Под тенью проклятья. Город не для всех - Владимир Лещенко Страница 3

Энид автоматически вытянулась, задержав поднесенную к «пустой голове» руку — из лифта выходил собственной персоной комиссар Овитт Локис — вице-директор ДЕПР, второй месяц фактический его глава, после того как прежний — Томп Болих — отправился на лечение, после которого пойдет, скорее всего, на пенсию Шеф вызывающего ужас у криминальных элементов Джериса ОРБ - оперативно-розыскного бюро. Её шеф.

Он, не говоря ни слова, обнял девушку так, что её лохмотья опасно затрещали.

— Мар Локис, осторожнее, а то получится компрометирующая картинка — голый сотрудник в лапах начальника, — усмехнулась Энид, кивком указав на фотографа.

— Девочка моя, обещаю, если какой грязный папарацци начнет тебя беспокоить, скажи мне, и он надолго сядет в Варкан! — рыкнул Локис. — В камеру с десятком орочьих громил!

— Вы бы лучше выписали мне дополнительную премию. — Она повела оголившимся плечиком. Потому как, между прочим, это шмотьё я покупала за свой счет, а теперь оно годится лишь на тряпки. — И это было правдой — вещи, соответствующие образу веселой девушки, пришлось покупать в последний момент в первом попавшемся бутике, уже по дороге сюда — и, как назло, попался недешевый.

Тут Энид увидела, что за спиной шефа из лифта вышли двое людей в штатском, между которых торчал бледный как смерть Гонам Халк — торговец «дурью» и девочками из Двенадцатого квартала, через которого они и вышли на гнездо банды грабителей банков, именуемой «Равинскими взломщиками», и ядро которой — во главе с её мозгом — Рандой Бофф — и её ближайшим сподвижником — Бабизом Онто, он же Кабан, — они только что взяли.

— А этот тут зачем?

— А я просто пообещал его пристрелить если с тобой что случится, не разбираясь, правильно ли он все объяснил, — ухмыльнулся мар Овитт. — И добавил: — Все, капитан, — клянусь тебе святителем Джоайей — это последняя такая операция — иначе мне обеспечен инфаркт. Мой лучший оперативник не должен лазить в бандитские логова.

(«Последняя у эльфа жена», -бросила она про себя, с усмешкой: подобные высказывания она слышала от дражайшего шефа с тех самых пор, как работала под его началом.)

— Ладно, иди переодевайся, а то и в самом деле барахло с тебя свалится.

В оперативном фургончике она юркнула в выгородку, сбросила рваное тряпье, в которое обратилась её одежда, скинула треснувшие туфли.

Стенка не доходила до потолка, открывая больше, чем ей бы хотелось, и она почти физически ощущала любопытный взгляд связиста, бегающий по её голым плечам.

Но зрелищем ему довелось наслаждаться недолго — она быстро влезла в мундир, тронула капитанскую птичку на вороте и вышла, не обратив внимания на козырнувшего капрала.

К тому моменту добычу полицейские уже забросили в грузовики и теперь грузили в тюремный фургон надежно спутанных новейшими «жесткими» кандалами криминальных элементов.

Даже на бесчувственного паралитика Лысого и то не преминули их надеть — он, наверное, так и умрет в них в тюремном госпитале — об этом Энид подумала как о протокольном факте, без эмоций. Не снимать тебе, скотинка, ни штанов ни трусов даже с себя: сломанный позвоночник даже высшей целительской магии не всегда поддается...

— Эй, сука эльфийская, б..., п... с ушами, мразь легавая!!! — обернувшись, Энид с любопытством посмотрела на верещащую девицу, висевшую в опутавших её цепочках и браслетах на руках двух дюжих полицейских.

— Все равно…— хрипела девица. — Все равно… — Она с искаженным болью и злостью лицом дергала сломанной рукой, с наскоро наложенным лубком. — Меня папка отмажет, выйду, тебя грохну… Грохну! Живьем сожгу! Тебя трое орков насиловать будут, пока не сдохнешь…

— Не в этой жизни, шмага, — презрительно бросила Энид. — На вас семь трупов, но даже не в этом дело — банк, который вы подломили, это дочерняя контора «Большого Горного». Это очень серьезные люди — против них твой папик и его толстожопые адвокаты не играют. И они очень не любят, когда кто-то покушается на их добро, убивает их людей и подрывает их реноме. А уж когда узнают, что вы хотели уничтожить главный сервер — ну с теми, кто вас нанял, особый разговор будет, но и вас не забудут. Вам всем светит петелька, но к тебе, может, и снизойдут — как к женщине. Пожизненное, Варкан, седьмой блок. Одиночка чуть побольше собачьей будки, зимой почти не топят, кормят просроченным армейским пайком, прогулка раз в неделю, одно свидание в год на десять минут, два письма в год… Знающие люди говорят, что это хуже, чем попасть к Хромуше. Если будешь себя хорошо вести — через десять лет разрешат смотреть визор по полчаса в день. Только вот мало кто живет там больше восьми… Но ты старайся — ведь при отсутствии жалоб и взысканий через двадцать пять лет ты сможешь ходатайствовать о досрочном освобождении. Пока, шмага…

***

...Когда спустя полторы тысячи лет после Битвы Красного и Золотого Клёна здесь основали город, среди холмов уже высились руины другого города, более древнего — иные говорили, что даже и огрского. Но в те дни народ сеитхе был еще слишком беспечен, и не