Дэниел Уилсон - Роботы Апокалипсиса Страница 30

Прежде чем мы добираемся до широкого тоннеля, который ведет к рынку, я догоняю брата и хватаю его за руку. И тогда этот урод разворачивается и без малейших раздумий дает мне в зубы. Я не отвечаю, а просто дотрагиваюсь до губы пальцем: на пальце кровь — правый верхний клык проделал неплохую дыру в нижней губе.

— Сволочь, мы же договаривались — по лицу не бить, — говорю я, задыхаясь; изо рта вылетают клубы пара.

— Ты меня заставил. Я же пытался убежать, — возражает Джек.

Знаю. Брат всегда такой. Но я все равно потрясен: брат еще ни разу не бил меня по лицу.

Значит, я облажался гораздо сильнее, чем мне казалось.

Но Джек уже смотрит на меня так, словно хочет просить прощения. Он бросает взгляд на мой рот, пытаясь определить, сильно ли поранил меня — и, ухмыльнувшись, отводит глаза. Значит, все не так уж и страшно.

Я слизываю кровь с губы.

— Слушай, ведь папа оставил его мне, а мне пришлось его продать. Другого выбора не было, понимаешь? На эти деньги я улечу в Эстонию на заработки.

Отец подарил мне штык времен Первой мировой, а я его продал. Я знаю, что поступил неправильно, но почему-то не могу признаться в этом Джеку, моему идеальному братцу. Он же, черт побери, пожарный и в Национальной гвардии служит — одним словом, герой.

— Кормак, из-за него папа жизнью рисковал. Этот штык — семейная реликвия, а ты заложил ее за пару сотен баксов.

Джек умолкает, чтобы перевести дух.

— Ну все, я разозлился. Даже говорить с тобой не буду, а то, чего доброго, отправлю тебя в нокаут.

Джек, рассерженный, идет прочь — но когда в конце тоннеля появляется ходячая мина песочного цвета, брат реагирует немедленно.

— Осторожно! Всем покинуть тоннель! Бомба! — рычит он таким командным тоном, что все сразу же подчиняются — и я тоже. Несколько десятков людей жмутся к стенам, когда мимо, цокая по мостовой, медленно проходит шестиногое устройство. Остальные организованно выбегают из тоннеля.

Джек, одинокий стрелок, идет к центру тоннеля, достает из-под куртки «глок» 45-го калибра. Брат сжимает пушку двумя руками, направив ствол в землю.

— У тебя есть пушка? — шепчу я, несмело шагая за ним.

— У многих в гвардии есть оружие, — отвечает Джек. — Слушай, держись как можно дальше от ходячей мины — она может двигаться гораздо быстрее, чем сейчас.

— От ходячей мины?

Джек не отводит взгляда от машины, которая приближается к нам. Робот размером с коробку для обуви, собственность вооруженных сил США. Шесть механических ног двигаются рывками; лазер на «спине» мины очерчивает круг, в центре которого находится устройство.

— Что она здесь делает?

— Не знаю. Наверное, сбежала из арсенала Национальной гвардии и зависла в режиме диагностики. Вон тот красный круг позволяет подрывнику выбрать радиус срабатывания. Давай звони в службу спасения.

Не успеваю я достать мобильник, как машина останавливается и поднимает вверх две передние конечности, словно разозленный краб.

— Так, давай назад. Мина ищет цель. Придется ее застрелить.

Джек поднимает пистолет.

— А она не взорвется? — спрашиваю я, отступая.

Джек встает в позицию для стрельбы.

— Если буду стрелять только по ногам, то нет.

— Но ведь это нехорошо.

Ходячая мина машет передними лапами по воздуху.

— Кормак, она ищет цель. Либо мы выведем ее из строя, либо она выведет из строя одного из нас.

Джек щурится, прицеливаясь, затем нажимает на курок. Оглушающий грохот заполняет весь тоннель. Когда брат стреляет во второй раз, в ушах у меня все еще звенит.

Я зажмуриваюсь, но взрыва не происходит.

Выглянув из-за плеча Джека, я вижу, что мина лежит на «спине» и колотит по воздуху оставшимися тремя конечностями. Заслонив мне обзор, Джек смотрит прямо мне в глаза.

— Иди за помощью, приятель, а я останусь здесь и пригляжу за этой штукой, — медленно произносит он. — Выйди из тоннеля, позвони в полицию и скажи, чтобы прислали команду саперов.

— Ага, точно, — отвечаю я, не в силах отвести глаз от поврежденного «краба» в песочной камуфляжной раскраске. Здесь, среди магазинов, суровая военная машина кажется совершенно инородным телом.

Выбежав из тоннеля, я попадаю прямиком в час ноль — новое будущее человечества. В первую секунду моей новой жизни происходящее кажется мне розыгрышем. А что же это, если не скверная шутка?

В голове крутится безумная мысль: какой-то художник устроил здесь инсталляцию из машинок с радиоуправлением. Затем я вижу, что каждое из ползающих устройств находится в центре красного круга. Десятки шагающих мин двигаются по рынку, словно захватчики с другой планеты в замедленной съемке.

Все люди уже убежали.

В нескольких кварталах раздается взрыв. Вдали слышны крики. Воют полицейские сирены. Затем включаются городские сирены системы предупреждения; они вращаются и поэтому звучат то громче, то тише.

Ходячие мины, похоже, встревожены; встав на задние лапы, они машут передними конечностями.

Кто-то берет меня за локоть. Из тоннеля на меня смотрят суровые голубые глаза брата.

— Джек, что-то случилось.

Осмотрев площадь, брат принимает решение:

— Мы должны добраться до арсенала и все исправить. Идем. — Одной рукой он хватает меня за локоть, а в другой по-прежнему держит пушку.

— А как же «крабы»?

Джек ведет меня по рынку, выдавая информацию короткими, резкими фразами.

— Не заходи в красные круги. Это зоны срабатывания мин.

Мы залезаем на стол для пикника, подальше от мин, прыгаем со скамейки на скамейку, на фонтан, на бетонные стены.

— Мины реагируют на вибрацию. Не придерживайся одного ритма. Не ходи, прыгай.

Когда нам приходится спуститься на землю, мы бросаемся от одного укрытия к другому. Я потрясен, но слова Джека все равно проникают в мое сознание, складываясь в понятные инструкции.

— Если увидишь, что мины ищут цель, уходи как можно дальше, иначе они непременно попытаются тебя окружить. Скорость у них не ахти, зато их много.

Прыгая с одного препятствия на другое, мы пытаемся пересечь площадь. Примерно пятнадцать минут спустя одна мина останавливается перед дверью магазина одежды. Ее ноги стучат по стеклу. Посреди торгового зала стоит женщина в черном платье и смотрит на «краба» через дверь. Красные лучи проходят через стекло, отклоняясь на пару дюймов. Заинтересовавшись, женщина делает шаг в направлении круга.

— Леди, нет! — кричу я.

Бум! Мина активируется; взрывная волна разносит в клочья дверь и отбрасывает женщину в глубь магазина. Другие «крабы» останавливаются, пару секунд машут передними лапами, а затем продолжают ползти по площади.

Я прикасаюсь к лицу — пальцы в крови.

— О черт, Джек, я ранен?

— Я же врезал тебе, помнишь?

— Ах да.

Мы идем дальше.

Когда мы добираемся до конца парка, городские сирены умолкают. Теперь слышен только ветер, скрежет металлических ног по бетону и, время от времени, приглушенный взрыв где-то вдали. Темнеет. В Бостоне и так не жарко, а к ночи становится еще холоднее.

Джек останавливается и кладет мне руку на плечо.

— Кормак, ты молодчина. До арсенала меньше мили, так что давай немного пробежимся. Ну что, Бигмак, готов?

Я киваю, дрожа от холода.

— Потрясающе. Ничего, на бегу согреешься. Если увидишь ходячую мину или еще что, не приближайся к ней. Держись рядом со мной, понял?

— Понял, Джек.

— Ну, побежали.

Джек оглядывает переулок. Поток ходячих мин иссякает, но я знаю — там, за пределами торговой зоны будет место для техники побольше — автомобилей, например.

Ободряюще ухмыльнувшись мне, брат убегает. Я мчу за ним. Особого выбора у меня нет.

Арсенал — приземистое здание из красного кирпича; если не считать стальных решеток на узких окнах, оно очень похоже на средневековый замок. Парадный вход и арка уничтожены взрывом. Обломки лакированных деревянных дверей лежат на улице, рядом с искореженной бронзовой табличкой, на которой выгравировано слово «исторический». А так здесь все тихо.

Пока мы поднимаемся по ступенькам и забегаем в арку, я вижу огромного, вырезанного из дерева орла, который смотрит на меня сверху вниз. По обе стороны от входа хлопают на ветру порванные и обожженные флаги. Внезапно я понимаю, что мы бежим не от опасности, а навстречу ей.

— Джек, подожди! — задыхаясь, выпаливаю я. — Нужно все обмозговать. Что мы вообще здесь забыли?

— Кормак, мы пытаемся спасти людей. Мины выбрались отсюда; и мы должны позаботиться о том, чтобы больше ничего из арсенала не вышло.

Склонив голову набок, я недоверчиво смотрю на брата.

— Не волнуйся, — говорит он. — Это арсенал моего батальона, я бываю здесь два раза в месяц. Все будет нормально.