Это другое 2 - Иван Солин Страница 30

Что ж дело сделано, Ракитин мертв, Закон не...

— Убийца! — завопил вдруг кто-то из ошарашенно безмолвствующей толпы, прямо-таки ошетиневшейся объективами камер смартфонов, хоть как-то оправдывающих наличие на башке Силина жутко чешущегося парика.

И тут же крикуну вторили десятки других, отмерших голосов, как бы намекая, что надежный, как те самые часы, план, хорош без свидетелей, а так...

— Суд! На Суд его! — загудела толпа, от линча удерживаемая Законом.

— Да блин, — почесав под осточертевшим париком, с досадой пробухтел себе под нос тот, кто теперь не сможет удалиться от место преступления далее чем на сотню шагов, и вынужден дожидаться явления Ее Милости боярыни, чтобы, скорее всего, стать в итоге удобрением для сада Её Светлости княгини. — Зашибись, ну не на мине ж мне его было подрывать!

Глава 8

— Да что ж он делает, бл... — выругался Рябов, заводя и подгоняя машину поближе к рынку, когда узрел, чем закончилось вся эта авантюра, грозящая теперь, когда Силин обвинён свидетелями и ему предстоит Суд, потерей столь ценного для НСБ кадра. — На что они вообще рассчитывали, подряжая мальчишку? Хреновы стратеги кабинетные(себе под нос).

А упомянутый мальчишка, тем временем, видимо от безысходности опустился на корточки и, прежде чем усесться прямо на задницу, сделал что-то не видное Рябову с его ракурса. По большей части из-за закрытого спиной Силина вида на это вот «что-то», куда свою лепту внесли ещё и мелькавшие то и дело зеваки. Конечно же обступившие, но при этом опасающиеся сильно приближаться к убийце, разрежая тем самым скопление вокруг него.

Посидев так какое-то время, будто бы даже с закрытыми глазами, «намедитировавшийся» уже Силин, так, к слову, и не получивший в голову ни камня, ни даже гнилого помидора или хотя бы тухлого яйца от негодующей по поводу его невозмутимости толпы, вдруг вскочил и помчал со всех ног прямо к авто Рябова. А влетая внутрь, прокричал:

— Гони, Витя! — а когда уже уселся, захлопнув дверь заревевшего авто, и подобно водителю предусмотрительно пристегнулся наконец, то продолжил. — Давай по кратчайшей из княжества!

— Но как же...

— Всё потом, Виктор, жми! — не дав сбитому с толку, но исправно рулящему Рябову прояснить очевидный вопрос, наверняка об ограничении в сотню шагов, потребовал поскорее убираться из негостеприимного Нижнего Миргорода Силин.

Который, вроде бы как, должен бы был оказаться в безвыходной ситуации, но что такое безвыходная ситуация? Разве это не удел тех, кто идет по жизни лишь по проторенным дорожкам, образно говоря? Тех, кто следует проверенными путями за первопроходцами, однажды щедро расплатившимися за эту вот проверенность. Тех, кто действует в рамках, а знает лишь то, что должно работать и, как правило, работает, но только в штатных, прописанных инструкциями ситуациях.

Можно сказать, что безвыходная ситуация — это бич пользователей, операторов, эксплуатантов, потребителей. То есть всех тех, кто редко когда понимает принципы функционирования того, чем пользуется. Пусть таковые иногда и способны тешить себя мыслью о том, что порой не чураются заглянуть, так сказать, под капот, дабы, мня себя эдакими доками, проделать там пару-тройку заученных действий, аналогично лишь следуя некому шаблону, бесспорно, в типичных ситуациях приводящему к успеху.

Однако совсем иное тот, кого допустимо назвать разработчиком. Ну, или хотя бы тот, кто ладный лишь с парадного фасада механизм, не важно даже чего, знает ещё и с иной его стороны. Не зализанной и приглаженной, так сказать, для уверенности и комфорта конечного потребителя, а с обратной. Зачастую неприглядной изнанки, наверняка ощетинившейся пугающим своей малопонятной деловитостью нутром. Причем такой, который сует туда свой нос не дабы штатно «заменить шестеренку», а чтоб «добавить новых», заставив это вот всё ещё и ТО да ЭДАК делать, а не только лишь ЭТО и исключительно ТАК. И вот такие — в поиске путей выхода уже исходят из своей ограниченности, как личной, так и в познаниях. И для них безвыходная ситуация — это скорее оправдание, не суть важно для кого предназначенное, и что на самом деле за этим стоит. Пусть даже и перед собой, когда годы прожиты, можно сказать, впустую, а твои старания нахрен не нужны никому вокруг, в обозримом «вокруг», а потому можно и позволить себе на старости лет наконец сдаться, признав утратившим молодой задор и веру в светлое разумом, что «это невозможно».

В общем, Силин, и без того уже находящийся далеко не в рядах рядовых «пользователей», заполучив Ви́дение, позволяющее, собственно, видеть магию, хотя и прочие энергии, как ту же загадочную Круа, так вот, ещё и, получается, чуточку расширил границы своей ограниченности. А потому, когда уселся «помедитировать», на самом деле извлек из Кармана свиток и активировал его, дабы предпринять то, чего ещё не проверял, но теперь сам случай велел, то есть взять и отсечь от княжества своё, как однажды уже упоминалось, неместное, что очень даже определимо в Видении, золотое кольцо на левом большом пальце, как мы помним, главное и даже иногда управляющее прочими, увязанными с ним кольцами. Взамен, понятное дело, запитав его от собственного резерва, прям как вне границ, когда способность работает от «маны» носителя, а не те десять, если не принимать во внимание последующие улучшения, положенных активаций способности в пределах княжества. Между прочим, работающих за счет чего-то, подаваемого по видной лишь посредством Видения энергетической нити, которая у всех местных колдунов специально на этот момент подключается откуда-то извне. И, к слову, взамен на нечто, тут же и откачиваемое у этих вот, как видно, вовсе не даром получающих мажеское могущество простецов. Но, раз им не плохеет после такого, то хотя бы не жизненные силы.

Так вот, чтобы проделать «отключение», да освободиться от подСудности, а возможно и власти Закона вообще, Силину всего-то и потребовалось что зацепить эту вот энергонить, да хорошенько потянуть, в итоге разорвав её, как и упоминалось, несколько иного нежели у всех местных колец вида, да ещё и постоянно, в отличие от них, тянущуюся куда-то, судя по всему, в центр княжества. Осуществлен же разрыв связи, так, кстати, и не возобновившейся автоматически, был одним из исходящих из ладоней рук, в конкретном случае правой, эдаким энергетическим усиком, пусть из-за неразвитости да нетренированности коротеньким, пусть толстым и неуклюжим, но вполне себе подвижным и, главное, управляемым, а потому и позволившим проделать