Пятиминутка ненависти - Андрей Лучиновский Страница 3

— Потому что я её люблю, Рау.

Откровением его признание для меня не стало. Евангелист влюбился в пятнадцатилетнюю шебутную Райсу, когда всем бойцам нашей банды было уже по двадцать пять. Ему постоянно приходилось слышать по этому поводу наши незлые подначки, над которыми он всегда добродушно посмеивался. Но только если шутки касались лично его, потому что за Райсу он бы порвал любого. И это знали все.

— Почему со мной не связался? У тебя ведь есть мои координаты. Не думаю, что сеанс связи с моей базой тебя бы разорил.

— Связывался, Рау… Связывался. И не раз, и не два. Вот только ответ был всегда один — тебя нет, ты на задании. Хотя, нет, вру, ответы разнились. Первые сеансов десять отвечали про фенриха Рау, потом ещё с десяток про сублейтенанта Рау, и в последний раз — про капитана, твою мать, Рау.

— Погоди, Ангел, ничего не понимаю, мне никто ничего не сообщал.

— Видимо тебя там так ценят, что не хотят попусту волновать… господин капитан.

— Вот же гады, не зря вчера хотел им морды бить… — я махнул водки и сменил тему, — Райса упомянула Магнуса, но толком ничего не объяснила. Вернее, просто отмолчалась. Может ты просветишь?

— Через полгода после твоего отлёта на Сабатоне объявился, так называемый синдикат “Кояма”.

— Слышал о них. Это не те отморозки-хакеры, что промышляют рейдерскими захватами?

— Именно. Внедрившись в планетарную сеть, они быстро подмяли под себя всех и вся. А Магнуса попросту сломали. В буквальном смысле, чисто физически. Его били четверо суток, каждые пару часов, пока он не подписал нужные синдикату бумаги на передачу всех прав на свою фирму. После этого его не просто отпустили, а зачислили в штат — коллектором. Прежнего Магнуса больше нет, был, да весь вышел. Остался психопат, которому стало всё равно кого бить или пытать. Лишь бы видеть, как мучаются другие, а не он. Возможно ему так легче глушить память о том, что с ним сделали в “Кояма”, — Евангелист взял бутылку и налил нам ещё по порции, — Родители Райсы работали на его фирме и бесплатное жилье им было выдано от нее же. Когда они погибли, Райсу вышвырнули на улицу и повесили на неё долг за предыдущие годы проживания в собственности “Кояма”. И она не одна такая — много людей, работавших на “Санса Индастриз” получили платёжки с долгом.

— Значит теперь тут мафия хакеров…

— Такое определение для местной ситуации не подходит. Вспомни нас, Рау, только мы пожиже в коленках были. Мы держали только один район столицы, а “Кояма” держат весь город.

— Но мы не трогали мирных жителей, Ангел. Они всегда были вне наших разборок.

— Это да. Но и вся столица — это не отдельный спальный район, дружище. Все смирились, синдикат даёт работу, а то, что все у него в долгах… Никто об этом не хочет думать, всех устраивает такое положение вещей. И ведь никто не держит насильно, не нравится — уходи или улетай куда хочешь… Если выплачены долги.

Мы выпили и захрустели орешками.

— Ты где остановился? — хитро прищурившись, посмотрел на меня Ангел.

— Нигде. Со станции сразу сюда; надеялся, что ты по старой памяти приютишь. Не думал, что у тебя уже жилец будет, — улыбнулся я, качнув головой в сторону кухни.

— Комната брата наверху свободна, можешь заселяться. Райсе там не понравилось, она сказала, что слишком “мальчуково”, — рассмеялся Евангелист, встал со стула, и взяв со стола бутылку, махнул ею в сторону лестницы, — Пошли наверх. Посуду и закусь захвати.

Зацепив только мисочку с орешками, я двинулся следом за ним. В стаканах надобности не было — мне были известны почти все тайники в комнате Майкла, младшего братишки Ангела. Мы с ним дружили давно и плотно, ещё со времён общей школы, и его заначки тайной для меня не были. А в них было почти все, что могло внезапно потребоваться молодому и шебутному растущему организму — от презервативов и выпивки до огнестрела и гранат.

Но зайдя вслед за Ангелом в комнату, я оторопел. К привычному беспорядку добавилась одна немаловажная и очень неожиданная деталь. Прямо посреди бардака гордо возвышался… “Текрус”, аэробайк с системой навигации и гиперсвязи “Заслон 8К”. Это была последняя модель и вся прелесть этого чуда техники заключалась в его компактности, — композитный корпус складывался за восемь секунд в небольшой контейнер, размером с обычный чемодан.

— Ого… Ангел, ты где этого красавца достал? Даже у нас на Кориолисе “Текрусы” только-только появляться начали.

— Можешь пользоваться, господин капитан, я привык к своей тачке. А брату он теперь не нужен.

В ответ на мой встревоженный взгляд, Евангелист успокаивающе похлопал меня по плечу:

— Не дёргайся, Рау, с ним всё в порядке — он поступил в академию на Целесте.

— Целеста? Но там же только…

— Да, приятель, Киш решил стать священником.

"Мир сошёл с ума," — подумалось мне, — "Если уж даже такой отморозок, как Киш решил стать святошей."