Максим Сабайтис - Битва за небо Страница 30

После второго перерыва на карту нанесли флажки с отметками даты и времени, в которое там проявлялся Немо. Моряки как-то сразу притихли, углубились в подсчеты, а потом дружно заявили, что все эти катастрофы одной субмариной не объяснить. Дескать, потому как скорость у этого гипотетического Немо слишком велика, плавает он без каких-то очевидных заходов на подзаправку, а торпеды у него и не думают заканчиваться, как патроны в плохих фильмах.

Как-то само собой получилось, что на третий час заседания определился состав российской части Комиссии.

Делегировали двух представителей военного флота, двух капитанов тяжелых боевых дирижаблей, по паре «психов», дипломатов и военных разведчиков – сущий Ноев ковчег.

Платон Эдуардович от участия в составе Комиссии отказался, сославшись на занимаемое положение. Оно неизбежно обязало бы японцев и англичан вводить со своей стороны какую-нибудь важную шишку и вынудило бы всех погрязнуть в дипломатических ухищрениях, совершенно излишних. Зато советник делегировал в Комиссию своего ассистента. Точнее даже, ассистентов, поскольку мы с напарником действовали заодно. Впрочем, в официальный состав я так и не попал, из-за глупого японского обычая, публично нарушать который настоятельно отсоветовал Эрнест Измаилович, тоже попавший в Комиссию. Главой российской части назначили гроссмейстера Жукова, заместителем – капитана боевого дирижабля «Дежнев», Ростислава Дмитриевича Чеснокова. Чесноков, как мне поведал по секрету Дмитрий, два года назад во время страшного шторма ухитрился спасти какое-то японское судно с важной особой на борту, был торжественно награжден медалью с российской стороны и старинной катаной – с японской.

Всего по официальным спискам в Комиссию попали десять человек. Фактически же нас оказалось двенадцать – вместе со мной за рамками списка оказался напарник Спешинского.

В распоряжение Комиссии были выделены как воздушные, так и морские корабли. Тяжелые дирижабли «Бирон» и «Дежнев», курьерские «Зенон» и «Марафонец», крейсеры «Паллада», «Багратион» и «Святополк».

Местом встречи морского флота с японцами назначили остров Токара-Ретто, возле которого был затоплен «Кама Икада». Воздушные силы, вместе с российской частью Комиссии, отправлялись на Цусиму. Официальные переговоры, составление многочисленных документов и координацию действий планировалось осуществлять оттуда.

Отправляться предстояло через два дня. Узнав об этом, Ледянников подмигнул мне левым глазом, а Платон Эдуардович – правым. Замечательный все-таки старик этот Несвицкий, даром что полномочный представитель государя. Но всего два дня… Интересно, что в моей карме завелось такого, отчего после Гатчины на одном месте мне не сидится никак? Я уже подумывал написать письмо сэнсэю и задать этот вопрос ему, но вовремя вспомнил о режиме секретности и с немалым сожалением отказался от задуманного.

Артур внимательно проверил контакты, не обнаружил видимых изъянов и счел ремонт завершенным. После подключения тока автомат ожил, педантично изучил свои внутренности и подтвердил мнение инженера лукавым подмигиванием светового индикатора.

– А ты думал, до вечера провожусь, – проворчал Артур, отодвигая ногой ящик с инструментами и запасными частями.

Теперь следовало как можно быстрее наверстывать упущенное – скармливать автомату шифровальные ленты и удерживаться от искушения нажать на кнопку анализа прежде, чем лоток с шифровками не опустеет хотя бы наполовину.

Звонок телефона застал Артура врасплох. В «Мнимую единицу» вели две телефонные линии – рабочая и экстренная. По экстренной, аппарат которой противно дребезжал на стене возле автомата, с Артуром мог связаться лишь Мерлин или премьер-министр. Обыкновенно премьер-министр был сильно занят, а психотехник старался пользоваться техническими приспособлениями как можно реже.

– Черт побери! – вырвался из поднятой трубки разгневанный голос Мерлина. – Что вытворяет твой подопечный?

– С самого начала, пожалуйста, – попросил инженер, подходя к бару, благо длина провода позволяла это сделать. Подопечных у Артура было немного, только «Посейдон» по-прежнему служил источником беспокойства. Однако список проблемных объектов мог пополниться в любой момент, согласно неписаным законам жизни о распределении неприятностей по планете. – Какой объект, что произошло, когда, откуда стало известно…

– Удивительно, – моментально успокоился главный психотехник Британской империи. – Половина земного шара сходит с ума, пытаясь сохранить секретность и тем самым спасти от паники другую половину, а ты сидишь в своей яме и ничего не знаешь!

– Извини. – Артур налил в стакан бренди на два пальца, затем немного поразмыслил и добавил еще столько же. В силу явной глобальности обсуждаемой проблемы. – Мой автомат съел какую-то дефективную шифровку и, вместо того чтобы выдать результаты, предпочел испортиться. Только что починил.

– Послушай, он у тебя точно не разумный? – Поинтересовался Мерлин после непродолжительной паузы. – Я бы на его месте…

– Абсолютно, – подтвердил Артур, гадая, что же все-таки произошло. – Это же автомат Тьюринга, имитатор разума. На творческую деятельность, а также всяческую психотронику или интуицию он не способен. Максимум – дает прогноз на основании резонанса второстепенных факторов. Лучше расскажи, из-за чего такой трезвон? «Посейдон» разбушевался?

– Не то слово, – проворчал Мерлин. – Мало того, что этот твой Тесла действует без оглядки на международные законы, так он еще и нападает без разбору на все, что плавает. Японцы от него хлебнули по полной программе – они, конечно, пытаются засекретить масштабы потерь, но всего ведь не засекретишь. А вот за что он русских обижает – не понимаю. Мне казалось, что они представляют собой единственную силу в регионе, которая способна приютить его у себя. На случай, если запахнет жареным.

– Я видел много принципиальных людей. И из их числа Тесла самый упрямый, самый фанатичный. – Инженер отпил бренди на треть, прокашлялся и продолжил: – У Теслы два пунктика, но зато каких! Первый пунктик – его предок. Я попросил раскопать архивы и выяснил, что в начале века его прадед спорил с самим Эдисоном, а также занимался изготовлением механизмов, работающих на переменном токе. После одной из самых впечатляющих демонстраций электрической машины – когда создавалась искусственная молния, бившая в землю с вершины башни, – на него подали в суд. Свыше тысячи наблюдателей целые сутки страдали мигренью, а восемнадцать из них даже попали в больницу с нервным расстройством – тогда уже знали, что психотехники одним своим присутствием способны испортить электрический механизм. Про то, что мощный разряд тока способен вывести из строя рядового психотехника, узнали лишь после случая с Теслой.

Так вот, наш Никола Тесла пошел в прадедушку. Один в один, не иначе. Мои люди обратили на него внимание после того, как он едва не восстановил ту печально знаменитую электрическую башню, которую в Америке до сих пор показывают туристам за деньги.

– Значит, электричество стало для него первым пунктиком. – Голос Мерлина был задумчив, гроссмейстер строил в уме психологическую модель. – А что со вторым?

– Тесла принадлежит к рационалистам. – Инженер проследил, как очередная шифровка заползает в недра автомата, достал следующую ленту и приготовился заправить ее. – Повернут на идее превосходства технического прогресса над психотехническим. Незадолго до того, как «Посейдон» был закончен, ему в руки попал доклад Маркса о невозможности сосуществования электрического и психотехнического направления. На всякий случай напомню…

– Не надо, – фыркнул Мерлин. – Про точку ветвления пути я помню. Как с определенного момента один из путей развития становится доминирующим, а другой обречен.

– Тесла сделал из этого доклада странные выводы. Нам удалось опросить выживших механиков, с которыми он работал, – все они утверждают, что непосредственно перед тем, как угнать субмарину, Тесла пытался завербовать их на войну против психотехники как таковой. Дескать возврат к точке ветвления еще возможен, а технический прогресс принесет пользу всем людям без исключения, а не только горстке избранных с мечами. Так что он будет топить корабли всех государств, которые ориентируются на развитие психотехники. Британские корабли он, думается, не тронет, хотя рисковать тоже не стоит.

– Не стоит, – подтвердил Мерлин. – Ты еще не в курсе, но Тесла нас тоже не жалует. Два наших пассажирских корабля, к счастью, не такие большие, как «Кама Икала», были затоплены возле Гавайских островов.

– Черт! Что им понадобилось на этих Гавайях? На пляже полежать? Там же японская военно-воздушная база…

– Тем не менее. – Голос Мерлина был мрачен. – На одном из этих кораблей находилась юная племянница премьер-министра. Так что он тебе еще будет звонить, учти.