Настоящий полковник (СИ) - Шопперт Андрей Готлибович Страница 3

Крестьянского парня в армии учат сразу пяти языкам, причём четыре из них куда как экзотические, людей, владеющих ими на европейской части СССР, можно по пальцам одной руки пересчитать, а тут воинская часть и всех учат. Или нет?

– И что у вас в части все изучают пять языков и именно этих? – поинтересовался Шавырин у словоохотливого водителя.

– Все. Ну, языки разные, не все латынь, есть английский, кто учит, есть арабский.

– Арабский? Что же у вас за часть? – всё страньше и страньше, как написано у одного американца.

– А вот сейчас всё увидите, товарищ Шавырин. Приехали. Вон и штаб наш. Окна горят.

Глава 2

Событие третье

Подходит шпион к блокпосту, часовой – наркоман его спрашивает:

– Пароль?

– Пчела.

– Не пчела, а оса, проходи!

На этот раз Шавырин приехал не один. С двумя помощниками, они же грузчики. На вокзале в Евгеньевке сгрузили большие деревянные ящики, что везли с собой в купе от самого Харькова. Втроём ехали и еле поворачивались в купе, всё этими гробами зелёными заставлено. На этот раз приобрели билеты в воинской кассе по предписанию на поезд, что шёл без всяких пересадок. Железнодорожники новый пассажирский поезд пустили Киев – Владивосток. На больших станциях всё одно приходилось стоять по часу и больше, а в Хабаровске, вообще чуть не полдня, но вот добрались.

Вылезли, и оказалось, что приехали сюда они не одни. Первым вагоном в составе был военный штабной вагон, из него вышло почти с десяток командиров в шинелях с ромбами в красных петлицах. Если по старорежимному, то целый десяток генералов. Показалось. Это у первых четверых ромбы, у остальных шпалы, но тоже не малые чины.

На этот раз Шавырина оранжевый снегоход не встречал. Так и снега не было. Стояло около десятка полуторок. Первыми в кабины газонов загрузили начальство военное, и только в последнем грузовике нашлось место для зелёных ящиков, что привезли с собой харьковские оружейники. Шавырина водитель пригласил в кабину, а вот его спутникам пришлось десять километров до части добираться в кузове, сидя на опостылевших зелёных гробах.

Сразу что-то насторожило Бориса Ивановича в кабине. Огляделся, захлопнув дверь. Ну да, есть чему удивиться. Руль у полуторки совершенно необычный. Он был гораздо толще привычного, и обтянут чёрной кожей. Что можно сказать, удобно, интересная придумка и водителю удобно. Вместо фанерных сидений были установлены настоящие кожаные кресла, на спинку можно откинуться и даже предусмотрена специальная подушечка под голову. А ещё в кабине было тепло, да даже жарко. По ногам и в грудь от приборной панели шёл поток тёплого воздуха. Шавырин поднёс озябшие руки к одному из забранных сеточкой отверстий. Точно, тёплый воздух бил ощутимой волной.

– Это печки осенью установили, – улыбнулся водитель, и Борис Иванович узнал земляка с оранжевого снегохода.

– Виктор, ты? – протянул, начавшую согреваться руку, разговорчивому ярославцу конструктор, – Как успехи? Китайский выучил?

– Добрый день, товарищ изобретатель, вас с товарищами Иван Яковлевич дал команду сначала в баню везти. Тут вон начальник штаба ОКДВА в гости с проверкой пожаловал неожиданно, так что до вас не скоро руки у товарища Брехта дойдут. Помоетесь, поужинаете, в офицерском общежитии для вас две комнаты приготовили. А утречком товарищ комбат к вам зайдёт, пока большое начальство почивать будут, – водитель отжал рычаг ручного тормоза, и грузовичок ходко побежал по хорошей, отсыпанной гравием дороге.

Устроились в самом хвосте колонны за автомобилями с проверяющими из штаба. Ехали не быстро, и Шавырин, прикрыв глаза, вспоминал прошлое посещение этой необычной воинской части.

Комбат Брехт Иван Яковлевич, который и организовал через Блюхера и самого Ворошилова его командировку в этот забытый богом городок на противоположном краю СССР, оказался совсем молодым человеком. Коротко стриженные светлые волосы, голубые глаза, оттопыренные уши, которые придавали лицу комбата чуть смешной – клоунский вид, и большой шрам над ухом. Повоевал где-то командир отдельного батальона.

Именно в командирском общежитии Шавырина в прошлый раз и разместили. И тоже в баньку сводили, а потом проводили в столовую, где Брехт ему и составил компанию.

– Борис Иванович, вы знакомы с устройством, что во время русско-японской войны сконструировал Леонид Гобято.

– Минную мортиру имеете в виду? – с набитым ртом поинтересовался конструктор. Пельмени со сметаной сами в рот набивались.

– Да. Давайте называть как немцы – Minenwerfer или миномёт. Чтобы не путаться и не сбиваться.

– Согласен. Хотя у нас больше в ходу бомбомёт, – и ещё пару пелемешков.

– Мы тут спроектировали сам миномёт. Сейчас поедим и сходим, посмотрим. Да, вы не торопитесь, он не на колёсах. Ни куда не денется.

Поели, выпили по соточке интересного напитка. Водка, настоянная на женьшене и ещё каких-то травах. Совсем спиртом, как казёнка, в нос и не шибала. Мягонько шла.

– У нас стоит промышленная установка по перегонке спирта, добавляем его в бензин для увеличения мощности двигателя. Вот, чуть лишку производим, решили лекарство маленькими партиями бодяжить. Экспериментируем. Здесь двадцатилетний корень женьшеня, два веса золота дают за такой корешок и ещё травки разные для здоровья пользительные. Ну, за успех нашего безнадёжного предприятия.

Хряпнули. Тепло даже через набитый пельменями желудок просочилось и потекло по телу.

– В Ленинграде на заводе имени Калинина дивинженер Владимир Иосифович Рдултовский разрабатывает боеприпасы для этого миномёта, а вам нужно всего лишь создать линейку самих миномётов. Пятьдесят миллиметров, восемьдесят, сто и сто двадцать. Последние два меня не интересуют, тут уже вес будет для бойцов неподъёмный. Техника будет нужна, да и не дело батальона разведывательного такие махины тягать. А вот пятидесятимиллиметровый и восьмидесяти, как раз интересует. Давайте для простоты назовём первый, то есть пятидесятимиллиметровый – ротный миномёт «Оса», а восьмидесятимиллиметровый батальонным миномётом – «Шмель». Согласны? – Брехт отодвинул пустую тарелку и улыбнулся разделавшемуся со своей двойной порцией Шавырину.

– Говорите, есть готовые конструкции, тогда зачем я месяц в дороге трясся и буду трястись? – с трудом вылез из-за стола Борис Иванович. Пельмени сместили центр тяжести, «бохато» он их в себя накидал.

– Сейчас поймёте.

Они прошли через метель на небольшой деревянный склад, где конструктор, наконец, и увидел то, что ему необходимо будет доработать.

Стальная массивная плита, прикреплённая к ней на специальном шарнире небольшая трубка и система креплений, позволяющая менять угол наклона ствола.

– Тут только два положения. Сорок пять и семьдесят пять градусов. А как сделать, чтобы можно было регулировать дальность стрельбы и не лишиться главного – навеса и скорострельности? – Брехт хитро прищурился, правое ухо оттопырилось больше левого.

– Подумать надо. Ага, понятно. Можно варьировать мощностью вышибного патрона. Скажем, три расцветки мин в зависимости от дальности.

– Принимается. Можно даже и не три, ещё можно и массой основного заряда поиграть. Цели же разные.

– Можно, – кивнул Борис Иванович, возясь с системой наклона. Да, всё просто. Виден конструкторский подход. Не слесарь на коленке делал.

– А ещё, чтобы более точно прицеливаться, можно регулировать отвод пороховых газов от взрыва вышибного патрона, – подсказал комбат, – И нужно предусмотреть безаварийность. То есть, если выстрел не произведён, то чтобы вторую мину туда, с перепугу или от спешки, засунуть нельзя было.

– Да, это правильно, – вынужден был согласиться Шавырин, – Вижу, тут конструктор уже руки приложил.

– Приложил, но не конструктор, а механик. На вас вся надежда. Мы этот аппарат вам разберём и отдадим. Если нужно, конечно.