Парадокс жнеца - Алексей Котов Страница 3

Двадцать два сорок пять, суббота, первое июня.

— Них… Нихао, что по-китайски означает «здравствуйте», — исправился я.

Пару лет назад договорился сам с собой, что больше не использую грязные слова и выражения, вот стараюсь как-то заменять по случаю. И почти получается, вот даже сейчас смог удержаться.

«Креме́нь», — мысленно похвалил я себя.

— Ничего не понимаю, — добавил уже вслух, выразив теперь уже смысл изначально прерванного волевым усилием выражения. При этом, несмотря на заявленное непонимание, понимать происходящее я как раз начал: все элементарно и просто.

Я сейчас сижу на полу лоджии у себя дома. Телефон говорит, что сегодня суббота, первое июня. Еще несколько минут назад я стоял здесь и смотрел на заполнившее небосвод северное сияние, которое в принципе крайне редкий гость средней полосе России, тем более столь сочных и необычных цветов — кроме стандартного зеленого присутствует и весь спектр красного, от нежно-розового к алому и дальше к багряному. Смотрел-смотрел я на сияние, а потом, вот уже буквально только что, поскользнулся, упал, ударился головой и… и получается, что мне привиделась следующая неделя жизни?

Получается, так. Нет, можно конечно предположить, что я прожил целую неделю — уже как бред звучит, а потом и вовсе дичь начинается: через неделю, субботним утром проснулся среди мглистого тумана и почти сразу же меня случайно убил сосед, сражаясь в коридоре с гоблинами, а потом после смерти я вернулся на неделю назад во времени…

Предположить такое можно, конечно. Но быстро и мимолетно предположить, потому что этого не может быть. Так просто не бывает.

Прижимая ко лбу уже мокрую от крови скатерть, прошел в ванную. Наклонившись, сунул голову под душ, смывая кровь с лица, потом залил рану перекисью. Снова прижимая к левой стороне лица окровавленную скатерть, чтобы пол розовыми хлопьями перекиси не запачкать, пошел за аптечкой на кухню.

Вскрикнули от испуга мы одновременно. Грохнул падающий стул, вскочившая из-за стола сестра держалась за грудь.

— Ты чего так пугаешь⁈

Вика. Моя сестра-близнец. Я, если честно, даже забыл, что она в квартире, на кухне за столом сидит. В телефоне как обычно, переписывается с кем-то, на мое недавнее падение и суету в ванной даже внимания не обратила.

— Что у тебя… что с тобой?

— Поскользнулся, упал, — буркнул я, подставляя стул и доставая с полки кухонного гарнитура аптечку.

Вернулся в ванную, вытер лоб ватным тампоном, залепил рану кровоостанавливающей салфеткой. Как раз когда прилеплял темно-зеленый прямоугольник, послышался звонок в дверь. Вернее, три быстрых звонка — «три зеленых свистка», как называла этот способ звонить Оксана, чтобы я не перепутал ее приход ни с кем другим.

Все это уже было неделю назад — мелькнула было мысль. Быстро отогнанная: сегодня суббота вечер, ко мне на серьезный разговор зашла сестра, и еще я жду свою девушку в гости! Кто еще прийти может, позвонив быстро три раза⁉ А все, что я наблюдал недавно — туман, гоблины, сосед с ружьем, это все плоды удара головой о кафель пола.

Несостыковка, правда, есть — если брать хронологию воспоминаний, то сначала было вот это вот все: прожитая почти безвылазно дома неделя, странное пробуждение без электричества и погружение в туман, выстрел, и только потом удар головой.

Мысли отогнал — ну бред же? Хотя, если подумать… нет, не бред.

— Не бред, а лютая дичь, — прошептал я, открывая дверь.

Перед этим с большим трудом удержался от того, чтобы не посмотреть в глазок. Три коротких звонка, Оксана это, зачем в глазок смотреть? Вряд ли там сейчас один из гоблинов стоит. Но все равно, чтобы повернуть ручку замка, не глянув предварительно в глазок, пришлось приложить волевое усилие.

За дверью (вот удивительное дело!) стояла Оксана. В летнем платье — легком, белом и просвечивающем настолько, что видно белое же нижнее белье; в голубых легких кроссовках, маленькая сумочка на сгибе руки, ключи от машины на пальце; тот же самый наряд и та же самая поза, в которой я увидел ее на пороге неделю назад. И тот же приметный и броский макияж.

«Хватит!» — мысленно сказал я сам себе. Оксана знает, что мне нравится это белое платье и вот этот вот яркий макияж; а в этих кроссовках она чаще всего ходит, мы ей даже неделю еще такую же вторую пару, и еще такое же платье купили, чтобы вещи менять и не занашивать.

— Ой… — прикрыла рот ладошкой Оксана. — Сереж, а что случилось?

— Упал.

— Упал?

— Шел-шел, потом поскользнулся и упал, — объяснил я очевидное.

Оксана уже вошла и отставив сумочку, аккуратно осматривая мой лоб.

— Как, прямо на ровном месте умудрился?

— Да не знаю. Смотрел на сияние это, потом повернулся, упал, очнулся…

— Сияние, да! Даже на дороге остановилась посмотреть, первый раз такое вижу, очуметь просто! Давай тебе скорую вызовем, тут все в крови же…

— Да не переживай, все в порядке. Проходи.

Сняв кроссовки — не нагибаясь, цепляя носками за задники, Оксана прошла в гостиную, но замерла в проеме. Да, на столе свечи, вино, ужин, все как полагается.

— Вау! Вика, это ты организовала? Нет? Сереж, неужто сам приготовил? — повернулась Оксана так, что полы легкого платья взметнулись как у танцовщицы в пируэте.

— Угу, всю ночь клеил.

— Что?

— Весь день у плиты стоял, говорю.

— Что, серьезно, что ли? — вновь, в очередной раз серьезно отреагировала на мою шутку Оксана. Я как-то привык использовать юмор без поясняющей улыбки, а она очень часто принимает это за чистую монету.

«Твой сарказм часто бывает настолько тонок, что тебя все принимают за дебила», — как часто говорил один мой товарищ.

Ужин, кстати, доставка привезла с опозданием — едва успел стол накрыть перед назначенным временем появления Вики и Оксаны.

— Сереж, ты в порядке? —