Александр Воробьев - Огненная бездна Страница 30

– Вы слышали о теории «окон контакта»?

Теорию эту Анри слышал. История ее уходила корнями чуть ли не в докосмическую эру, во времена, когда человечество впервые стало задумываться о других мирах.

– Если мне не изменяет память, – Анри почесал бровь, – там говорится о том, что каждая цивилизация доступна для контакта ограниченное время. Сначала она не готова принять саму идею существования иных существ, а потом это ее уже не интересует.

– Не совсем так, капитан-лейтенант, – поправил его Попов, – давайте объясню на примере.

– Давайте, – согласился Анри.

Боковым зрением он заметил, что на ближайших койках к ним прислушиваются, а кое-кто и вовсе стал перебираться поближе. Похоже, комдив слыл среди своих людей интересным рассказчиком.

– Лига уже триста лет исследует планеты в других звездных системах. За эти годы наши корабли побывали в двух с половиной тысячах наиболее перспективных систем. В сорока семи мы нашли жизнь, находившуюся на разных уровнях развития. В трех системах у некоторых видов в дальнейшем, возможно, сможет развиться разум. Теоретически через пару миллионов лет эволюции.

Хибберт кивнул, соглашаясь, Анри же недоуменно спросил:

– Это я проходил еще в школе. К чему вы клоните, сэр?

– В сфере радиусом сто световых лет мы не нашли ни одного разумного вида. За триста лет поисков – ни одного! Это подтверждало правоту теории Лема!

– Кого? – не понял Анри.

– Старинного философа. Авторство теории «окон контакта» приписывают ему. Понимаете, капитан-лейтенант, для возникновения разума требуются миллиарды лет эволюции. От простейших микроорганизмов до звездного зодчества лежит тьма времен!

Распалясь, Попов, чтобы не улететь, вынужден был даже ухватиться за верхнюю койку.

– Вот смотрите, есть две планеты, пригодные для возникновения жизни. Обе возле спокойных звезд, в «поясе жизни», где вода находится в жидком состоянии, и так далее.

Анри понимающе кивнул:

– Предположим. Насколько я помню из школьного курса галактографии, все планеты, где была обнаружена жизнь, находились в «поясе жизни».

– Так вот, проходит миллиард лет, на одной планете появляются первые простейшие микроорганизмы, на второй еще нет. Проходит еще миллиард, на первой жизнь выходит из океанов, на второй появились микроорганизмы. Понимаете?

– Понимаю, – улыбнулся Анри. – Когда на первой планете цивилизация уже вышла в космос, на второй примитивные твари только-только вышли из океана.

– Совершенно верно! – просиял комдив. – А к тому времени как цивилизация второй планеты выйдет в космос, цивилизация первой планеты уже миллиард лет как будет мертва!

– Или, – по своему обычаю, хихикнул Хибберт, – уже миллиард лет как уйдет на другие планы бытия.

– Ну или так, – не стал спорить Попов. – В любом случае эти две цивилизации никогда не пересекутся!

Молчавший до сих пор Фаррел вдруг мрачно заметил:

– Как показала практика, две цивилизации все-таки пересеклись.

Комдив медленно повернулся к говорившему:

– Вот это-то и странно. До сих пор считалось, что во всей галактике на данный момент существуют от силы две, ну максимум три цивилизации. И учитывая размеры нашей галактики, они никогда не должны были встретиться!

– А вот встретились, – снова повторил Фаррел. – Правда, уровень развития у них оказался не совсем одинаковый.

– Вот тут ты ошибаешься, – горько рассмеялся Попов. – Как раз уровень развития практически одинаковый. Что меня и удивляет. Поневоле поверишь в те бредни, что распространяют Смотрящие-на-звезды.

– Господа, давайте не будем о религии, – поморщился Хибберт. – Мне, как правоверному, такие разговоры неприятны.

Вокруг повисло неловкое молчание. Выразительно посмотрев на коммуникатор, Попов извинился:

– Знаете, через три часа у нас запланирована проверка дистанционного управления. Моим людям пора отдыхать.

Последнее он явно произнес для сгрудившихся вокруг подчиненных. Те, дисциплинированно разлетевшись по всему убежищу, стали готовиться ко сну. Поняв намек, Анри отстегнул ремень и, воспарив, поблагодарил комдива:.

– Спасибо за «Жанно», сэр! По возвращении на Ганимед проставлюсь вам в ответ.

Еще не закончив фразы, Анри сообразил, что сморозил глупость. Каким бы ни был грядущий бой, возвратиться на Ганимед уже не получится. Аспайры ни за что не пропустят ни орбитальные станции крупнейшего спутника Солнечной системы, ни поселений на его поверхности. И шансов, что винный погреб бара «У доброго доктора» переживет орбитальную бомбардировку, не было никаких. На Титановом Клыке, спутнике Каштуры-2, аспайры уничтожили все следы пребывания человека.

Ему не указали на ошибку, но Анри понял, что заметили ее все. Фаррел же и вовсе изменился в лице. Даже не попрощавшись, главный инженер козырнул и, извернувшись в воздухе, быстро полетел к шлюзу. Похоже, слова старшего помощника задели больное место. Анри дернулся было догнать его, но почувствовал, как на плечо легла тяжелая рука доктора Хибберта:

– Не стоит, Анри. Дай человеку побыть в одиночестве.

– Да что с ним такое? – Анри наконец решился задать терзавший его вопрос.

– Невеста у него на Ганимеде. Врач, специалист по радиологии.

Анри, как раз оттолкнувшийся ногой от пола, замер в замешательстве. Болезненный удар о потолок заставил его зашипеть, но привел в себя.

– О боже. – Анри с сочувствием посмотрел вслед влетевшему в шлюз Фаррелу. – Почему он молчал?

– Она ради него записалась во флот. Выбила себе вакансию врача на «Авере», это носитель такшипов в Первом ударном. Прибыла сюда на три дня раньше нас, через неделю должна была отправиться к Иллиону.

– На том транспорте, который развернули к Земле? – понял Анри.

– Так точно. А девочка застряла на Ганимеде. Она не попала в списки эвакуации, ее вообще в тех списках не было.

– Боже мой, – повторил Анри. – Бедный Кирк!

На миг поставив себя на место Фаррела, Анри вздрогнул от ужаса. Если бы Марси оказалась на Ганимеде, что чувствовал бы он?! Какую дикую смесь ужаса и безысходности переживает сейчас Фаррел!

– Фаррел отлично держится, но, клянусь всеми пророками, один Вседержитель знает, чего ему это стоит.

Они выбрались из убежища и всю дорогу до своей каюты Анри думал о бедняге Фарреле. А еще о том, что вскоре все люди могут оказаться в положении невесты главного инженера. И тогда он дал себе клятву сделать все, чтобы остановить врага. Пусть даже эта клятва выглядела смешной, будучи произнесенной маленьким человечком, одним из десятков тысяч тех, кто готовился грудью встать на защиту своего мира.

Выхлопы уходящей эскадры скрылись за Ганимедом. Молча проводив их взглядом, контр-адмирал Фримантль развернулся и, прихрамывая, вышел из диспетчерской. Теперь следовало позаботиться о вверенных ему людях.

В настоящий момент на Ганимеде и орбитальных структурах вокруг него жили восемьдесят шесть тысяч триста сорок два человека. Эту цифру Фримантль запомнил еще утром, когда с Земли пришел абсурдный приказ провести тотальную эвакуацию населения. Абсурдный настолько, что уже через три часа пришло распоряжение вывезти хотя бы наиболее ценных специалистов. Космических монтажников, ученых и военный персонал базы. Таковых набиралось четыре с половиной тысячи человек. Остальных заранее списали в расход.

Аспайры прибыли очень не вовремя, в тот момент, когда у него в распоряжении оставалось лишь четыре корабля, способных к межпланетному перелету. Два из них, танкеры, аналогичные отправленному с эскадрой, отпадали сразу. Рассчитанные на экипаж в двенадцать человек, их системы жизнеобеспечения потянут максимум два десятка пассажиров. Меньше чем ничто. Третий, контейнеровоз, на который спешно грузили содержимое складов «Скапа Флоу», был немногим вместительнее.

Кабинет Фримантля размещался в зоне искусственной гравитации, куполом выступая на поверхности вращающегося цилиндра жилой зоны. Раньше здесь находилась оранжерея, но вступив в нынешнюю должность, контр-адмирал приказал перенести сюда свою резиденцию. Вечное движение неба, разноцветный Ганимед, который каждые тридцать секунд проплывал у него под ногами – все это помогало отрешиться от унылой действительности. От скуки богом забытого гарнизона.

Закрыв за собой люк, контр-адмирал немного постоял, любуясь белыми кратерами, что виднелись сейчас прямо над ним. Где-то там, внизу, работали, любили и радовались жизни восемьдесят тысяч человек. На миг Фримантль позавидовал им, не ведающим будущего счастливцам. Еще сутки или двое, дольше утаивать информацию он не сможет. А значит, начнется паника, беспорядки, и в результате эвакуация будет сорвана. Военной полиции и двух взводов десанта хватит только на охрану центрального космопорта. Что делать с тремя крупными грузовыми космопортами и дюжиной находящихся в частном владении? Стоящие там корабли не смогут добраться до внутренних планет, но как объяснить это доведенной до отчаяния толпе?