Илья Тё - Рабыня Господа Бога Страница 3

Компьютер молчал, изображая на тонкой, легкой, почти прозрачной поверхности стола — толщиной всего с палец, но длиною четыре метра — небо с плывущими по нему облаками и, сквозь них, знакомый континент на одной из ближайших планет. Картинка не являлась нарисованной, а непосредственно транслировалась со спутника, в прямом режиме ночью и днем, потому проплывающие в столе города мигали сейчас мириадами огней, снующие по небесным трассам космомобили плелись по тончайшим нитям чередой фосфорных точек или светящейся гусеницей. Стереоэффект порождал иллюзию объема, наиболее близкие облака, казалось, вот-вот вплывут в комнату.

Неискушенного Флавия Аэция Катилину и, тем более, новорожденную Катрину Бету подобная точность изображения повергла бы в немалое удивление, но нукер Йенг, в отличие от прогов-наложниц и воскрешенных кавалеристов, был старым служивым псом и на достижения современной науки реагировал наплевательски, то есть принимал, использовал, но без эмоций или восторгов.

Столы-компьютеры для старинных правительственных кластеров вроде Седана давно считались устаревшей игрушкой. Большинство подчиненных Сальвадоро Йенга предпочитали для домашних и служебных машин голографические интерфейсы, и только Йенг по старой привычке как можно реже менять что-либо в своей работе упорно не хотел переходить на иллюзорные, по его мнению, новшества. По-своему, нукер был прав — наука Нуль-Корпорации давным-давно топталась на месте: миллиарды открытий и изобретений, сделанных за миллионы лет ее существования, не внесли существенных изменений в текущий быт и размеренную жизнь человечества.

Новый дизайн космомобиля — да, производители меняли его каждый месяц. Новое тело для любимой агнатки? Разумеется. Но вот принципиально нового, фундаментального, не было создано ничего, и объяснялось это довольно просто: величайшие из открытий человек совершил как раз перед созданием Корпорации!

Невозможно изобрести станок, более совершенный, чем нулевой робот, то есть автономный завод, способный творить миры целиком.

Невозможно создать материал, что превзошел бы по твердости и химической нейтральности ишед, то есть «абсолютный материал».

Невозможно сконструировать движок корабля, что позволил бы перемещаться быстрее, чем нулевой лифт.

Невозможно создать лекарство лучшее, чем хеб-сед, — если создали совершенство, его нельзя перещеголять.

Соответственно скорость компьютеров, основанных на платах Корпорации, в которых электрические сигналы перемещались не по проводникам в электронной схеме, а через микроскопические нулевые лифты, давно считалась предельной. Машины Нуля могли совершать количество операций в секунду, близкое к бесконечности. На «бытовые» устройства даже ставили искусственные ограничители скорости, а значит, не имелось принципиальной разницы, пользуешься ли ты машиной тысячелетней давности или же синтезированной на соседней фабрике час назад. Любые изменения, знал Йенг, — только внешние: наука и техника — служанки массового потребления вот уже скоро миллиард лет.

Именно поэтому компьютером Йенг не пользовался почти никогда. Доведенная до совершенства думающая машина выполняла при старшем нукере исключительно функцию стола для размещения на нем чашек, бокалов и разогретых завтраков, а также бумаг, с которыми за все миллионы лет развития человечество так и не распрощалось. Для работы Йенгу вполне хватало возможностей индивидуального нейрошунта, соединенного с Сетью, и личного интерфейса. Стандартный когнатский шунт обладал не только потрясающей скоростью передачи информации, но и гигантским объемом памяти, которой с лихвой хватало на хранение всей библиотеки Сектора и всей базы данных седанской ССБ. В данный момент, однако, шунт был отключен, а стол-компьютер молчал, лениво перекачивая на столешницу изображение ночных континентов. Из подручной техники старшего нукера работал только коммуникатор.

Примитивная металлическая коробка с динамиком ловила сигнал из Сети от заказанного адресата и передавала его изображение (если требовалось) на огромную стену-экран. В отличие от компьютера, который по-настоящему не использовался Йенгом на протяжении десятилетий, «тупое радио» бывало включенным в его кабинете ежедневно по нескольку часов.

— Селекторно, — произнес Йенг, обращаясь к примитивному коммуникатору, — мне нужен начальник оперативно-розыскного отдела Департамента крупнейших объектов статистического учета. А также соедините меня со следователями моей группы и полевым агентом на 166-м планетоиде.

— Да, господин нукер.

Экран мигнул. Потом разделился на несколько ровных квадратов. На первых из них возникли физиономии следователей Йенга, первыми подключившихся к комму начальника каждый из своего кабинета. На предпоследнем — полевой агент, но уже не в кабинете ГУ Сектора, а где-то на далеком Индустриальном центре № 166, в Высшей школе наложниц.

Последним, недовольно мигнув, вспыхнул квадрат начальника ОРО из Департамента крупнейших.

— А, Йенг, это вы, — недовольно пробурчало в прошлом красивое, но ныне несколько одутловатое лицо; видимо, начальник ОРО приближался к возрасту превентивной реинкарнации и нынешняя оболочка поизносилась. — Вам опять что-то нужно от меня?

— Разве ваш руководитель не предупреждал вас о моем звонке?

— Что-то припоминаю, господин старший нукер. Ну, я весь во внимании…

Йенг кивнул.

— Познакомьтесь, это сотрудники следственной группы ССБ кластера, а также мой полевой агент, непосредственно на месте событий, — комиссар коротко представил своих подчиненных по имени одного за другим.

При последнем представлении на лице начальника статистического ОРО Кира Пуны мелькнула искра заинтересованности.

— Занятно, — одутловатое лицо улыбнулось. — Ваш агент, прямо в этом крысятнике для секс-агнаток? Расследование завело вас на шлюхоферму, а старина?

— Так точно, сикх, — Йенг снова кивнул и повернулся к той части экрана, где мялся его работник, — ну, лейтенант, все в сборе. Поведайте нам то, о чем вы только что доложили мне одному.

«Докладчик» пожал плечами.

— Тут не так много чего докладывать, шеф, — проговорил он. — Согласно вашей инструкции я наблюдал за директором школы наложниц когнатом Артели. С момента его увольнения по собственному желанию прошла уже неделя. Расчет в бухгалтерии с ним произведен, все документы выданы на руки, пособие, причем не плохое, наблюдаемый получил, все путем. Но он не уходит, как будто ждет чего-то! После выселения его из служебной квартиры Артели переехал в другую часть ИЦа, подальше от своей школы. Контактов с бывшими сослуживцами не поддерживает, но все равно никуда не уезжает. Вы ведь знаете, шеф, стандартный ИЦ, а тем более такой старый, как 166-й, — это огромный город, с учетом площади внутри замкнутых пространств — он больше, чем любой наземный, и по территории, и по населению. Для справки, в ИЦе № 166 проживает на сегодняшний день более пяти миллионов одних только зарегистрированных когнатов. Число агнатов — не меньше. Плюс наверняка в таком борделе есть и просто не работающие лица, и гастарбайтеры из числа «чужих», и прочий сброд, вроде лицензированных каперов или экипажей с частных карго. Как я уже сказал, Артели оставил корпус школы и переехал в другой. Что интересно — именно в корпус Большого торгового порта. Проживает в местной гостинице при одном из грузовых терминалов.

Начальник ОРО Кира Пуна обреченно выдохнул, надул щеки. Было видно, что он хочет спать.

— Послушайте, сикх, а можно ближе к делу? — обратился Пуна к старшему нукеру. — Уважаемый Йенг, я готов помочь, безусловно, но не утром в свой выходной. Меня совершенно не интересует судьба какого-то там уволенного чиновника из садка для клонированных проституток. Что вы вообще себе позволяете?

— Терпение, — заверил Йенг. — Терпение, сикх. Лейтенант, продолжайте.

Лейтенант кивнул.

— Да, господин, я понял, постараюсь короче, — заявил он, — в общем, шеф, там разгружается в сутки до сотни кораблей. Артели шляется среди пирсов в легком скафандре, общается со всяким сбродом. Следить очень тяжело, но по слухам — он набирает команду и собирается зафрахтовать корабль.

— Корабль? — искренне удивился Пуна. — Зачем когнату, уволенному из Нуля с его ничтожным пособием, настоящий космический корабль? Вы не ничего путаете?

— В том-то и дело, что нет, ваше превосходительство, я уверен. Информацию подтвердили сразу четыре разных источника, в том числе один — очень достоверный. Бухгалтерия порта, будь она не ладна!

— А какой именно корабль? — задал наводящий вопрос Йенг.

— Военный, господин нукер, — лейтенант покачал головой, — так вот, судя по бухгалтерским проводкам, с которыми мне, благодаря удостоверению ССБ, удалось ознакомиться в порту, Артели арендовал, ни больше, не меньше, настоящую патрульную монеру — самое большое боевое судно, которое только можно снять у нас в ИЦе. Броня третьей степени, бортовые орудия, какими пользуются пограничники союзных планет. Хватит, чтобы разнести небольшой континент на поверхности или выкопать орудийными залпами море. Общая стоимость сделки по финансовым проводкам составляет почти двадцать миллионов кредо.