Дроздов Федорович - Самец причесанный Страница 30

Я тронула бока коня сандалиями и поскакала к центру колонны. В походе мое место там. Вернемся в лагерь, подумаем…

Глава 11

Игрр, сенатор. Новоиспеченный

Валерия меня ошеломила. Кто думал, что тряпка на палке, которую я нашел в кладовой Дандаки, дает такие права? Я сунул ее Амаге, чтобы когорта при встрече не кинулась ее резать. Она же сарма! Как преторианкам понять, что Амага наша? А у нас тряпочка! «Ну, ты и отморозок! — скажете вы. — Никакого уважения к боевому знамени! Или ты не знал, что это вексиллум?»

Да знал я, знал! Ну не мое это знамя! Я гражданин другой страны, и знамена у нас другие.

В Паксе я временно. Вот разберемся со всей этой бодягой, и вернусь в Россию. Возьму с собой Виту, ребенка… Сани? Сани тоже захвачу, если захочет. Она замечательная девочка и вроде забеременела. Бросать женщину, ждущую от тебя ребенка, подло. Мой папаша некогда так поступил. Когда я вырос, тетка пыталась о нем рассказать. Дескать, возможно, пожелаешь найти. Я не стал слушать: не знаю и знать не хочу. Сволочь он, а со сволочами я не общаюсь.

По пути в лагерь Лола рассказала нам последние новости. Несмотря на мое сенаторство, «кошка» держалась запросто — в отличие от девочек из моего контуберния. Те дичились, через слово вставляя «достопочтенный». Я плюнул и вернулся к повозке, в которой везли Виту с Сани. Кварта, несмотря на недавнюю операцию, чувствовала себя неплохо — помог горный воск! — и мы слушали Лолу втроем. Ничего сногсшибательного она не поведала. Заговор подавили, замешанных в нем сенаторов изгнали. Октавия с дочкой сбежали к фармацевтам, где покончили с собой. Флавия вытребовала права диктатора и теперь единолично правит Ромой. Ну и фиг с ней! Хочется девчонке играться, пусть наслаждается. Меня больше интересовали парни, с которыми прибыл в Пакс. Я спросил о Леше, и Лола почему-то смутилась. Я присмотрелся и заметил на безымянном пальце ее правой руки золотое колечко. Гладенькое такое, без камушка. Ага!

— Леша подарил?

Я бесцеремонно ткнул пальцем в украшение. Лола смутилась еще больше.

— Льоша… — подтвердила мгновение спустя.

— Он объяснил, что это значит?

Лола закивала.

— Тебя можно поздравить?

Лола выразительно глянула на кварту.

— Здесь все свои! — успокоил я. — Сани будет молчать, как рыба об лед!

Кварта — по лицу было видно — не поняла, но на всякий случай кивнула.

— Он называет меня женой, — призналась Лола. — Снял мне дом, обставил мебелью, нанял служанку, накупил нарядов…

Лола покраснела. Нет, Леша молодец! Любишь женщину, можешь окружить ее вниманием и заботой — сделай это! Она порадуется, и тебе приятно.

— Я никогда не жила в домусе[15], — вздохнула я Лола. — В детстве — в инсуле, потом — казарма, в А тут столько комнат, и все одной! Перистиль с бассейном… Льоша говорит, что выкупит дом у владельца.

— Он так богат?

— В храме он получает пятнадцать золотых в месяц. Еще зарабатывает у Ольга на кирпичном заводе. Выходит в десять раз больше, чем у меня в турме.

Вот оно как! Олег развернулся. Не зря свел его с Кирой!

— Так чего ты расстраиваешься?

— Боюсь! — вздохнула Лола. — Если узнают, что Льоша и я… Верховным понтификом сейчас Северина, она очень строгая.

— Мы урегулируем этот вопрос, — пообещал я. — Я вроде сенатор. Приедем, побеседую с Севериной. Расскажи о парнях!

Рассказ не затянулся. Слушая, я кивал, но думал о своем. Похоже, ребята в Паксе неплохо прижились. Захотят ли помочь? На Лешу со Степой я не рассчитывал — детдомовцы даже в армии не служили, а вот Олег для исполнения моего замысла требовался позарез. В деле, которое задумал, без десантника не обойтись. Мечом махать я умею, а вот воевать современным оружием… Стрелял из автомата дважды в армии — вот и вся подготовка. Ладно, приедем в Рому — разберемся.

— Ты обнаружила нас на острове? — спросил я Лолу.

Она покачала головой.

— Мы не заходили так далеко. К лагерю прискакали сармы, привезли вексиллум и сказали, где вы. Их вождя зовут Амага.

— Где они?!

— Вон скачут! — Лола указала рукой. — Трибун велела им не приближаться к когорте ближе, чем на полет стрелы.

Я соскочил с лошади и стал рыться в вещах. Наши пожитки, изрядно подмокшие, «кошки» свалили без всякого порядка. Найди здесь!

— Что ты ищешь, господин? — спросила Сани.

— Деньги!

— Они здесь! — кварта протянула мне сумку.

Вот ведь умница! Еле живая, а деньги прибрала.

Золото, а не девочка! Я вытащил два кошелька.

— Кому дашь? — насторожилась Вита.

— Амаге! Она спасла нас!

— Ты и без того ее одарил!

— Да, господин! — поддержала Сани. — Ты их вождь, и они обязаны тебе помогать.

Спелись! Что-что, а насчет денег, особенно мужниных, дамы договорятся быстро.

— Мои деньги: как хочу, так и трачу! — ответил я, взбираясь на лошадь. Будут они мне указывать! Вита надула губы, Сани нахмурилась, а Лола широко распахнула глаза. Ну и пусть! Сенаторы мы или где?

Заметив меня, Амага с девочками рванулись навстречу. Спустя короткое время меня окружили, Амага полезла лизаться, а ее девочки стремились хотя бы тронуть. Я не мешал. Котята мои славные! Без вас нам труба! Я велел Амаге сообщить Валерии, что идем в соответствии с планом — пусть ждут и не уходят. Девочки выполнили задание с лихвой. Сообразив, что «тарго» сидит в ж…, пардон, на острове, помчались и доложили. Вита и Сани забыли, как бедовали мы посреди реки. Валялись на голом песочке, размышляя: умереть с голоду здесь или попробовать утонуть — лодку сармы продырявили будь здоров. Я как мог забил дырки чопиками, но было ясно: доплывет она в лучшем случае до берега.

Когда изъявление чувств стихло, я протянул Амаге кошельки.

— Здесь пятьдесят золотых ауреев или тысяча двести пятьдесят серебряных монет. Купи себе овец, коров — кого захочешь! Вам хватит, чтобы не голодать и не ходить в набеги.

— Ты прогоняешь нас, тарго? — насупилась Амага.

— Мы среди своих, красавица! — я указал на колонну. — Придем в лагерь, передохнем и двинемся домой. В Рому вас не пустят.

— Ее земли начинаются за Малаккой, до нее пять дней скакать. Пешком — дольше. Мы могли бы сопроводить. Я не бывала в Малакке, как и мои воины. Если будем растить скот, нужно знать, кому продавать.

Гм-м, а девочка не глупа, к тому же не хочет расставаться. Да и я, если признаться. Прикипел к «звездочке» и ее котятам.

— Подожди меня здесь!..

Валерию я нашел в середине колонны и с ходу взял быка за рога.

— Тебе нужна кавалерия, трибун?

— Конечно! — кивнула она. — В Роме дали одну турму — не на войну шли. Оказалось, мало: «кошки» не успевают разведать окрестности. Орда стояла рядом, а мы не знали. Могут быть и другие.

— Есть пятьдесят всадниц. Обученных, вооруженных, прекрасно знающих Степь.

Валерия посмотрела в сторону маячивших в отдалении сарм.

— Предлагаешь нанять? Хм-м!.. Закон позволяет брать ауксилиев[16], но не было случая, чтобы сармы соглашались. Ручаешься за них?

— Они доказали преданность Роме, доставив вексиллум и сообщив об орде, — напомнил я.

— Хорошо! — тряхнула головой Валерия. — Возьму до Малакки. Плата обычная: денарий в день простой всаднице и два вождю.

— Три! — сказал я. — У Амаги пятьдесят воинов, это почти две турмы.

— Ладно! — согласилась трибун. — Только чтоб в лагерь — ни ногой! Пусть ночуют в Степи.

«Не доверяет!» — понял я, но возражать не стал: предосторожность не лишняя.

— Хо! — воскликнула Амага, когда я сообщил новость. — Серебряная монета в день! Только за то, что будем скакать рядом?

— Не скакать, а вести разведку, — поправил я. — Если увидишь других сарм, нужно своевременно сообщить.

— Мои сармы охотятся и отъезжают далеко. Увидят чужих — немедленно прискачут. Скажи, тарго, а что потом? Мне нравится служить рома!

— Поговорю! — пообещал я.

— Тебя послушают! — уверила Амага. — Ты великий муштарим. Мы слышали, как рома кричали тебе приветствие. У нас хорошее оружие, кони, но денег мало. Когда разбогатеем, заведу собственное кочевье.

Куплю мужчин — двух или даже трех. Другие сармы станут проситься к нам в род…

Глаза ее мечтательно закатились. Я вздохнул и поскакал к своим. Сделал, называется, доброе дело! Теперь будут требовать…

Эта мысль занимала меня недолго. Мы вошли в лагерь, и любимой вздумалось рожать…

* * *

Врач общего профиля может принять роды: его этому учили. То есть читали лекции, демонстрировали наглядные пособия и даже водили в роддом, где в компании таких же студентов я наблюдал за процессом. Самому участвовать не пришлось, что и понятно. Вдруг случится что, как объяснить это безутешному (и разгневанному!) отцу? Студент накосячил? А кто его, жопорукого, к моей дорогой и бесценной допустил?! Да я вас всех порву! По судам затаскаю! Заплатите за моральный и материальный вред!..