Андрей Ливадный - Автономный режим Страница 31

– Тебе нужен прямой приказ?

– А что, будем стрелять по своим?!

– Будем, если они встанут на пути! Считай, приказ ты получил. – Дитрих обернулся: – Кто чувствует, что не справится, лучше говорите сейчас.

– Есть вариант, – глухо ответил Хорватов.

– Говори.

– Бить бронебойным по сервомоторам скафандров. Обездвижит, но не убьет.

– Согласен, – кивнул Дитрих. – Минуту на тестирование систем экипировки!

…Двигаясь по внешней обшивке станции, Дитрих испытывал острые противоречивые чувства.

«Танаис» был его детищем, за годы службы огромный искусственный мир стал неотъемлемой частью смысла жизни.

Дитрих стоял у истоков проекта, год за годом на его глазах строились, включались в работу все новые сектора станции, верфи, заводы-спутники. Он помнил прибытие первого конвоя, понимал, насколько важен проект централизованной утилизации космической техники для сохранения мира в Обитаемой Галактике.

Здесь он чувствовал себя нужным, востребованным, знал каждый уголок огромной станции. Включаясь в глобальное киберпространство «Танаиса», Дитрих глазами машин наблюдал самые опасные и потаенные процессы, протекающие в глубинах искусственного мира, прекрасно разбирался во всех применяемых на борту технологиях…

И вот все рухнуло, исчезло в один миг.

«Предательство», – мысль выжигала рассудок, не давала покоя.

– Илья? – Он воспользовался каналом защищенной связи по схеме прямого соединения имплантов.

– Да, командир?

– Ты уверен, что не опознал ни одного корабля?

– Уверен. Может, что-то и пропустил в глубинах их построений, подле ядра кометы, но крейсера и фрегаты, атаковавшие мой «Стилетто», не идентифицировались по базам данных. Да и визуально я не нашел аналогий с известной техникой.

– А детали?

Илья понял, о чем спрашивает командир. У каждой цивилизации существуют свои, уникальные технические решения. Можно изменить форму корпусов, превратить их в нечто неузнаваемое, футуристическое, переконфигурировать внутренние отсеки, но мнемоник способен не только увидеть, но и проанализировать конфигурации внутреннего технического наполнения, сделать вывод на основе наблюдений.

– К какому варианту склоняешься? Неизвестная нам Семья?

– Нет. Армада построена недавно.

– Почему так решил?

– На броне практически нет микрошрамов и следов ремонта. Органический материал инсектов – не чета нашим керамлитовым сплавам. Плохо держит механические воздействия. Микрометеориты – их традиционная проблема. Корпуса кораблей обычно носят следы многочисленных повреждений и последующих ремонтов, чего я не увидел даже на максимальном увеличении.

– А если армада была скрыта в надежном убежище?

– Три миллиона лет? Нереально. Их системы управления строятся на базе биологических нейросетей. Никакой режим консервации не способен поддерживать их в «спящем» режиме столь долгий период времени.

– Да, пожалуй, ты прав. Значит, генетическая модификация плюс древние технологии Единой Семьи? – уточнил Дитрих, сворачивая по известному лишь ему маршруту. Он вел небольшой отряд среди надстроек рабочих станций, где сервы продолжали трудиться над демонтажем очередной партии космических кораблей.

– Командир, а почему мы говорим по закрытому каналу?

Дитрих несколько секунд медлил с ответом.

– Среди нас может оказаться предатель, – наконец произнес он.

Илья не ожидал услышать такое от командира.

– Трудно поверить, – признался он. – Ну а я почему вне подозрений?

– Комете Мальцева требуется пять лет на преодоление расстояния от звезды до «Танаиса». Значит, утечка информации произошла лет пять-шесть назад. Ты в это время еще только начинал учебу в академии.

– Не по себе как-то… Мнемоники же…

– Ничто человеческое мнемоникам не чуждо, – жестко ответил Дитрих. – У каждого есть слабые и сильные стороны характера. Даже Паше Пахомову я не могу сейчас полностью доверять, понимаешь?

– Умом понимаю, душой нет.

– Ладно. Лучше скажи, как вел себя Хорватов во время вылета? Не заметил ничего необычного?

Илья задумался, вспоминая недавние события, пытаясь восстановить все, вплоть до эмоциональной окраски переговоров. Мнемоники, включаясь в локальную сеть группы, невольно открывают свой рассудок, до определенной степени, конечно, но, например, определить, нервничает кто-то перед вылетом или, наоборот, спокоен, не составляет труда.

– Да все как обычно, командир. Он не подозревал о ловушке.

– Ладно. О нашем разговоре – никому.

– Понимаю. Можно вопрос?

– Давай.

– Разве утечка информации не могла произойти в штабе Флота?

– Могла, – вынужден был согласиться Дитрих. – Дело в другом. Меня беспокоит численность диверсионных групп. Твари не просто проникли на борт, они накапливали силы, вели разведку. При существующей системе контроля без посторонней помощи это осуществить невозможно!

– И что делать теперь? Мне тоже не доверять никому?

– Присматривайся.

Тернов промолчал в ответ. Не очень-то ему нравилось поручение командира.

Впереди, по ходу движения группы, показалась развязка транспортных коммуникаций. Часть конвейерных линий исчезала в тоннелях, ведущих в глубины «Танаиса».

– Всем внимание, – сухо произнес Дитрих. – Уходим по крайнему правому ответвлению. Через сотню метров занимаем позиции у технической надстройки.

…В тишине вакуума, среди необъятной Бездны, Хорватов чувствовал себя уверенно, а вот без привычной мнемонической связи с подсистемами «Стилетто» было неуютно, ощущения менялись, словно узор в калейдоскопе; вот Пахомов, к примеру, часто поглядывает по сторонам, ему на внешней обшивке держаться сложнее, хотя навыков у него больше.

Давит открытое пространство. Именно давит, хотя, по идее, должно поглощать, растворять рассудок в своих глубинах.

Тернов первым почувствовал неладное.

Что-то коснулось его, словно горячий порыв ветра дохнул в лицо.

– «Мыслящий»!

– Всем в укрытия! – мгновенно отреагировал Дитрих. – Осмотреться! Хорватов, Тернов, попытайтесь установить направление на источник воздействия! Паша, ты прикрываешь мнемоников, что бы ни случилось, понял?!

Фигурки, облаченные в фототропную броню, слились с фоном надстроек.

«Сколько же их проникло на «Танаис»?» – Илья вновь ощутил узкосфокусированное воздействие, подобное лучу света, пронзающему мрак, что-то выискивающему в темноте.

– Верхняя часть технической надстройки! Обзорный купол над рабочей станцией! – доложил он.

– Хорватов?

– Подтверждаю! Воздействие слабое. Предел их возможностей – километр?

– Для одной особи это сверхэффективно! – Дитриха неприятно поразила озвученная Хорватовым цифра. Еще никому не приходилось сталкиваться с чем-то подобным! «Максимум, на что были способны телпы, – это оглушить человека, спутать мысли, дезориентировать с дистанции в десять-пятнадцать метров!» – думал он, изучая смотровой купол.

За толстым бронепластиком действительно угадывалась чья-то тень. Понять, серв это, человек или чужой, с такой дистанции очень трудно. Нужно подключать сканеры имплантов, но их излучение способно встревожить телпа.

Но и ошибиться нельзя. Что, если там обыкновенный сервомеханизм? Выстрел по ложной цели – это приговор.

– Тернов, аргументируй!

– Испытываю ощущение, знакомое с детства, – сухо ответил Илья.

– Как вычислил источник?

– Подключился к системе безопасности рабочей станции. Вот изображение с камеры. – Илья передал данные через лазерную связь.

Существо, облаченное в бионический скафандр, затаилось на смотровой площадке.

– Тварь… – выдавил Пахомов.

– Илья, ты неоправданно рисковал! – В голосе Дитриха прозвучал упрек.

– Я работал в защищенном режиме, командир, – не принял обвинения Тернов. – Без взлома. Данные снял не с камеры, а с сервера, он расположен в соседней башне.

– Тревогу не поднял?

– Нет.

– Что показывают другие камеры?

– Везде на смотровых площадках засели телпы, – ответил Илья. – Они замкнули охранным периметром двенадцатый сектор!

Плохо дело. Дитрих искал выход из создавшейся ситуации. Блокированный «Мыслящими» участок включал в себя главную локационную надстройку «Танаиса», жилую палубу и медицинское крыло. Там же располагался арсенал.

– Следим за телпами! Выясняем периодичность воздействия!

«Мыслящие» использовали сфокусированное излучение. Оно действительно похоже на луч, обладает большей дальностью, но в каждый момент времени охватывает меньшее пространство.

– Минута тридцать! – первым доложил Хорватов.

– Телепатическое излучение должно накладываться в определенных точках, – предположил Илья. – Иначе их периметр теряет смысл.

– Правильно подметил. – Дитрих не терял времени: он знал конфигурацию близлежащих надстроек и уже прикинул, где располагаются позиции, которые не удалось обнаружить при помощи систем наблюдения. – Передаю схему. Они выбрали площадки обзора, расстояние между которыми составляет меньше километра. Таким образом, каждый «Мыслящий» чувствует ментальное воздействие соседа один раз за минуту тридцать секунд.