Константин Воронин - Выживальщик (СИ) Страница 31

Хоть и жаль было бензина, но заводил я мотоплуг, ставил на него роторную насадку и убирал выпавший в огороде снег. Ничего, что земля промёрзнет, озимых у нас нет. А вот закисление почвы может лишить нас урожая в дальнейшем. Не век же зима будет. Хотя, за пару лет снега навалит - 'мама не горюй!'. И поэтому надо снег убирать из усадьбы, пока не восстановится кислотно-щелочной баланс.

Глава V.

Вот и гости заявились...

Позади заимки - огромный лог. Овраг, если попонятнее. От забора заимки до лога метров двадцать. Ещё дед Афанасий засеял крутой склон оврага еловыми семенами. Теперь там рос густой непроходимый ельник. По дну оврага протекал небольшой ручей. Туда же вывел Полынников канализацию. Все стоки по наклонному оврагу стекали в урочище Нежилая падь. К пади вела от заимки тракторная дорога. В урочище брали брёвна на дрова, сухостоя там было много. В Нежилой пади ни птиц, ни зверья не водилось. Когда приезжал на вездеходе за дровами, охватывало жутковатое чувство, и я торопился поскорее убраться оттуда. Один раз взял с собой дозиметр, но радиационный фон в пади был нормальным.

- Нечисть там водится,- объяснил Василич, не пускаясь в подробности.

- На заимку-то не полезут?

- Неа, они из пади ни ногой. Да ты не боись, главное, на ночь там не оставаться, а днём не опасно.

Дрова из урочища были нормальными, горели без проблем, как все обычные дрова.

Впрочем, это я отвлёкся от темы.

Так вот, от самого забора метров на пятнадцать, а у оврага и на все двадцать, лежал рукотворный бурелом. Стволы деревьев с заострёнными сучьями были накиданы друг на друга, не как попало, а с умыслом. Разобрать преграду было невозможно. И ветвями стволы переплелись, а кое-где и проволокой скручены. Когда брёвна не скользкие, то есть сухие, человек тренированный может неспешно, не без труда, добраться до забора трёхметровой высоты, увенчанного колючкой в три ряда, перевитых проволочной спиралью. Без сапёрных ножниц или ножниц по металлу не пробраться. При этом надо умудриться, не задеть проволочку, запускающую сигнальные ракеты (если про неё знаешь). У Полынникова ракеты запускались по всему периметру забора. А я решил, чтобы ракеты не только предупреждали о проникновении через забор, но и показывали, где происходит проникновение, на каком участке. Поэтому взлетали только две ракеты, если задет один сегмент проволочки.

Нетренированный человек, преодолевая бурелом, стопроцентно или сломает ногу, или распорет её сучком. Ни медведь, ни волк, ни лиса в это хитросплетение брёвен не сунутся - дурных среди зверья не водится. Бурелом тянулся вдоль всего забора, за исключением фасадной части, где ворота и поляна перед усадьбой.

Возле ворот сначала планировал соорудить караульную вышку. Потом рассудил, что с вышки хорошо расстреливать стаю волков или медведя-шатуна. Но самые опасные представители фауны - двуногие. И, если они с оружием, то на вышке превращаешься в персонажа игры 'А ну-ка, подстрели!'. Особенно сладко из гранатомёта по вышке шарахнуть - чтобы щепочки полетели во все стороны.

Поэтому, когда артель плотников возводила в усадьбе прошлым летом курятник и свинарник, я нарисовал им пару эскизов и подробно объяснил, что мне требуется. И плотники не подвели. Теперь, по обе стороны от ворот, к забору примыкали два помоста из толстых досок. С левой стороны, той, что подальше от дороги, помост был коротким, а с правой - длиной в четыре метра. Они не доходили до верха забора на полтора метра, как раз,чтобы скрыть с головой стрелка, вставшего на колено. На каждый помост вела деревянная лестница с перилами. Ширина помоста - около двух метров. На левом помосте в одном месте, а на правом - в двух местах лобзиком аккуратно спилены верхушки досок. И оставлены эти верхушки на старом месте. Достаточно вынуть отпиленный кусок доски, и в заборе образуется бойница. Некое подобие форта для защиты от индейцев. И 'индейцы' ждать себя не заставили.

Дело было к полуночи. Мне, что-то не спалось. Наташа и Лариса, привалившись ко мне, давно уже спали. В доме царила тишина. Поэтому слышно было, как потихоньку собирается на дежурство Василич. Вот они с Тимофеевной о чём-то пошептались, вот послышался приглушённый звук поцелуя. А спустя несколько минут, через нашу спальню прошел к себе на цыпочках Лёша Леонидов. Звукоизоляцию между спальнями Полынников сделал знатную. Из спальни Леонидовых до нас не доносилось ни звука, они, соответственно, не слышали, что творится у нас.

Лежал и размышлял о том, о сём. Но вскоре мысли начали путаться, сон одолевал. Оставалось только необычайно приятное чувство оттого, что рядом два тёплых, нежных тела. По приятности могли сравниться только моменты, когда по мне ползали маленькие двойняшки, бывшие ещё совсем грудничками. Ползали и лопотали что-то на своём тарабарском языке, счастливые и довольные. И я был счастлив, вот они - кровь от крови моей, плоть от плоти. Хотя, порой, не обходилось без курьёзов. Один раз Даша ножонкой весьма ощутимо пнула меня по моему 'мужскому хозяйству'. Вопль боли я подавил, но стон сдержать не удалось. Двойняшки замерли, посмотрели удивлённо и настороженно. Я промолчал, и они продолжили своё 'броуновское движение'.

В другой раз меня спасла Наташа, подошедшая к кровати, чтобы одеть девочкам памперсы. Маша, покачиваясь, сидела у меня на груди (только-только садиться начали) в одной распашонке. Огромные её глазёнки посмотрели на меня безмятежным взглядом, что-то вякнула и преспокойно принялась писать. Наташа среагировала молниеносно - промокнула горячую жидкость обеими памперсами, не дав ей стечь на постель. И, будь я проклят, Маша хитро на меня глянула и ехидно улыбнулась.

- Ничего, детская моча даже полезна,- утешила Наталья. А я усвоил, что бойкая Даша имеет простой и открытый характер, в отличие от тихой и скромной Маши, внутри которой сидит чертёнок.

Сквозь полудрёму отчётливо услышал громкий истошный крик. Следом раздался пронзительный вопль. Уже наловчившись в подобной операции, ухватился за заднюю спинку и спрыгнул с кровати. Мгновенно влез в трусы, одновременно со штанами, сунул босые ноги в валенки. На улице раздались два хлопка и свист взлетевших сигнальных ракет. К пирамиде с оружием подскочили с Лёшкой одновременно. Он успел натянуть ещё тельняшку, я же одел полушубок на голое тело. Лешка схватил СВД, я ┐- 'Сайгу'. По запасному магазину уже лежало в карманах полушубков. Вылетели на улицу в тот момент, когда хлопнул выстрел из карабина Василича.

Лесник посмотрел на нас насмешливо. Одеты кое-как, без шапок...

- И чего? Вас, вроде бы, не звали. Спали бы себе дальше,- неторопливо передёрнул затвор, выбросив стреляную гильзу. Собаки стояли рядом, натянутые, как струна, настороже, но не лаяли. Знали, что за лишний шум не похвалят.

- Кто был-то?

- Судя по голосам - молодёжь. По тому, как орали, двое человек покалечились качественно. Брёвна снегом присыпало, но ямы-то между брёвен целёхоньки. Одному всё же удалось на забор вскорячиться. Ракеты запустил, со страха вниз ухнулся. Опять полез. Да колючка не пускает. Я и стрельнул ему над головой, для острастки. Их там, похоже, человек десять. В лучшем случае, двое через забор прорвутся. Так я двоих-троих спокойно положу. Вот и не стал вас беспокоить. Идите, досыпайте. Всё в полном порядке.

Покурили мы с Василичем втроём и пошли в дом. Полушубки повесили возле оружейной стойки. Ко мне подошла Тимофеевна, которую теперь все звали Ирой. Придерживая руками, запахнутый халат, с тревогой спросила шёпотом:

- Володя, ну, что там?

- Василич твой, геройски отразил натиск монстров и вышел из схватки победителем. Живой и невредимый. Вернётся - всё расскажет и горячо расцелует в сахарные уста.

Получив шутливый подзатыльник, на ходу расстёгивая штаны, дошёл до кровати. Как всегда, стоило мне встать с постели, Наташа и Лариса подползали друг к другу. Вклиниться между ними не удастся. Лечь с краю нельзя - Ларисе ночью Вовчика кормить, да и мало ли, встать к нему придётся. Поэтому я влез на кровать между печкой и Наташей.

- Всё хорошо?- шепнула она. (Не печка шепнула, разумеется.)

- Ага. Спи, малышка,- поцеловал теплую стройную шею, прижался к круглой, упругой попке и погладил выпуклое бедро.

Вовчик что-то 'промяукал' во сне.

- Спи, сыночек,- прошептала Лариса,- папка твой - сволочь, тётя Наташа - гадина. Один ты мамочку любишь.

Нет, ну, любит Ларисёнок горькой сиротой прикинуться. Наташа чуть отодвинулась от меня, это означало, что она плотно прильнула к Ларисе. Поцеловала её в шею. Перегнувшись через Наташу, поцеловал круглое плечо Ларисёнка.

- Подлизы мои любимые,- совсем еле слышно изрекла Лариса, засыпая.