Дрю Карпишин - Дарт Бейн 2: Правило двух Страница 31

- Надеюсь, лететь осталось недолго, - пробурчал Джоан, намекая на терзавший его дискомфорт.

- Можешь войти в один из своих медитативных трансов, чтобы скоротать время, - пошутил канцлер. - Ты все равно не любитель пустых бесед.

Тарсус позволял Джоану сопровождать его лишь по причине давней дружбы. Джедай состоял в охране канцлера большую часть первого четырехлетнего срока Валорума, а также весь второй срок. Теперь его официальная должность именовалась «джедай-советник», хотя Джоан никогда не позволял себе давать канцлеру хоть какие-то «советы».

Тарсус Валорум был известен всей Галактике как человек, сохранивший Республику. Проведя в Сенат закон о «Руусанской реформации», он возвестил о новой эре мира, процветания и общественного подъема. Но не достижения канцлера возвеличивали его в глазах Джоана; дело было в том, как он их достиг.

Находясь при канцлере, джедай не раз становился свидетелем подлинной силы слов и идей. Тарсус Валорум был человеком глубоких убеждений - принадлежал к той редкой породе политиков, что по-настоящему верили в собственные слова. Вооружившись твердым намерением сделать первые шаги на пути к Золотому веку Галактики, он с неустанной энергией взялся за претворение в явь мечты о заново рожденной и единой Республике. За время правления Валорума сотни миров, что откололись в минувшие века войн и беспорядков, вернулись в лоно Республики. А когда срок его подошел к концу, и настало время передать бразды правления собственной преемнице, канцлер со всем возможным тщанием позаботился о том, чтобы дать ей все необходимое для продолжения работы.

Что еще удивительнее, великое воссоединение было достигнуто с минимум кровопролития и затяжных сражений. Возложив основные надежды на послов и мирные переговоры, Валорум добился таких результатов, на какие не способны были армия и война. «Чтобы добиться мира, нужно добиться признания в сердцах и разумах народа», - однажды объяснил канцлер, вскоре после того, как Джоана назначили в его караул. Теперь, после десятилетнего наблюдения за всеми достижениями Валорума, он понимал, что слов правдивее еще не слышал.

- Приблизительное время прибытия: пять минут, - прохрипел в бортовом интеркоме голос пилота. - Приготовьтесь к посадке.

Джоан облегченно вздохнул (утрированно громко), канцлер еле слышно хихикнул. Обоим мужчинам такая рутина уже порядком приелась. Даже уйдя в отставку, Тарсус по-прежнему не мог расстаться с политикой. Он оставался ярым сторонником Республики. За те два года, что прошли после его ухода, Джоан сопровождал Валорума на пятидесяти дипломатических миссиях... Как две капли воды похожих на ту, на которой они были сейчас.

Планета Серенно была важна для Республики. Правящие на ней знатные семьи входили в число самых богатых граждан Галактики. Они не только снабжали крупными суммами денег широко известные благотворительные и политические организации, но и обладали достаточным финансовым капиталом, чтобы способствовать поддержке крупных правительственных инфраструктурных проектов.

Что еще важнее, почти неисчерпаемые ресурсы позволяли семьям финансировать и группировки, которые по их желанию могли подняться против самой Республики. Сепаратистские клики часто находили благодетелей в Караннии, Саффии и Фиярро - трех крупнейших городах Серенно.

Валорум намеревался переговорить с главами шести самых могущественных семей планеты. Он надеялся убедить их воспользоваться своим влиянием, чтобы заставить остальные семьи пресечь поток денежных вливаний в анти-республиканские группировки. Задача была не из легких, учитывая, что графское сословье Серенно не славилось особым дружелюбием к чужакам.

Чтобы упростить переговоры, визит канцлера был согласован по неофициальным каналам. Валорум однажды объяснил Джоану, что поведение многих руководителей и политиков разительно меняется, когда их действия выставляют на всеобщее обозрение. В большинстве случаев, те проявляли лишь видимость желания прислушаться к чужим словам, что Тарсус, в частности, крайне презирал. На публике, власть имущие зачастую давали обещания, в которые сами не верили, и лишь для того, чтобы поменять свое мнение, когда к означенному вопросу угаснет общественный интерес.

И наоборот, некогда поддерживаемое предложение эти политики могли отклонить просто потому, что боялись показаться слабовольными и восприимчивыми к чужому контролю. Так было и в случае с Серенно. Если бы всем вдруг стало известно, что скоро прибудет представитель Республики, цель которого - расшевелить правящие семьи, те отказали бы Валоруму во встрече просто из принципа.

«Никогда не доверяй обещаниям, сделанным перед объективами голокамер», - частенько предупреждал канцлер. - «Если хочешь чего-то добиться, назначай встречу за закрытыми дверями и смотри человеку прямо в глаза».

- Заходим на посадку, - объявил пилот, и Джоан ощутил, как челнок чуть накренился на борт.

Согласно намеченному плану, они должны были сесть в личном космопорту графа Налжу, главы одного из шести Великих Домов Серенно и верного союзника Республики. Приземлившись в уединенном уголке семейного поместья, они возьмут лендспидер, и отправятся на заранее обговоренные встречи с представителями каждого из Великих Домов, чтобы Валорум мог изложить все свои просьбы.

Они ощутили легкий толчок от соприкосновения корабля с поверхностью и услышали шипение опускающегося трапа. Джоан, изнемогая от желания поскорее выбраться наружу и размять затекшие ноги, немедля вскочил с сиденья.

- Прикажете сойти с корабля, Ваше превосходительство? - поинтересовался он, прибегнув к почтительному титулу, которым, не смотря на отставку, по-прежнему именовал канцлера.

Валорум встал и в очередной раз поправил наряд. Джоан, как всегда, был облачен в традиционные желтовато-коричневые одежды Ордена, тогда как на Тарсусе красовался гардероб, искусно скроенный по последней моде сереннианской знати. Одет он был в темно-синие брюки и просторную белую блузу, вручную сотканную мастеровитыми портными. На плечи Валорум набросил шелковую накидку цвета чернильной ночи - подарок графа Налжу. По кайме накидки, а также по воротнику и манжетам блузы, проходил повторяющийся узор из трех перекрещивающихся белых кругов на синем фоне: символ Дома Налжу.

Вся одежда Валорума была выполнена из самых лучших и дорогих тканей; Джоана передернуло от мысли, в какую сумму обошлась обновка. Но одежда, как-никак, являлась символом поддержки, которую граф выказывал делу экс-канцлера. Не увидев за плечами Тарсуса могущественно древнего Дома, знать попросту сочтет Валорума чужаком и простолюдином.

Джоан прекрасно знал, что Тарсус мог попросить Сенат покрыть затраты на гардероб. Однако, будучи верен собственной природе, Валорум решил заплатить за все из своего кармана.

Сойдя по трапу, они вышли на небольшую посадочную платформу, примостившуюся на самой вершине высокого каменного напластования, как колонна поднимавшегося из океана. В пятидесяти метрах возвышались горные утесы береговой линии, высотой соперничавшие с самой платформой. Утесы и платформу соединяла между собой простая дюрастиловая дорожка, ровно на середине которой можно было разглядеть широкую площадку размером пять-на-пять, снизу поддерживаемую переплетающейся фермой усиленных балок.

Ни на посадочной платформе, ни на тропе, ведущей к берегу, не наблюдалось и следа перил. Джоан знал, что их отсутствие (как и многие другие аспекты сереннианской культуры) было символично. Знатное сословие планеты издавна стремилось проявлять независимость. Перила на дорожке или платформе сочли бы за проявление слабости, за знак того, что хозяева признают свою хрупкость и смертность, - а это принизило бы положение Дома Налжу. Но легче от того не становилось. Джоан еще больше озаботился безопасностью канцлера, мысленно представив падение с пятидесяти метров в холодные воды океана.

Так как одной из целей, поставленных их визитом, было избежание фанфар и чужого внимания, встречала их лишь маленькая группа людей. Увидев на встречающих одежды, по фасону сходные с накидкой Валорума, Джоан решил, что делегация состоит из прислуги графа Налжу.

Четверо встречающих стояли тесной группой на середине платформы и ждали их, омываемые холодным океанским бризом, теребящим полы одежды и развевающим накидки. Трое из четверых были людьми - двое мужчин и одна женщина. Четвертый мужчина, щеголявший ярко-красной кожей, принадлежал к расе тви’леков; Джоан даже задумался, не считалось ли у местных богачей присутствие в домашней прислуге литана неким показателем общественного положения?

На утесе за платформой стояли еще двое слуг; рядом с ними - лендспидер, на котором гостей доставят на намеченные встречи. В отличие от ждавших на платформе, те двое были слишком далеко, чтобы можно было разглядеть хоть что-то, дающее представление об их расе или поле.