Четырнадцатые звездные войны - Гордон Диксон Страница 3

НАЕМНИК-I

Донал расправил плечи под узким гражданским пиджаком и осмотрел себя в зеркале, висевшем на стене его маленькой комнаты. Зеркало отразило нечто незнакомое. Три морские недели сильно изменили его. Изменилась самооценка. Он не узнавал не только свой костюм — куртка испанского стиля, узкая рубашка, узкие брюки, заправленные в сапоги черного цвета, как весь костюм,— не узнавал он свое тело. К переоценке привели его встречи с обитателями других миров. Их относительно низкий рост сделал его высоким, их мягкость сделала его жестоким, их нетренированные тела заставили его ощутить силу и уверенность в себе. Направляясь с Дорсая к Арктуру, окруженный другими пассажирами-дорсайцами, он не замечал этого постепенного изменения. Только в обширном космическом вокзале Нептуна, окруженный шумными толпами, он ощутил эту перемену. Теперь, пересев на другой корабль и приближаясь к Френдлизу, он оказался на огромном лайнере, где, вероятно, кроме него не было ни одного дорсайца. Он глядел на себя в зеркало и чувствовал, будто внезапно повзрослел.

Он вышел из каюты, двери которой захлопнулись за ним, и повернул направо по узкому коридору с металлическимц стенами. Он шел, вдыхая пыльный запах, поднимающийся от ковра, по которому прошли тысячи ног. В молчании Донал миновал комнату отдыха и через тяжелую дверь, захлопнувшуюся за ним, прошел в коридор соседней секции.

Он остановился у перехода между секциями, у поперечного коридора, шедшего направо к умывальнику, и чуть не столкнулся со стройной высокой девушкой в коротком платье простого и несколько устаревшего покроя, стоявшей у питьевого фонтанчика.

Она отпрянула с настороженным видом в коридор, ведущий к женской умывальной комнате. Несколько мгновений они, застыв на месте, глядели друг на друга.

— Прошу прощения,— сказал Донал и сделал два шага, но между этими двумя сделанными им шагами и третьим какое-то внезапное побуждение заставило его изменить свои планы: он повернул обратно.

— Разрешите,— сказал он.

— О, пожалуйста,— она вновь отодвинулась от питьевого фонтанчика. Он наклонился, чтобы напиться. Когда он поднял голову от фонтанчика и взглянул ей прямо в глаза, то осознал, что заставило его вернуться. Девушка была сильно напугана: необычное чувство, составлявшее темный океан неизвестного в его странности, заставило его вернуться.

Он еще раз с более близкого расстояния рассмотрел ее. Она была старше, чем он вначале думал: вероятно, ей шел третий десяток. Но выражение незрелости намекало, что она достигнет полного расцвета своей красоты позже, чем обычные женщины. А теперь ее нельзя было назвать красивой, скорее — хорошенькой... Светло-каштановые волосы были покрыты тонкой сеткой, глаза такого чисто-зеленого цвета, что когда она взглянула на него, удивленная внезапным приближением, он позабыл все остальные цвета. Нос у нее был прямой и ровный, рот несколько великоват, подбородок крепкий; и вообще, все в ее лице было настолько совершенно и уравновешено, что произвело впечатление статуи, созданной великолепным скульптором.

— Что? — спросила она, задержав дыхание, и он заметил, что она отпрянула при его приближении.

Он улыбнулся. Мысли галопом неслись в его голове, и то, что он сказал, было совершенно неожиданным и для него самого.

— Расскажи мне все,— сказал Донал.

— Вам? — спросила она. Рукой она схватилась за горло под высоким воротником платья, потом, прежде чем она вновь начала говорить, он понял, что напряжение частично покинуло ее.

— О,— сказала она,— понимаю.

— Что понимаете? — несколько резковато спросил Донал. Он бессознательно принял тон, к которому привык в разговорах с кадетами младших курсов за последние несколько лет.— Если вы расскажете мне, что вас беспокоит, я постараюсь помочь вам.

— Рассказать вам?— она беспомощно огляделась, как бы ожидая, что кто-нибудь придет ей на выручку.— Откуда я знаю, что вы тот, за кого себя выдаете?

Донал постарался обуздать свои галопом несущиеся мысли и оценить положение. Обдумав ее слова, он увидел в них какое-то несоответствие.

— Я не говорил вам, кто я такой,— ответил он.— Вообще-то я никто. Я проходил мимо и увидел, что вь! встревожены, и предложил вам помощь.

— Помощь?— Глаза ее расширились, а лицо внезапно побледнело.— О, нет...— пробормотала она и попробовала обойти его.— Пожалуйста, позвольте мне уйти, пожалуйста!

Он стоял неподвижно.

— Вы готовы принять помощь от человека, подобного мне, если только он удостоверит свою личность,— сказал Донал.— Вы должны рассказать мне все.

Его слова удержали ее. Она упрямо сказала:

— Я ничего не скажу вам.

— Кроме того,— иронически заметил он,— что вы ждали здесь кого-то, кто помог бы вам. Вы не знали этого человека в лицо, знали только, что это мужчина. Вы не слишком уверены в его добросовестности и в то же время очень боитесь оставаться без него.— Он услышал резкие нотки в своем голосе и постарался несколько смягчить тон.— Вы очень испуганы и не знаете, что делать дальше. Все это можно определить с помощью наблюдательности и логики.

Но она уже полностью овладела собой.

— Вы уйдете с моего пути и позволите мне продолжать его?— спокойно спросила она.

—Логика подсказывает также, что то, что вы собираетесь предпринять, незаконно,— продолжил он.

Она сникла, будто он ударил ее; повернувшись к стене, она закрыла лицо руками.

— Кто вы? — обреченно спросила она.— Они послали вас захватить меня?

— Я уже говорил,— ответил Донал с легким оттенком раздражения.— Я всего лишь пассажир, случайно проходивший мимо и предложивший вам свою помощь.

— Я не верю вам,— сказала она, по-прежнему пряча свое лицо.— Если вы на самом деле никто... если никто не послал вас... вы разрешите мне уйти. И забудьте, что видели меня.

— В этом мало смысла,— сказал Донал.— Совершенно очевидно, что вы нуждаетесь в помощи. Я могу оказать вам ее. Я — профессиональный военный. Дорсаец.

— А! — ответила она. Напряжение оставило ее. Она выпрямились и взглянула на него. В ее взгляде Донал увидел нечто, похожее на презрение.— Один из этих...

— Да,— ответил он, и нахмурился. — А что вы имели в виду, когда говорили об «этих»?

— Понимаю,— ответила она.— Вы — наемник.

— Предпочитаю