мой отец считает, что тебе лучше уйти.

– Кто это – твой отец?

– Глава города.

О, вот даже как. Я-то думал, передо мной уличная шпана, а оказалось – сын первого лица. Ал, если ничего не путаю. Пару раз его имя мелькало в разговорах, всегда с оттенком восторга: вот какого сына мужик воспитал, и спортивного, и умного, и ответственного, есть кому место передать.

Иногда мне кажется, что в таких городках не заметили конец эпохи феодализма.

– Я не нарушаю закон, – ага, не считая некоторых проблем с продлением документов. – Или это автономная территория и здесь другие правила, о которых я не знаю? Нет? Тогда, думаю, разговор окончен.

Я развернулся и пошел обратно. Может, не стоило быть таким жестким, но нервы уже были на пределе.

Словно поняв, что его разгадали, приезжий стал вести себя агрессивнее. Стал несдержан на язык, больше не пытался изображать законопослушного гражданина. Всем окончательно стало ясно, что добровольно он город не покинет…

В тот вечер меня понесло погулять. Когда целый день вынужден пялиться на чужие лица и слушать неинтересные тебе разговоры, волей-неволей захочешь куда-нибудь свалить. А тут еще Лори по каким-то семейным причинам решил закрыться пораньше… Короче, удача в тот день решила сыграть на моей стороне, и я отправился бродить. Там, кстати, есть классный заброшенный завод. Странноватое увлечение – рассматривать развалины, да? Это, видимо, из детства, из моего родного города. Там хватало нежилых домов и нефункционирующих агрегатов. Не знаю, почему меня это привлекает. Наверное, потому, что совсем недавно в таких местах еще кипела жизнь. Не полулегендарная, как на археологическом раскопе, а такая, как наша. Люди смотрели телевизор, работали, отмечали праздники, воспитывали детей. А потом исчезли. Может, это попытка представить, каким был бы мир без нас?

Завод, кстати, отнюдь не лежал в развалинах. Производство просто бросили, а не вывезли в другое место. Ржавели станки в пустых гулких цехах, натекали лужи дождевой воды под пробоинами в крыше. Пара табличек по-прежнему уведомляла, что посторонним вход запрещен. Бетонная площадка, на которую, видимо, подъезжали грузовики с сырьем или, наоборот, за готовой продукцией, зарастала упрямой травой. Интересно, кстати, что тут производили? По станкам не понять, я не спец. Спросить, что ли? Кстати, сколько я про такие вот заброшенные объекты слышал страшилок в придорожных барах – не счесть. И мертвые рабочие там по ночам впахивают, и неопознанные твари кого ни попадя жрут, и маньяки девушек на части режут. Ну, это не считая легенд про призрачные машины, в которые лучше не садиться – увезут прямиком на тот свет, про сбитых детей, преследующих своих убийц, про несуществующий поворот с основной трассы и прочие дорожные прелести. В каждом баре найдется рассказчик, который если не «сам видел», то точно слышал от того, кому «можно верить». Верил ли я? А демоны его знают. Слушать любил, чего уж там. Хотя… была на моей памяти одна выработанная шахта, которая оч-чень мне не понравилась.

В ближайшем к забору цеху местные подростки, кажется, устроили распивочную. Бутылки, надписи на стенах. А дальше то ли заходить не рисковали – вдруг что обвалится, то ли у них тоже свои байки травят. Хотя у Лори, например, ни разу не слышал ничего подобного. В общем, увлекло меня это дело, и о времени я вспомнил, только когда уже явственно стемнело. Вышел из цеха, с сожалением посмотрел на намертво запечатанные заводские гаражи и двинул обратно. Перспектива сломать в темноте ногу на какой-нибудь полуразвалившейся лестнице не грела совершенно. Очень надеюсь, что Лори мне не станет скипидарить мозги за отлучку. Я выбрался за территорию завода через пролом в бетонном заборе. Кажется, будет дождь…

…Плюньте с чистой совестью в лицо тому, кто считает, будто перед тем, как начать уличную драку, следует произносить долгие монологи с наездами и претензиями. То есть, это, конечно, бывает, но только в том случае, когда жертву хотят раздавить морально. Если необходимо нанести максимальный физический ущерб за минимальное время, никто не утруждает себя пояснениями вроде «зачем» и «за что».

Он бросился на меня из какой-то щели между домами. Первый удар в лицо я бездарно прохлопал. Отлетел к стене. Силой моего противника боги не обидели, так что на земле я оказался довольно быстро. Он подскочил, надеясь закрепить успех. Конечно, запинать лежачего – святое дело. Я поймал его за ногу, дернул. Мы покатились по земле.

Момент, когда появился нож, я пропустил.

Просто ситуация сразу переросла из уличной драки в борьбу за жизнь. Лезвие плясало перед глазами. Я не помню, в какой момент теплая рукоять перешла в мою ладонь. А вот какой податливой бывает человеческая плоть под напором железа, запомнил очень хорошо.

Навалившееся на меня тяжелое тело обмякло. Я спихнул его и поднялся с асфальта. Моросил дождь, ветер бросал пригоршни капель в лицо. Неожиданно зажегся, мигнув, одинокий фонарь. В его свете я смог разглядеть нападавшего. Голубые остановившиеся глаза, каштановые волосы, знакомая куртка. Ал. Этого следовало ожидать.

У моих ног лежал труп с ножом в животе. Крови на руках, вопреки ожиданиям, не было.

Только грязь.

Я прекрасно понимал, что без документов и денег далеко не уйду при всем желании. Значит, надо было вернуться к Лори и забрать рюкзак. Вот только как? Обычно, если хозяин уже закрывал дверь бара, я просто звонил в квартиру. Мне открывали, я никогда не задерживался настолько, чтобы приходилось будить кого-то. Но сейчас этого лучше не делать.

Побродил вокруг дома и обнаружил ведущее в полуподвал окошко. Надеюсь, мне удастся провернуть один старый фокус… Я нашел в кармане подобранный на заводе кусок тонкой проволоки. Согнул конец в петлю и просунул в щель между створками окна. Повезло, что у хозяйственного Лори не дошли руки до ремонта подсобок. Иначе фиг бы у меня что-то получилось. Так, где там у нас шпингалет… Внезапно в окне квартиры надо мной вспыхнул свет. Я рефлекторно вжался в стену, но желтый прямоугольник, лежащий на земле, не перечеркнула человеческая тень. Просто кому-то надоело сидеть в темноте. Ага, есть! Я подцепил шпингалет и потянул его вверх. Толкнул раму и с грехом пополам протиснулся внутрь. Окошко оказалось кухонным, дальше – дело техники. Найти свою каморку и рюкзак в ней можно, не включая света. Вот и пригодилась параноидальная привычка никогда не распаковывать вещи…

Выбравшись, до угла дома я шел по стеночке, а там сорвался с места и побежал. Только мокрые ветви по лицу хлестнули.

Ночная дорога приняла меня, как принимала всегда. Я знал, что к рассвету уже буду далеко. А там поймаю попутку. Ала… Его тело не найдут до утра. Жителям Эйслета ничего не осталось от меня. Кроме короткого имени и моего преступления.

И никто никогда не узнает, как я стоял на темной улице с окровавленным ножом в руке. Не знаю, зачем я забрал его с собой. Хотел запомнить? Впрочем, об этом тоже никто не узнает.

Кроме меня.

Словно в ответ темное небо обрушилось проливным дождем.

Ночь, в которой стали тенью города…

Зачистка проведена успешно, – Дэй стоит перед полковничьим столом, отчитываясь на правах старшего нашей двойки. – Территория вполне пригодна для заселения и восстановления производства. На первых порах я бы предложил усилить патрули, пока народ не обживется.

Нет, все-таки докладывать так, как велит устав, он никогда не научится. Да и выправка у него явно не та. Не то чтобы кто-то требовал, просто я не раз замечала, как наши офицеры иногда переглядываются с удрученным видом. Нелегко им к такому привыкнуть. И на что хочешь спорю – Дэй тоже замечает. Но останавливаться явно не собирается. Полковник – полуседой человек с почти квадратными плечами – задумчиво кивает.