Под полной луной, Луной Бомбардировщика - Саймон Грин Страница 3

- Простите? - спросил Отец Джон. - Что такое… благословенные пули?

- На носике пули вырезан крест, - с нескрываемым удовольствием произнёс Джеймс.

Отец Джон скорчил гримасу. - А-а. Дум-Дум. Мерзкие штуки. Можно даже сказать, бесчестные.

- Цель пули - убить врага, Отец, - сказал Джеймс. - Чем эффективнее она справится с этой задачей, тем лучше. Раненый человек всегда может оправиться и снова прийти за вами. Единственный хороший нацист - это тот, которому прострелили голову.

- Сведите разговоры к минимуму, - мягко сказал Роб. - Дэвид?

- Кормовой пулемётчик, да. Пушка готова к работе, бак для воды полон до отказа. Святая вода не хуже огнемёта, когда вы выступаете против демонических сил, Отец.

- Спасибо, Дэвид, - сказал Роб. - А что с нашей полезной нагрузкой, Джеймс?

- Все бомбы подготовлены к сбросу, - ответил Джеймс. - И я повторю ещё раз: если мне приходится выполнять двойную работу в качестве главного стрелка и бомбардира, я должен получать двойную зарплату. За двойную ответственность.

- Обсудите это с Командиром соединения, когда мы вернёмся, - бодро сказал Чалки. - Давай, посмотрим, как далеко это тебя заведёт.

- Бомбы тоже благословлены? - спросил отец Иоанн. - Над ними вы тоже произвели какое-нибудь богохульство?

Джеймс подмигнул священнику. - Бомбы - это просто бомбы, Отец. Они взрываются и убивают тех, кого нужно убить. Кто может желать чего-то большего?

Священник медленно покачал головой. - Это моё первое задание. Первое настоящее боевое задание. Меня проинструктировали, подготовили, обучили. Я прочитал официальное обращение Пантифика из Ватикана. Но ко многому ещё нужно привыкнуть. У меня всё ещё есть… сомнения. Проблемы, связанные со всей этой идеей Священной войны. Мне трудно смириться с тем, что мой любящий Бог хочет, чтобы одна группа его детей убивала другую.

- Мы не будем убивать жителей Дрездена, Отец, - как можно любезнее сказал Роб. - Мы освободим их. Спасем их тела от страданий, а души - от Ада. Лучше чистая смерть от наших рук… чем ужас человеческого жертвоприношения силам Ямы.

- Вы верите в это? - спросил Отец Джон.

Я должен в это верить, подумал Роб, но промолчал.

- Будь внимателен, Роб, - резко произнёс Чалки. Они были дружной командой, но чем ближе они были к цели, тем большее значение приобретал профессионализм. - Мы только что пересекли границу Германии; мы над вражеской территории. Он посмотрел на священника.

- Нам придётся облететь одержимые демонами районы и города, которые были отданы во власть Ада. Там, где влияние Сатаны стало настолько сильным, настолько укоренилось, что оно способно подняться и преодолеть защиту Уриэля. Избегая этих инфернальных территорий, мы избегаем пагубных влияний. Поднимитесь в кабину, Отец, к пилоту. Посмотрите в окно. Посмотрите вниз и увидите, какой ад нацисты устроили в своей стране.

Отец Джон втиснулся в кабину рядом с Робом и выглянул в боковое окно. Робу не нужно было смотреть по сторонам, он и так видел ужасную местность, раскинувшуюся перед ним. Огромные пространства мёртвой земли, земля, пропитанная кровью и усеянная растерзанными телами.

Огромные участки земли были настолько загублены, настолько прокляты, что на них уже никогда не вырастет ничего естественного. Говорят, что по тёмным лесам теперь бродят ужасные бестии - нацисты только думают, что контролируют их; бродят и ищут оставшихся невинных, чтобы пожрать. Целые города в огне, охваченные кроваво-красным пламенем, их население вырезается по приказу Фюрера. Потому что все немцы равны, но есть и более равные… Нацисты приносили в жертву свой собственный народ уже почти год, с тех пор как у них закончились заключённые и порабощённые народы.

- Некоторые из этих городов будут гореть вечно, - тихо сказал Дэвид, сидя в хвосте самолёта. Ему открывался беспрепятственный вид на землю позади них. - Даже если мы победим, будет предел тому, что мы сможем сделать для восстановления этой земли и её людей. Гитлер отравил водные источники Германии - навсегда.

- Это придаёт совершенно новый смысл выражению “политика выжженной земли”, - сказал Джеймс.

- Нацистские Иерархи знают, что они проигрывают, - сказал Уриэль. Это привело их в отчаяние. Они верят, что могут делать всё, что угодно, потому что им больше нечего терять.

- Я всё ещё не понимаю, - сказал Джеймс, опираясь на пушку, словно на старого друга. - Почему вы и все остальные ангелы не можете просто ворваться в Германию с огромными пылающими мечами и положить всему этому конец? Или послать старые Библейские бедствия? Уничтожить Нацистов и их демонов, а всех оставшихся в живых предать суду!

- Всё не так просто, - сказал Уриэль.

- С моей точки зрения, это так, - упрямо сказал Джеймс. - Сколько ещё хороших людей должно умереть.

Он замолчал, когда бомбардировщик “Хэмпден” и всё, что в нём было, исчезло — ангел Уриэль явил им видение: гигантские крылатые существа, ангелы и демоны, огромные и могущественные, не поддающиеся описанию. Гиганты, заполнившие небо, столкнулись друг с другом. Силы и присутствия, столь огромные, что они разрушали мир, просто проявляясь в нём… Шагали по городам, попирая ногами огромные здания, а человеческие обитатели были меньше, чем муравьи у их ног.

Видение длилось всего мгновение, но когда оно исчезло и вернулись привычные детали “Хэмпдена”, каждого на борту проморозило до костей, до самой души.

- Вы этого хотите? - спросил ангел Уриэль. Его голос был спокойным, почти добрым. Чем больше делают Небеса, тем больше позволено делать Аду. Мы должны поддерживать баланс.

- Почему? - яростно спросил Отец Джон. - В чём смысл этих правил? Почему наш добрый и справедливый Господь позволяет Сатане заключать сделки с Нацистами? Почему он просто не низвергнет Дьявола, как он это сделал в начале?

- Потому что сейчас не начало, - сказал Уриэль. Тогда не было ни мира, ни естественного порядка вещей. Для вашей защиты существуют правила.

Священник сложил руки вместе, склонил над ними голову и тихо помолился.

- Я никогда не чувствовал себя более живым, чем сейчас, - жизнерадостно сказал Джеймс. - Лететь навстречу смерти или славе, рисковать жизнью, чтобы сделать что-то важное.

- Правда? - сказал Дэвид. - Ты никогда не испытываешь страха?

- Уже нет, - ответил Джеймс. - В прошлом году я участвовал в первой высадке в День Д. Тогда мне было страшно. Но после этого…

- Это было скверно? - спросил Дэвид. - Во Франции?

- Это было ужасно, юный Дэви, - тихо сказал Джеймс. Сражаться с нацистскими армиями за каждую милю земли, иногда в рукопашном бою. Преследовать их по пятам, расплачиваясь даже за эти маленькие победы