Ирина Кузяева - Танец Искры Страница 3

Девушка настолько залюбовалась восхитительными очертаниями секиры, что не заметила, как к ней вплотную подлетел один из телохранителей предводителя.

— Как тебе твой боевой друг? — весело смеясь, спросил рослый воин, заставив Фиолу вздрогнуть от неожиданности.

Она напряглась, непроизвольно крепче сжав рукоять секиры. Оружие, словно живое, отозвалось на реакцию искры и еле слышно протяжно загудело, словно отголоском хрустального звона. Фиола первый раз услышала песнь секиры. Ее тело наполнилось безграничной и всемогущественной силой, которая искала выход наружу. Хотелось сделать шаг вперед и закружиться в танце смерти.

— Эй, аккуратнее! Фиола, ты меня слышишь?! — требовательно обратился к ней воин. — Ты еще не готова. Остановись и убери секиру за крылья.

С глаз девушки, словно спала пелена ярости. К ней вернулась реальность. Фиола узнала Крина, их отцы дружили и частенько к закрытию бутонов пропускали по одному-другому цветку Дурмана. Молодая искра еще пару взмахов крыльев вглядывалась в оружие, словно старалась запомнить каждую линию, насытиться ее величием и силой, затем с большой неохотой послушалась опытного мастера и убрала секиру за спину.

— Поразительно! Я почувствовала невероятную силу, она словно влилась в меня нескончаемым потоком падающей реки, — Фиолу переполняло чувство восторга.

— Именно поэтому посвященным, не прошедшим обучение танцу, запрещается использовать секиру, — начал занудствовать Крин, — ты могла кого-нибудь поранить, а остальных убить.

Фиола рассмеялась, хотя в душе понимала, что в шутке находилась и доля правды. Ответить она не успела.

Предводитель встал и сложил крылья за спиной, словно богато расшитый плащ. Его глаза сияли теплым зеленым цветом. Лишь разрез на куртке из мягкого льна, по краям которого виднелись кровавые разводы, говорил, что под ним недавно находилась рана. Сейчас же осталась лишь легкая царапина, покрывшаяся сухой коричневой коркой.

Крин тут же вытянулся в струнку, сложив крылья вдоль тела. Фиола последовала его примеру, стараясь максимально подражать действиям опытного мастера, лишь на секунду отвлеклась и почесала зудящий локоток и снова встала в стойку.

Авендум подождал, когда взгляды всех искр обратятся на него, и оповестил о сборах:

— Близится закрытие бутонов, нужно выступать, чтобы к появлению первых искр на небе оказаться за Серогорьем. Там земли толусовцев, ночью они не вылезают из своей цитадели, и нам ничего не будет угрожать, — он спустился с холма и направился к началу их группы, чтобы возглавить движение. На ходу он отдавал последние команды:

— Сквозь чащу пойдем пешком, чтобы не стать легкой мишенью в небе. Всем держать крылья в защитной готовности. Обо всем подозрительном сразу докладывать.

Тропа сквозь чащу вилась довольно широкой полосой, позволяя искрам не слишком растягивать отряд. По бокам шли мастера секиры, готовые в любой момент взяться за оружие и защищать посвященных. На первый взгляд матерые воины шли спокойной, расслабленной походкой. Однако под их ступнями не хрустнула ни одна веточка, не сдвинулся ни один камешек. Они ловили каждый запах, принесенный новым порывом ветра, каждый шелест дикой чащи.

Тропа единственное безопасное место в этой дикой и густой растительности. По ее краям глубоко в чащу убегал пушистый мох, который манил свей мягкостью. Стоило путнику присесть отдохнуть, как его усыплял сладковатый аромат, дурман травы. Он прятал свои многочисленные крошечные лиловые лепесточки глубоко под пологом зеленого ковра. Стоило заснуть, и очнуться от мира грез без посторонней помощи было не возможно.

Над тропой, коридором, раскинул свои плоские с очень острыми контурами лапы гигантский папоротник. Достаточно дотронуться до его ствола и хлоп. Листовые пластинки хищно смыкались на жертве, впивались в тело тысячами иголочек, выпуская яд. Он мгновенно обездвиживал организм, а затем медленно убивал.

Среди многочисленной растительности чащи сложно пройти мимо цветка Магнетелии. Его лепестки, сложенные на плоском бутоне по спирали, уводили в страну небывалых видений, гипнотизируя и притягивая к себе. Все ближе и ближе. Еще ближе. И пшик. Подошедший вплотную путник получал порцию ядовитого нектара из середины соцветия. Он быстро проникал через кожу, смешиваясь с кровью существа, попавшего в манящие сети.

Излюбленным лакомством хищных растений чащи были трупные разложения, которые они получали от попавших в их ловушки неосмотрительных путников.

Предводитель отправил вперед по тропе двух мастеров секиры. Через каждые триста взмахов крыла они возвращались и по-очереди докладывали обстановку. Пока все оставалось чисто и спокойно, словно водяная гладь в безветренный день.

Миновав чащу, отряд вышел к склону горы.

Впереди пролегал опасный участок пути, где им снова предстояло оказаться на открытом пространстве у подножья Серогорья. Предводитель отправил пару воинов осмотреть чащу по краю пустоши, не решаясь выступить из тени растений.

Сомненья. Сомненья, сомненья… Его крылья напряженно замерли.

Он ожидал доклада, приказав всем вести себя крайне тихо. Авендум внимательно всматривался в густые сплетения ветвей и лиан, выискивая опасность.

Несколько диких слизней паслись у дальнего края чащи, меланхолично переваривая все, что попадалось им на пути: ветки, камни, траву. Почувствовав чужаков, они испугались и стали жевать активнее, с ускорением продвигаясь вперед, при этом почти не сдвинулись с места. Слишком большие и неповоротливые. Пустая земляная полоса плавной дугой огибала по краю густую чащу и явственно свидетельствовала, что слизни находились здесь не менее тысячи взмахов.

На первый взгляд все спокойно, но тревога не покидала предводителя искр. Вернулся первый разведчик и доложил, что узнать обстановку по периметру чащи не удалось — на каждом шагу расставлены паучьи сети. Второй докладчик сообщил тоже самое:

— Не пройти, слишком много ловушек. Может прорубить немного нити? — и воин потянулся за спину, схватившись за рукоять секиры.

— Ни в коем случае! Сразу сработает сигнал тревоги, и прожорливые твари сползутся со всех сторон. Эти заросли их родной дом, так что мало нам не покажется.

Над Серогорьем медленно проплывали серебристые облака, и края их сверкали в свете лучей заходящего солнца, которое, почти скрылось за горизонтом и на прощанье бросало легкие отблески. Темнота неотступно приближалась с каждым взмахом крыла, не давая времени на раздумья.

— Продвигаемся вперед через пустырь очень быстро. Держаться всем вместе, каждому закрыться крыльями. Выдвигаемся! — приказал Авендум, в его голосе чувствовалась напряженность, которую он сам не мог объяснить.

Группа искр бесшумно покинула чащу и поспешила к подножью горы. Мастера секиры внимательно всматривались в густоту зарослей, принюхивались к малейшему дуновению ветерка, вслушивались в каждый шорох природы.

Они без проблем пересекли открытое пространство и старейшины вздохнули спокойнее. Оставалось лишь перебраться через скалы по переходу. В чаще раздался еле уловимый хруст. Большинство молодых искр уже раскрыли защитный плащ крыльев, расслабились и собирались взлететь.

Уйти им не удалось. В воздухе засвистел нескончаемый поток стрел, замелькали острые нити арканов. Взлетать в такой момент, самоубийство. От страха несколько искр попытались, но не успели сделать и взмаха крыльев, как упали замертво. Уцелевшим, оставалось закрыться защитой крыльев, а тем, кто мог, сражаться. Отряд тхеновцев вернулись с внушительным подкреплением и устроили коварную засаду уставшим искрам. Сотня против двадцать одного, но искры сдаваться не собирались.

Сбоку, словно серая стена, расположились горы, сзади — крутой обрыв. В первый момент атаки, Предводитель хотел направить отряд именно в провал и облететь гору через расщелину. Но враг предугадал этот ход заранее. Из-за края обрыва вылезали пауки. Они крутили над головами арканы.

Старейшины искр старались загородить посвященных от атаки. Они кружились возле столпившихся остатков посвященных, которых чудом не задело вражеское оружие. Каждый мастер боя сражался за десятерых, но сил не хватало на ответную атаку. Противники, выбравшись из чащи, окружали со всех сторон, зажимая в кольцо. Их лица были искажены ненавистью, они омерзительно скалили зубы.

Стрелы не проникали сквозь воронку боевого танца. Враг, рассвирепев, решился на ближнюю атаку. Отступать искрам было некуда. И они сошлись с врагом в сече, яростной и безжалостной. Звенела сталь, мелькали крылья. Отряд тхеновцев основательно поредел, но осы и пауки все шли и шли. Переступали через трупы товарищей по оружию и наступали с отчаянной жестокостью. Кругом кипела схватка. Сапоги утопали в кровавых лужах, трава не успевала впитывать багряный дар. Ноги скользили, точно намазанные жиром.