На той стороне: Между светом и тьмой - Кирилл Юрьевич Шарапов Страница 3

— Как пойдет, — процедила Юлия.

— Искра, держи себя в рука, — слегка повысив тон, попросил Воронцов, — я понимаю тебя, но нам сейчас неприятности ни к чему.

— Не понимаешь, Чужой, — вызверилась девушка. — Эта скотина опять с кем-то сцепилась, и у меня есть огромное желание сжечь заживо вон того похотливого мужика, который раздевает меня глазами. Может, молнию в него пустить, что б до костей обуглился?

— М-да, — пожевал, губами Мал, — надо было Тавра запереть в трюме, ведь говорил ему, сиди тихо и не делай ничего лишнего. Не послушал, все впустую. Ну, ничего, я с ним, как все закончится, потолкую.

— В очередь, — развеселился Воронцов. — Думаю, сначала с ним поговорит Искра. С тем, что останется, я, а уж потом ты сможешь прочитать нотации горстке пепла.

Все за столом заржали, даже ведун, который обычно оставался серьезным, растянул губы в усмешке.

— Признаю, ты в своих правах, Чужой.

Появилась подавальщица, которая начала сгружать с внушительного подноса миски, кружки и тарелки.

Радим дождался, когда деваха закончила и удалилась, быстро пересказал новости.

— Наше появление подозрений не вызовет. Сейчас в Воронград съезжаются команды наемников со всего востока. Барон Волод Торбин, что правит здесь, собирает силу против своего соседа графа Трубина. Тот его смертельно оскорбил, выставив за дверь, когда барон явился сватать старшего сына к младшей дочери графа. Все знают, что Торбин не тот человек, что спустит оскорбление и пренебрежение, и пойдет до конца. И теперь, оба набирают наемников, но дело только начинается, так что никого силком не тянут.

— За…сь, — буркнул себе под нос Воронцов, заметив, как улыбнулись Лада и Горд. Юлия пропустила мимо ушей, похоже, она пыталась совладать со своими чувствами, остальные, скорее всего, не поняли, что значит это слово. — У нас тьма прет с запада, — продолжил Константин, — черные ведуны вырезают целые поселки и веси, а эти два петуха собрались резать друг друга. Кстати, как тут с тьмой?

— По сравнению с севером почти тихо, — ответил Радим, — всего четыре нападения. Но это только по землям барона. Что у соседей, чарник не знает. Так что, наемников здесь много, и никого это не удивляет. Скажем, мы попали сюда в нужное время.

— Ну хоть что-то хорошо, — согласился Воронцов.

Неожиданно у стола возник невысокий крепыш со шрамом на лбу и, кивнув Радиму, без спроса уселся за стол.

— Какие будут приказы? — тихо поинтересовался он у капитана леткора.

— Знакомьтесь, — произнес граф, пожав протянутую руку наемника, — сотник Яромир Бышев, по прозвищу Кол, он возглавляет отряд, который я нанял, чтобы, если что, он пришел к нам на помощь.

Яромир кивнул всем сразу, скользнув сальным взглядом по Юлии, которая сидела напротив.

— Еще один такой взгляд, — прошипела сквозь зубы Юлия, — и я тебя мордой буду по столу возить, пока не сотру до костей.

При этом она совершенно машинально создала веду молнии и теперь гоняла искры по своими длинным украшенным перстнями пальцам.

— Понял, ведунья, не надо сердиться, — вскинул руки с раскрытыми ладонями Бышев. — Как ты с таким характером дожила до этого дня?

— А у нее это временами, обычно она чуткая и вежливая, — подколола боярышню Лада.

Яромир понятливо хмыкнул и обратил свой взор на Радима, а Калинина подмигнула тяжело дышащей Юлии.

— Расслабься, подруга, здесь нет врагов, во всяком случае, пока что.

И ведь сработало, Рысева кивнула, загасила так и не спущенную с поводка веду и, выдохнув, отпила сразу четверть пол-литровой кружки. Пламя в ее глазах слегка поутихло, и боярышня стала прислушиваться к разговору.

— Задача, Яромир, у тебя простая, — начал инструктаж Радим, — приглядывай завтра за восточными воротами, ну и за западными, но за ними одним глазом, все внимание к первым. Если увидишь, что в ту сторону спешат десятки баронских дружинников, ты со своими людьми тихонько топаешь вслед за ними, на глаза им не показываясь. Мыслеглас доставай, нужно связь установить, если у нас все будет плохо, держись в зоне приема, а там скажу, что делать.

— С той стороны пара ферм и усадьба боярская, вроде, как владелец объявился, но я слышал, он сейчас в Тверде. Где вас искать, если что?

— Нигде не искать, — голос Радима стал жестким. — Если тревоги не будет, сидишь спокойно в городе, и никуда не суешься, потом мы возвращаемся и улетаем, а твой контракт закрыт.

— Подожди, Радим, — неожиданно произнесла Лада, — дай-ка мне твой мыслеглас.

Она порылись в сумке, стоящей на лавке, и вытащила наружу тот самый набор инструментов, упертый Воронцовым в Беловодье. Озадаченный граф протянул артефакт Калининой. Та быстро изучила руны, улыбнулась, потом достала из сумки заготовку для мыслегласа, только из черной кости, и начала прямо за столом резать на ней руны.

— Интересные у барышни в сумке вещички хранятся, — пробормотал Яромир. — Это ведь кость проклятого, такая стоит не меньше полусотни золотом.

— Верно, — пробормотала Калинина. — А теперь заткнись и не отвлекай.

Наемник состроил рожу, которая выражала крайнюю озадаченность. А Лада сосредоточенно резала руны, причем делала это механически, изредка откладывая резец и отпивая из кружки пива, или доставая тушеное мясо из тарелки.

Все с огромным интересом следили за ее работой. Она уложилась примерно за двадцать минут, потом сжала артефакт в кулаке и опустила под стол. Константин обострившийся чуйкой уловил, как плеснуло силой. Похоже, это почувствовали и Мал с Юлией.

Лада протянула оба мыслегласа обратно Радиму.

— Теперь он километра на четыре, может, чуть больше достанет. Тебе нужно было мне раньше сказать я бы сделала что-нибудь помощней. Здесь, на коленке, лучшее, что могу. Ни материалов нужных, ни времени и места.

Яромир присвистнул.

— Сударыня, а сколько будет стоить еще один такой же специально для меня?

— Триста, — не задумываясь, озвучила цену Лада. — В паре они работают даже чуть дальше, может быть, на пять или шесть километров.

Наемник присвистнул, обычно мыслеглас, даже самый лучший, не обеспечивал связь дальше восьми сотен метров, но он и стоил около ста тридцати, и мог поддерживать связь примерно с пятью абонентами.

— Нет у меня столько, — вздохнул Кол,