Дмитрий Силлов - Пикник на обочине. Счастье для всех Страница 3

Но, как говорится, сталкер предполагает, а Зона располагает.

Кордон Шухарт прошел вообще без проблем. На вышках – пусто. Ни одной патрульной машины вдоль колючки не проехало за те четверть часа, что Рэд пролежал в канаве, обозревая окрестности из-под маскировочной сетки. Будто вымер кордон. Небывалое дело.

Шухарт пожал плечами, встал, свернул сетку да и пошел себе напрямую. Глупо изображать из себя рельеф местности, когда вокруг ни души.

Зато по мере приближения к городу окружающий пейзаж стал намного оживленнее. Вот пробежал мимо, прижимая к себе плотно набитую сумку, какой-то малознакомый тип, кажись, с Седьмой улицы. Как звать типа – убей, не вспомнить, но его выпученные глаза теперь ни за что не забудешь. Интересно, с чего это мужика так разобрало, что он чешет, не разбирая дороги и не замечая ничего вокруг? Но теперь уж и не узнать. Вломился бегун в придорожные кусты, протаранил в них просеку и дальше по полю побежал, только задники выходных штиблет сверкают. Не лучшая, конечно, обувь для спорта, но, видать, изрядно земляку приспичило побегать по пересеченной местности. Ладно, едем дальше.

Шухарт не прошел по дороге и сотни шагов, как навстречу ему из небольшой рощицы вывалились двое патрульных. Один высокий, как фонарный столб, другой пониже, зато в плечах квадратный, как задок у «лендровера». Рожи знакомые, кажется, в свое время сталкер видел их в свите капитана Квотерблада. Неприятная встреча, несмотря на то, что оба еле ноги переставляют, в связи с чем вынуждены поддерживать друг друга. Угу. Симбиоз «не разлей вода». Случается такое, если двое одновременно макнут, скажем, ладони в «ведьмин студень», а потом попытаются обменяться рукопожатием. В результате получается у них одна длинная рука на двоих. Но этих патрульных срастил не «студень», а нечто более прозаическое.

– Д-деньги есть? – заплетающимся языком вопросил квадратный.

Шухарт отрицательно покачал головой. Какой же дурак возьмет деньги с собой в Зону? Удачу сглазишь, плюс вряд ли вернешься. Примета такая. Не любит Зона деньги.

– А если найдем? – прищурился заплывшим глазом второй блюститель порядка. Интересно, кто ж дотянулся такому дылде в глаз засветить? Но кто бы он ни был, здоровья ему и удачи во всем.

Рэд пожал плечами и поднял руки. Эх, не вовремя взял с собой пистолет… Теперь всех собак навесят – если, конечно, смогут обыскать. Но коль уж «голубые каски» набрались до такого состояния, что сшибают бабки на большой дороге, то от них всего можно ожидать.

– У н-него нет денег! – почему-то радостно сообщил напарнику квадратный.

– А я его знаю, – так же радостно отозвался дылда. – Это сталкер. У них н-никогда нет денег. Т-только судимости.

– Так надо дать ему их!!!

«Судимостей? – подумал Рэд. – Что ж, с вас станется».

Но тут случилось неожиданное.

Пьяный патрульный сунул руку в раздутый карман штанов и вытащил огромный, похожий на кусок мяса кулак, из которого в разные стороны торчали зеленые купюры.

– Н-на! – сказал блюститель порядка, щерясь во все свои вставные зубы.

Шухарт кочевряжиться не стал. Когда тебе предлагают наличные, отказываться не стоит. Потому что это тоже очень плохая примета – денег не будет.

Слегка облегчив карман, квадратный патрульный сразу потерял интерес к сталкеру и затянул что-то заунывное. Длинный подхватил, и, обнявшись, счастливые собутыльники потащились дальше – вероятно, искать других нищих, ибо карманы у обоих оттопыривались не на шутку.

Когда они скрылись за поворотом, Рэд внимательно исследовал презент. На свет посмотрел, понюхал, проверил пальцем рельефность надписей. Сомнений не было. Он держал в руках шестнадцать банкнот по сотне каждая. Тысяча шестьсот самых настоящих «зелененьких». Деньги, на которые семья из четырех человек сможет безбедно прожить месяц, а то и полтора.

«Ничего не понимаю, – подумал Шухарт. – Может, в баре кто разъяснит, что за чудеса творятся в Хармонте?».

И направился он прямиком в «Боржч», благо известное каждому сталкеру здание уже находилось в пределах видимости.

Несмотря на раннее утро, в «Боржче» было не протолкнуться. Когда глаза Рэда понемногу привыкли к полумраку, он первым делом отметил (виданное ли дело? С утра, да еще в сталкерском баре!) несколько «голубых касок», оккупировавших ближайший столик. Блюстители квасили, ни в чем себе не отказывая, словно люди, вдруг раз и навсегда решившие покончить с патрульной службой.

«А может, и решили, – подумал Шухарт. – Когда у человека появляется столько бабла, как у тех двух романтиков с большой дороги, на кой черт ему сутками торчать на вышках, высматривая в бинокли нашего брата-сталкера? Любой канадец, которых в патрулях немеряно, повадками похож на русского, о которых, помнится, покойный Кирилл рассказывал. Появляются серьезные бабки – надо первым делом нажраться вусмерть, а потом свалить подальше от тех, с кем пил, – чисто чтоб оставшееся не сперли. Похоже, у служивых как раз первая стадия. Только вот вопрос – откуда это у патрульных периметра вдруг появились серьезные бабки?»

Несколькими минутами позже он понял: счастье свалилось на головы не только «голубым каскам». Пили все посетители бара, и пили серьезно. Старуха Розалия не успевала менять кружки и подносить тарелки с закуской. Судя по ее довольной физиономии, напоминавшей печеное яблоко с глазами, происходящее сейчас в «Боржче» как раз и было ее индивидуальным счастьем. Которое даром… И чтоб никто не ушел обиженный…

«Неужто сбылось?!!»

Мысль, которую он все последнее время усиленно гнал от себя, плотно обосновалась в его голове. И спустя несколько мгновений оформилась в уверенность, когда он увидел, кто сидит за дальним столиком бара, горланя давно забытые песни, весьма популярные в Хармонте лет эдак десять назад.

Слизняк, молодой парень с острой мордочкой, похожий больше на лиса, нежели на слизняка. Просто из любой ситуации он мог вывернуться, выскользнуть, всегда своим путем шел, пока однажды этот путь не привел его прямо в «комариную плешь», притаившуюся в незаметной канавке.

Фараон Банкер, сталкер с огромными ручищами и каменной физиономией, невозмутимый, словно легендарный древний правитель далекой страны. Его таким и нашли, с лицом спокойным и умиротворенным. Правда, похоронить не смогли. Кто ж по своей воле полезет у «кандалов» добычу отнимать? Только тот, кто сам захочет, чтоб его приковало к земле навечно.

Норман Очкарик и Пудель, два брата, оставшиеся навечно на каменной осыпи по обеим сторонам от зеленого болота. Они все вместе делали, в одной связке всегда в Зону ходили. Небось, обоих сразу и поразили молнии гигантских «электродов», когда братья попытались обойти болото. Кучи тряпок, обесцветившихся от времени, видел Шухарт совсем недавно. И в каждой куче приметная деталь просматривается, клинки одинаковых ножей из нержавеющей стали. Только и осталось от братьев, что те клинки да тряпки, остальное давным-давно сгнило в Зоне.