Николай Басов - Неуязвимых не существует Страница 30

В это время дороги были настолько разгруженными, что я докатил до нужного места, как говорили в старину, единым духом. Перед кабаком оказалась даже вполне безопасная стоянка, я определил это по тому, что увидел пару «Руссо-Балтов», а совсем в стороне, чтобы не бросаться в глаза, настоящий «Мерседес-Ройс». Залов было пять или шесть, публика не то чтобы веселилась, но вполне корректно надиралась. К тому же проституток тут гоняли без особого воодушевления, а это сразу обозначало преимущественную клиентуру бара.

Я протопал к стойке и заказал пива, но оно оказалось хуже, чем я ожидал. Поэтому я отставил стакан и сказал бармену:

– Мне нужен Лед.

Бармен даже не посмотрел на меня. Чувствовалось, что эти слова он слышал раз пятьдесят каждый день.

– Он сегодня не принимает.

– Мне лень ждать, попроси его спуститься, или я поднимусь, но тогда придется пошуметь.

Теперь он посмотрел на меня, такие речи он слышал уже не пятьдесят раз на дню.

– Попробуй.

Я выделил шестерых, которые могли оказаться вышибалами, но ближе всех стояли двое. Гоблины, злобные и жестокие, как все они, одному уже ломали левую руку, и недавно, потому что он все еще заметно бережет ее на резких движениях.

– Как хочешь. – Я был в интеллектуальном настроении, но если другого выхода не было, то мог и помахать кулаками. Вернее, с самого начала решил действовать жестоко, а кулаками так не сработаешь, нужны были захваты.

Первому, который с рукой, я снова сломал ее. Просто захватил на ударе сверху, вывернул, чтобы его мышцы размякли от боли, а потом выпрямился. Второго, когда тот неловко промазал задним ударом ноги мне в лицо, что само по себе глупо, потому что такие удары слепой увидит, а скорость, с какой он это сотворил, давала возможность уйти даже паралитику, нижней подсечкой грохнул на пол. Снова подняться я ему уже не дал, стряхнул какую-то слишком медлительную деваху с соседнего стула и прихлопнул этой весьма складной конструкцией так, что он вообще расхотел шевелиться.

Когда я снова повернулся к бармену, тот держал отменную китайскую дубинку. Я таких давно не видел, это был настоящий короткий бо, таким можно чудеса творить, если умеючи. Бармен не умел, поэтому я просто покачал головой.

– Не стоит рисковать. Я же просто поговорю с ним, тебя это не касается.

Он облизнул губы, только это я и запомнил о нем – пересохшие от страха губы, по которым скользнул толстый, ленивый, шершавый, как терка, язык. Наконец он промямлил:

– Ладно, проходи.

Я посмотрел на остальных быков, которые обретались в зале. Трое оказались посетителями, а последний просто смотрел мне в спину, не решаясь сделать ни одного движения.

Под моими шагами лестница заскрипела так, что стало ясно – примитивная сигнализация устроена специально. В коридоре, когда я поднялся, возникало непреодолимое сходство с дешевой гостиницей, где сдаются номера на час. Я не очень старался шуметь, да и стрельбы не было, но из-за нескольких дверей показались головы клиентов и шлюх. Чего-то они тут все-таки опасались, может, бармен переборщил и дал сигнал об облаве?

Льда я почувствовал еще на лестнице. Поэтому легонько прикрыл двери некоторых любопытных, чтобы они за свое любопытство не заплатили слишком большую цену, и пошел в конец коридора, всматриваясь в то, что творилось в выбранной комнате, изо всех своих телепатических сил. За этой дверью стоял довольно хладнокровный пожилой тип, привыкший к опасности настолько, что не боялся ничего. Такой в газовую камеру попросит эротический комикс. В руках он держал старинный, но довольно мощный помповый дробовик.

Поэтому я не стал напротив двери, а постучал из-за стены. Стены тут были старые, столетние, они могли выдержать не только дробовик. Голосом, который мог бы убаюкать мышку в лапах кошки, я произнес:

– Не вздумай стрелять, Лед. Я пришел просто поговорить.

– Ты мент?

До чего устойчива блатная феня. И милиционеров давно нет, а московские потомственные блатари поминают это словцо.

– Нет, я не из полиции. Мне нужна информация о твоих врагах. Я заплачу, если договоримся.

– А если нет?

– Я уйду.

– Ладно, но ты будешь все время на стволе.

Это меня вполне устраивало. Лед, оправдывая свою кличку, был не способен убить просто от нервов, а другой причины нажать на курок, когда я стоял перед его пушкой, придумать было невозможно. Я в самом деле не собирался над ним насильничать.

32

Он подтолкнул мне мягкий круглый пуфик, чтобы я сел. Предложение было сделано с умом, даже из кресла проще было скакнуть вперед, чем с этого пуфа. Но я сел, потому что сейчас мне очень нужно было его успокоить. К тому же он действительно не сводит с меня дробовик.

Его глаза смотрели на меня так внимательно и вместе с таким прищуром, что без усилителя зрения разобрать их цвет было невозможно. Если не ошибаюсь, он потрясающе походил на Ленина. И думал примерно так же, как этот некогда великий вождь какой-то самопальной идеологии.

– Я тебя не знаю. – Голос у него звучал мягко и звучно, как у образованного. И все-таки в нем проскальзывало что-то, что выдавало изрядную жестокость.

– Знаешь, меня всю последнюю неделю светили по телику.

– Ах, ты этот… Солдат, как его там… Ну, которого наши заложили Украине.

Ударение на «а» прозвучало простонародно, но мне показалось натуральным.

– Верно. Как видишь, я не по твою душу.

– А по чью?

Это может показаться невероятным, но он даже не очень любопытствовал. Так, разговор поддерживает, раз уж я тут.

– Ты можешь дать мне наколку на ближайшую передачу денег за наркоту какого-нибудь из твоих конкурентов?

Его глаза стали и вовсе как лезвия ножа. Если это была метода прятать их выражение, то не самая удачная. Потому что опытного собеседника скорее настораживала, чем расслабляла. А тогда какой смысл что-то прятать, если сам метод хуже, чем то, что прячут?

– Зачем?

– Хочу увести деньги.

– А товар?

Вот теперь он слегка заинтересовался. Даже его дробовик отклонился сантиметров на двадцать к полу. Тяжело все-таки держать такую бандуру, подумал я. Теперь, при желании, я бы мог его опередить. Только мне это показалось лишним.

– Товар возьмут цветные, тебе туда лучше не соваться.

Он взвесил идею, вздохнул. Товар ему бы очень хотелось прикарманить, я почти ощущал, что еще немного, и он пустит по моему следу своих орлов, которым даст задание стрелять в спину, когда я пробьюсь к противникам и положу их боевиков. Все– таки нет, решил, что слишком опасно, он же не будет знать моего образа действия, а значит, проследить толком не сможет. Для верности спросил:

– Будет стрельба?

Я решил брать инициативу в свои руки.

– Я похож на вора?

Он вздохнул, ружьецо его опустилось еще сантиметров на десять.

– Ты похож на громилу. Значит, стрельба будет.

– Ты угадал мой почерк.

Он подумал и вовсе отложил пушку в сторону. Это было интересно, потому что именно сейчас, судя по идеям, которые его обуревали, он должен был держать меня на мушке. А опытные типы подобных ошибок не допускают. Значит…

– Я не могу тебе помочь.

– Зря. Этим ты не просто ослабишь конкурентов, но и лишишь их десятка стрелков, разве это не стоит того, чтобы подумать?

Так и есть, наш разговор прослушивался кем-то, кто находился тут же, в этом же доме. И даже умел каким-то образом подавать Льду сигналы о своем решении.

– А потом они придут ко мне?

– Могли бы, и так пришли бы. По данным полиции, дела у вас идут не ахти как удачно, территорию вашу рвут соседи, товар не лучшего качества, а это значит, что наиболее ценные дилеры переходят к другим поставщикам, у вас ведь за некачественную отраву гасят без следа… Но если у меня все выйдет, разорвут на куски кого-нибудь из соседей, и у вас появится шанс выжить, потому что среди прочих шакалов будет и твоя банда.

Он подумал, вернее, прислушался к чему-то. Может, в него вживлен радиобипер – такая штука, которую вшивали под кожу на голове и которая становилась незаметным, постоянно действующим токи-токи. Но для этого нужна серьезная власть над типом, которому зашивают такую цацку. Лед на таких был не похож, скорее, это судьба «шестерок».

Он снова вздохнул, встал и подошел к маленькому, незаметному столику в темном углу комнаты. Я и не думал, что эта каморка оборудована таким инструментом цивилизации, как стационарный переговорник. Щелкнул каким-то тумблером, на панельке замигали лампочки – одна желтая, вторая красная и очень тусклая. Это его на что-то подвигло. Он повернулся ко мне и промямлил:

– Я сам не голова, так, бригадир…

Значит, нас подслушивали, но связь односторонняя. Ох уж эти бандиты да наркодельцы – загребают миллиарды, а на самую примитивную технику денег жалеют.

– Тогда доложи атаману, я подожду.

Он осмотрел комнату. Перспектива оставить меня тут его не грела, но делать было нечего. Он выглянул в коридор, сделал какой-то странный жест, и тотчас, как мне показалось, прямо из воздуха, в его руке оказалась большая, литровая банка пива. Он вручил ее мне торжественно, как какой-нибудь член Директории, награждающий «Звездой Московии» особо ценного опера. Например, меня так пару раз награждали этой медалькой, считающейся высшей наградой нашего карликового государства.