Имперский колонист. Том 3 - Владимир Кощеев Страница 3

— Портал, да, — вздохнул Булатов, отставляя чашку. — Он многое изменил, Ярослав Владиславович.

Я пожал плечами в ответ.

— Как закрылся, так и откроется, Александр Фёдорович, — сказал я. — Я верю в наших учёных, они недаром едят свой хлеб и рано или поздно, но пробьют вход сюда вновь. Так что я предпочитаю считать, что ничего не изменилось и это часть нашего нового бытия — осознавать, что Москва далеко и людям для выживания необходимо обходиться своими силами.

Брат баронессы усмехнулся.

— К сожалению, всё не так просто, Ярослав. Ничего же, что я по имени? — тут же уточнил он. — Всё-таки мы скоро станем родственниками.

— Я с удовольствием соглашусь, Александр, — кивнул я. — Так что у вас случилось? Кто-то из баронов решил, что ему сам чёрт не брат, и пустился во все тяжкие? Мне о таком не докладывали.

Булатов покачал головой.

— Началось всё с того, что местные эльфы решили саботировать приказы моей сестры, — начал свой рассказ он. — На словах они дали присягу Российской Империи и его императорскому величеству, а на деле норовили всячески заблокировать нашу работу. Куда бы сестрёнка ни пошла, всюду ей пытались запудрить мозги и тайно вставлять палки в колёса.

Я хмыкнул, после чего сделал глоток чая.

— Это было ожидаемо, — прокомментировал я. — Я не просто так постоянно повторяю, что ушастых нельзя приравнивать к людям. Это совершенно иной разумный вид. Мы для них — чужаки, и подчиняться нам они станут только после того, как мы доведём их до такого состояния, что альтернатива будет приравнена к смерти.

Александр кивнул.

— Вот и мне пришлось прокатиться в пару деревень, — ответил он. — Казнить пока никого не стали, однако самым буйным всыпали плетей. И, честно признаться, когда я узнал, что портал закрылся, я сплю теперь вполглаза. Всё время жду, когда эльфы придут нас резать. Их много, у них полно магии. Что далеко ходить? Против вас и второй принцессы они бросили целую армию по здешним меркам. А тут мы, русские бароны, которые оказались без поддержки своего монарха и его непобедимой армии.

Он замолчал на несколько секунд. Чтобы собраться с мыслями, Булатов сделал пару глотков своего напитка.

— Не думаю, что они всерьёз станут бунтовать, — заметил я. — Мы слишком превосходим их технологически. Конечно, они могут завалить нас мясом, но в таком случае это будет пиррова победа. И ушастые это прекрасно осознают.

В этот момент дверь снова раскрылась, и всё тот же слуга объявил:

— Её милость Екатерина Фёдоровна!

Глава 2

Аэлендор, Российская Империя, баронство Утопье.

Екатерина Фёдоровна потратила весь день, чтобы подготовиться к визиту будущего мужа. Да, он официально ещё предложения не сделал, но разве что-то могло помешать счастью их пары, особенно теперь, когда портал закрылся? Отрезанные от наставлений родителей, молодые люди могли лишь выполнять их волю. А она была проста: свадьбе быть.

Обилие эльфийских мотивов, сохранившихся в стенах особняка и в самом баронстве, доставшемся Булатовой, само подсказало правильный облик, в котором стоит предстать перед глазами своего будущего мужа. Ярослав Владиславович уже видел её разной, но ещё ни разу — в домашнем образе. И именно на этот облик была сделана ставка.

Теперь, когда Родина осталась так далеко, это будет самый удачный вариант. Каким бы успешным в Аэлендоре Ярослав Владиславович ни был, напоминание о доме сыграет в пользу будущей жены. Потому что дом у Князева, насколько Булатова успела узнать, ассоциируется с семьёй, теплом и любовью. Что ещё нужно для девушки, которая хочет выглядеть выше всяких похвал в глазах будущего супруга?

Не самая сложная причёска стоила целого часа стараний, дважды пришлось начинать заново. Баронесса Утопья никому бы ни за что не призналась, даже самой себе, но забраковала она предыдущие варианты исключительно от нервов. Ведь решалась её судьба, и несмотря на достаточно уверенный настрой барона Лесного, было не до конца понятно, как они будут жить, какой семьёй станут.

Но, как бы там ни было, личная горничная проявила своё мастерство, создав иллюзию простоты укладки, умело соорудив самый выгодный вариант. Теперь Екатерина Фёдоровна выглядела достаточно мягкой, домашней и такой же родной, как далёкая Российская Империя.

Минимальный макияж, чтобы акцентировать внимание на чёрных глазах, да чуть очертить контур губ. Ничего сверх того, что обычно используют благородные девушки у себя дома. Ещё один штришок — демонстрация отношения, говорящая о том, что Ярослав Владиславович уже принят в число тех, кто вошёл в ближний круг, почти член семьи.

— Он будет очарован, ваша милость, — подавая шкатулку с серьгами-гвоздиками, заявила горничная. — У Князева нет шанса, Екатерина Фёдоровна, он будет сражён вашей красотой.

Однако Булатова с каждой прошедшей минутой ощущала, как становится всё тяжелее. Руки периодически начинали трястись, в груди образовывался холодный комок то ли страха, то ли предвкушения. Язык превращался в тёрку, и приходилось смачивать рот, потягивая мятный коктейль через трубочку — касаться губами было нельзя, чтобы не испортить макияж.

Вот и сейчас, сделав глоток, Екатерина Фёдоровна кивнула.

— Платье.

Пошить это произведение искусства пришлось в самые короткие сроки. Не брала в этот визит с собой Булатова достойных предложения руки и сердца нарядов. Так что десяток эльфиек, славящихся своим мастерством, были посажены в комнаты с чётким техническим заданием.

И сейчас, глядя на себя в зеркало, баронесса Утопья никак не могла понять — хорошо получилось, или всё это просто глупейшая идея, которая когда-либо приходила ей в голову. Хотелось бросить всё и сбежать к чёрту, лишь бы не чувствовать этого лишающего воли волнения.

Чёрное платье с русским традиционным узором на груди и манжетах — вот и всё украшение. Туфли-лодочки на самом минимальном каблуке, но их не видно из-под подола в пол. Само платье приталено, и смотрится естественно, подчёркивая девичью фигуру. Сама себя Екатерина Фёдоровна всегда считала красивой, но хотела не только быть красивой картинкой, а вот теперь смотрела на своё отражение и не могла унять дрожь.

— Князев приехал, — не входя в комнату, сообщил брат из-за двери. — Я задержу его на пятнадцать минут, Кать, но потом уже неприлично будет.

И он ушёл, не дожидаясь ответа. А баронесса Утопья в ужасе приложила пальцы к щекам и сделала глубокий вдох. Всё, время вышло. Пятнадцать минут — это