Алексей Бергман - Запомни - все обман![СИ] Страница 3

— Товарищ генерал…

— Да ладно тебе, Аристархович, — плеснул еще толику добродушия в голос Загоруйко, — давай без брудершафтов…, но с субординаций — Тарас Григорьевич.

Коваль хмыкнул. Так как был давно не против.

Столичный генерал устроился в кресле удобно: наискосок, нога на ногу, поболтал в фужере не плохим армянским коньячком… Эдакий добрый дядюшка в гостях у бедного племянника. Атласный халат с кистями так и просился поверх генеральского кителя…

— Расскажи–ка ты мне, Игорь, как на духу, почему это Кацман странное в этом парне заметил, а ты прохлопал — внимания должного не обратил, не доложил?

Формулировка вопроса не слишком понравилась ученому. Показалось, Загоруйко уже крайнего пунктирно обозначил…

— Товари… Тарас Григорьевич, вы раньше о Кацмане что–нибудь слышали? Знаете его историю?

— Ну–у–у… Нет. А что такое?

Коваль снял очки, зажмурился, помассировал двумя пальцами переносицу и, с максимальной деликатностью подбирая выражения, посвятил столичного паркетного шаркуна от инфантерии в особенности тонкого душевного мира обычного гения и типичного параноика Якова Самуиловича Кацмана. О злокозненной судьбе последнего поведал.

Лет пятнадцать назад, уже будучи почти светилом, Яков Кацман перебрался из бедноватой Украины (конкретно из космополитической Одессы) на историческую родину. Устроился не плохо. Обыкновенному гению (и тогда отнюдь не параноику) обеспечили для работы условия, от которых у наивного одессита дух захватило. Лаборатория, финансы, новейшая аппаратура, никаких особенных претензий по поводу перерасходов…

Кацман трудился истово. На недалеком горизонте забрезжила мечта о номинации на Нобелевскую премию… Грандиозное будущее маячило, новые перспективы…

Действительность разобралась с мечтой довольно быстро и очень гадко. Кое–что из своих трудов доверчивый, чистосердечный Яков Самуилович нашел опубликованными под чужими фамилиями в европейских научных изданиях.

Удар под дых.

Предательство коллег Яков Самуилович переживал в психиатрической больнице Тель — Авива. Жена свалилась с инсультом и вскорости скончалась. Дочь и внуки давно уже перебрались за океан в Америку.

Слегка выздоровевший Яков Самуилович поплакал на могилке Розы Моисеевны, собрал нехитрые пожитки и с исторической родины вернулся на р о д н у ю землю.

Устроился завлабом в военный НИИ. Как небезосновательно подозревал Игорь Аристархович Коваль, работа на военных прельстила Якова Кацмана безусловной с е к р е т н о с т ь ю разработок. Режимностью объекта, где каждую бумажку отдают под роспись — в сейф. Где всё с л у ш а ю т, всех видят, никого с ч у ж и м клочком бумажки за ворота не пропустят.

На полигоне в крымских степях к странным параноидальным вывертам простого гения относились с ласковым терпением. Так как в остальном общении и обиходе, Яков Самуилович был милейшим тихим сумасшедшим.

… — Надеюсь, зная теперь всю подоплеку печальной истории Якова Самуиловича, вы, Тарас Григорьевич, можете представить, как я отнесся к конфиденциальному заявлению коллеги Кацмана «у нас в гостях, уважаемый товарищ Коваль, — инопланетное существо». Житель чужих миров, зеленый человечек.

— А как быстро Кацман раскусил этого парня Зевса? — задумчиво покачивая начищенным ботинком, тихо поинтересовался генерал.

— С точностью не отвечу. Кацман первым встретил Зевса в лабораторном корпусе…

— Зевса пропустили в с е к р е т н у ю лабораторию? — быстро перебил военный. — Кто позволил, почему?

Коваль усмехнулся:

— А вот тут–то мы и подходим вплотную к сути, Тарас Григорьевич. К тому, что ни один здравомыслящий человек не отважится описать ни в одной официальной бумажке.

— То есть? — брови Загоруйко ушли наверх к серебристому ежику.

— Есть опасение, что после подобных отчетов нас всех, во главе с Яковом Самуиловичем, признают пациентами психиатрических лечебниц. Помните, я обещал вам чуть позже вернуться к истории участкового Глушко?

— Ну.

— Так вот. Осыпать наградами капитана нет никакой необходимости, Тарас Григорьевич. Приехав на полигон, Глушко не смог с достаточной убедительностью объяснить п о ч е м у он приехал с ю д а, а не отправил гостя рыбаков в районную кутузку, поскольку никого удостоверения личности у человека, появившегося вблизи государственной границы не наблюдалось.

— Нормальный ход, — нахмурился военный.

— А я о чем? Картина маслом. На КПП, сквозь дождь и бурю, на еле живом мотоциклете приезжает насквозь вымокший местный участковый. Докладывает о появлении в поселке неизвестно откуда взявшегося человека без документов. Начальник караула к нему с вопросом — «а, почему, собственно, к нам, почему не в район, не к своему начальству?». Глушко пожимает плечами, бормочет что–то неразборчивое, вроде «а сам не знаю, но так н а д о». Синеглазов решает проверить, что это за «иностранный» парень нарисовался поблизости от вверенного ему объекта. Едет в поселок и… везет «шпиона» прямиком на секретный военный полигон.

— Не быть майору «подполом», — бурчит Загоруйко.

— Не торопитесь с выводами, Тарас Григорьевич, — усмехнулся Коваль. — Дослушайте, что было дальше…

Не особенно надеясь на образное мышление столичного вояки, доцент увлеченно обрисовал ему картину появления в с е к р е т н о й лаборатории широкоплечего молодца в драной тельняшке и невообразимых подштанниках. Легонечко коснулся вытянувшихся физиономий научной братии…

Молодец, как установили позже по съемкам с камер наблюдения, простоял на пороге, заставленной научным оборудованием лаборатории секунд тридцать. Уверенно подошел к компьютеру, и уселся перед ним за стол.

Позже Кацман голову отдавал в заклад — парень компьютер впервые видел. И зацикленному на осторожности сумасброду можно верить, он придирчиво следил за каждым жестом нового посетителя.

А его лаборант позже поклялся, что субъект в тельняшке задал ему вопрос «как это работает?».

Но съемка с камер наблюдения этого вопроса не зафиксировала. На ней г о с т ь молча сел перед монитором. И начал п о л ь з о в а т ь с я, столь тщательно оберегаемой техникой параноика Кацмана. Яков Самуилович тем временем преспокойненько стоял, как вкопанный и наблюдал за, все более уверенными действиями молодого мужчины.

— Чего–то я не понял? — нахмурился Загоруйко. — Парень сел за компьютер, начал работать… Он — умел, или — не умел?!

— Получается — умел. Но я больше верю Кацману, заявившему, что Зевс видел компьютер как таковой впервые в жизни.

— Так как же тогда…

— Зевс задал мысленный отправной вопрос лаборанту Панину и в ы т я н у л из его мозга всю необходимую информацию по работе компа. Телепатически.

— Т е л е п а т и ч е с к и? — откинулся на спинку кресла генерал.

— Сейчас я в этом совершенно уверен, — серьезно кивнул Коваль. — Вопрос, Тарас Григорьевич, в другом. ПОЧЕМУ сверхсущество осталось на военной базе? Если, как я теперь уверен, он по дороге сюда прозондировал мысли майора Синеглазова… А они, смею вас уверить, наверняка были, мягко выражаясь — угрожающими… Почему он с ним поехал и остался? — ученый сделал внушительный глоток коньяка, пожевал губами и сам ответил невероятным набором вопросов: — Не потому ли, что в мыслях лаборантов и Кацмана перед словом «полигон» он увидел определение не «военный», а «научно исследовательский»? существо не прочло в мыслях ученой братии — угрозы для себя?.. Зевс пришл сюда за… и н ф о р м а ц и е й о н а ш е м м и р е? Так получается? — Коваль потерянно улыбнулся.

У генерала пока получались только мысли набекрень. Субъект, легко, практически при помощи начальника охранных служб, проник на полигон, спокойно вошел в секретную лабораторию, уселся перед компьютером, наверняка имел возможность считать всю информацию с секретных файлов…

Кошмар. Позор и стыд на все седины. Погоны уже хлипко держатся и хлопают, как крылья голубя–пенсионера.

Кого бы выбрать в стрелочники?!

Сумасшедшего параноика Кацмана? Синеглазова?! Или вот этого Игорька…

Не ошибиться бы при выборе…

— Послушай, Коваль, а как быстро Кацман до всего додумался?

— Я думаю, довольно скоро. Кацман — гений.

— Так почему же ты к нему не прислушался?! — снова вспыхнул генерал. — Какую–то несусветицу мне плел по телефону — «неизвестный мужик на берегу, документов нет, просим санкций на изучение объекта»?!

Ученый поднял голову вверх и, глядя в полок, хрипло, с ноткой истерики расхохотался.

— Да потому!! — выкрикнул секунд через десять. — Как я мог поверить басням Кацмана о зеленом человечке в тельняшке?! Как?! — Коваль сел полубоком в кресле, развернулся всем телом к грозному начальнику и заскользил влажными от выбитых хохотом слез глазами по генеральскому лицу. — Вот вы сами, Тарас Григорьевич, поверили бы человеку с репутацией Кацмана? Поверили бы в появление телепата, сверхсущества…, до которого рукой можно дотронуться. Не по телевизору увидеть, а так, запросто, каждый день! Я чуть умом не тронулся, когда все п о н я л!! Кацман же поделился со мной своими подозрениями, когда я и сам уже начал догадываться — КТО живет в гостином комплексе!