Чуйка - Михаил Павлович Николаев Страница 30

Древнюю Грецию он отложил на потом и, в первую очередь, занялся Русью. О том, что Святогор тоже окажется пограничником, он и сам догадывался, но целый ряд фактов его удивил не на шутку. Святогор был богатырём, но вовсе не великаном. Просто очень высоким, почти на голову выше Степана. Косая сажень в плечах тоже оказалась фигуральным выражением. В земле он не вяз, нормально она его держала, как и конь-тяжеловоз. Разбойников Святогор не гонял, с другими богатырями не соревновался. И не потому вовсе, что не оказывалось желающих силушкой помериться, просто не до того ему было. Святогор охранял постоянно действующий портал не между Явью и Навью, конечно, сказки это всё, а в мир змеев. Змеи – название условное. Ничего общего с шипящими пресмыкающимися они не имели, шустро бегали на четырёх лапах и имели туловище как у очень крупного быка, несколько зубастых голов на длинных гибких шеях и мощный крокодилий хвост. Тварюги обладали бешеной регенерирующей способностью, поэтому рубить им головы никакого смысла не имело – они быстро отрастали обратно. Рубить следовало хвост. Не колечками, разумеется, но и не по самую шею, как в анекдоте, а так, чтобы разрубить крестец, под которым скрывался спинной мозг, бывший у этих тварей основным. В случае если змея не удавалось перехватить непосредственно у портала, за ним приходилось долго гоняться по степи, поэтому конь Святогору был жизненно необходим.

С Ильёй Муромцем Святогор никогда не встречался, так как жил примерно за тысячу лет до Рождества Христова, когда не только Ильи, но и самого Киева даже в проекте не было. Объединяло их лишь то, что оба в разное время были сотрудниками Погранслужбы.

С происхождением Святогора ясность отсутствовала. В славянской мифологии его иногда величали сыном Рода, но поскольку этого бога никто никогда не видел, с большой степенью вероятности можно было предположить, что и в этом случае был замешан кто-то извне. Жену Святогора – Пленку никто, разумеется, не заколдовывал и в змею не превращал. Тут не имело смысла городить сущности сверх необходимого, так как само имя прямо-таки кричало о том, что её освободили из плена. Предположительно – змеиного. По крайней мере, детей Святогору она рожала вполне человеческих.

Ольга постучалась в дверь, когда Степан дочитывал историю Александра Невского. С большим сожалением отложив фолиант в сторону, Степан посмотрел на часы – половина восьмого.

– Сколько можно за книгами высиживать? – упрекнула его девушка. – Я ведь предупреждала тебя, что собираюсь угостить ужином!

– Ты время не назначила! – нашёлся Степан с ответом. – Вот я и ждал, когда позовёшь.

– Ладно, пошли быстрее, а то остынет.

Глава 10

Предложение, подкупающее своей новизной

Ужин прошёл на ура. И было тому три причины: Ольга действительно умела готовить и расстаралась на славу; Степан пропустил обед и был голоден, как волк; за день влюблённые успели сильно соскучиться друг по другу, и сейчас каждое слово было в масть.

Степан, в отличие от волка, умел вовремя остановиться, поэтому спустя полчаса с большим сожалением отодвинул тарелку:

– Всё, больше я съесть решительно неспособен, давай чаю попьём.

– А к чаю у меня плюшки, – всполошилась Ольга. – Сейчас принесу!

– Большое спасибо, но пусть они лучше на завтрак останутся. Мне правда уже некуда.

– Ты как хочешь, а я съем парочку.

– Слушай, – обратился Степан к Ольге, прихлёбывая чай. – Я сейчас историю Погранслужбы читаю, дошёл уже до Александра Невского, а никаких упоминаний о Несторе и его «Повести временных лет» не встретил. Ты ведь изучала историю Погранслужбы, можешь объяснить, в чём причина?

– Легко. Не было никакого Нестора. Вообще. Это придуманная персона. А повесть – фальшивка, написанная не ранее пятнадцатого века, скорее всего по заказу Рюриковичей. Оригинала в природе не существует, а список был изготовлен в 1711 году по распоряжению Петра Первого. Большинство историков об этом знают, просто они не афишируют этот факт, чтобы в очередной раз не переписывать учебники.

– А я всегда считал, что это самая первая из дошедших до нас летописей.

– Нет, старые летописи были целенаправленно уничтожены священниками, боровшимися с язычеством. Кое-что сохранилось у нас в архиве, но мало. Наши ведь историей страны не занимались, они фиксировали только те события, которые были напрямую связаны с Погранслужбой. А кто при этом правил и с кем воевал, никого особо не интересовало.

– Оля, а что там у Александра с поимкой лысого? Долго нам ещё тут высиживать? Ты видела его?

– Видела и спрашивала. Они поставили засады возле наших домов, и не обычные, а с приборами. Но там пока никто не появлялся. Тех, которых вы отловили, уже допросили с химией. Нашли перевалочную базу, ещё двоих повязали. А этот, видимо, на дно залёг.

– Ты скажи Александру, пусть по больницам и поликлиникам поищет. У лысого, похоже, саркома горла как бы уже не на последней стадии. Может, он не на дне, а в больничной палате обретается?

– Ладно, завтра увижу Сашу – передам ему. А ты мне ничего сказать не хочешь?

– Хочу. Выходи за меня замуж, – сказал Степан, опустившись на одно колено. – Извини, кольца не приготовил, но как выпустят в город, обязательно куплю.

– Стёпа, не нужно мне никакого кольца! Свадебные потом купим и достаточно. Ты вставай.

– Так ты согласна выйти за меня замуж?

– Конечно, согласна! – Ольга силой подняла его на ноги и крепко поцеловала в губы.

– Ты какую свадьбу хочешь? – спросил Степан отдышавшись.

– Скромную, человек на двадцать, в ресторане. Только надо время так подгадать, чтобы мама с папой смогли приехать. Я им позвоню завтра и уточню. А ты кого пригласишь?

– Сестру с мужем, дядю с женой и трёх друзей. Всё. Из банка я никого звать не хочу, там совсем другой контингент.

– А я кроме родителей ещё двух подружек. Бабушку звать не буду, у неё со здоровьем не всё в порядке, лучше мы с тобой сами к ней на Алтай съездим. Слушай, давай ещё Станислава Николаевича и Сашу позовём!

– Станислава Николаевича надо позвать обязательно, какая же свадьба без генерала, а Александра… Ладно, пускай тоже будет.

– Ты что, ревнуешь? У меня с ним ничего не было.

– Да нет, наверно, просто я же вижу,