Андрэ Нортон - Неведомые звезды Страница 31

Третьим на столе лежал широкий ручной браслет из красноватого металла, на который золотом был нанесен сложный растительный орнамент из цветов и гибкой лозы. Здесь невозможно было ошибиться, я сразу вспомнил тот день, когда отец показывал мне подобный узор на небольшом кулоне, который он потом продал в музей.

— Это, безусловно, предмет предтеч. Подобный я видел лишь один раз, его нашли в ростандианской гробнице. Археологи утверждают, что он значительно старше даже самой гробницы. Возможно, он был найден тем ростандианином, что был там захоронен. Происхождение предмета до сих пор неизвестно.

В противоположность всем предыдущим, предложенным для экспертизы предметам, четвертый представлял из себя гроздь плохо обработанных камней, оправленных в свинцово-серый металл. Центральный камень — не меньше четырех карат — был очень неплох, но обработали его бездарно.

— Работа Камперела. Центральный камень — это сапфир, и его стоит как следует огранить. Остальные, — я пожал плечами, — из них ничего не выйдет. Безделушка для туристов. Если у вас, — я повернулся к тем двоим, что молча слушали меня, — ничего нет для меня получше, то слухи о сокровищах Блуждающей Звезды явно преувеличены.

Один из них обошел стол и завернул ювелирные изделия в защитную сеть. Когда я уже решил, что теперь мне остается только вернуться в свою камеру, из невидимого динамика раздался спокойный голос вице-президента.

— Как ты понял, это была проверка. Ты увидишь и другие предметы. Этот сапфир — ты можешь его огранить?

Внутренне я вздохнул с облегчением. Проверку я, судя по всему, прошел. А что касается огранки — мой отец не занимался этим, значит и мне не нужно было браться за эту работу.

— Я оценщик. Нужно быть искусным ювелиром, чтобы после того, как этот камень так изуродовали, вернуть его к жизни. Думаю, такую работу сможет выполнить, например, — я отчаянно вспоминал, — например, компания Фэтка и Нджила. Эти имена я узнал от Вондара, который предупреждал о том, что эти коммерсанты делят камни на те, которые можно продать открыто, и те, которые пойдут в продажу неофициально. Их подозревали в связях с Гильдией, но доказать это было невозможно. Знание их имен, должно было послужить убедительным доказательством того, что я сам тоже работал на грани закона.

Воцарилась тишина. Человек, который завернул драгоценности в сеть, теперь запер их в одном из стенных сейфов. Все молчали, динамик тоже безмолвствовал. Ожидая развития событий, я нетерпеливо переступал с ноги на ногу.

— Приведите сюда… — проскрипел наконец динамик.

Таким образом я снова оказался у барахтавшегося в заполненном жидкостью кресле вице-президента. На откидном столике лежал небольшой металлический предмет.

Этот странный предмет не содержал драгоценного камня. Подобные изделия я уже видел раньше. Это кольцо предназначалось для ношения на пальце поверх перчатки скафандра. Но оправа его была пуста. Я не сомневался, что именно такое кольцо стало причиной смерти моего отца, хотя в нем и отсутствовала самая главная его часть. Мне, несомненно, предстояло следующее испытание, но на этот раз проверялись не мои знания оценщика, теперь я должен был показать, насколько я осведомлен в другом. Мои слова должны были содержать достаточно много правды, чтобы они поверили мне.

— Здесь работает шпионский луч, — предупредил меня Иит.

— Что это?

Вице-президент сразу приступил к проверке.

— Можно мне посмотреть поближе? — спросил я.

— Возьми, посмотри, затем скажи.

Я взял кольцо. Без камня это был просто кусок старого железа. Сколько правды я могу рассказать о нем? Они, наверняка, очень много знают о смерти моего отца… Значит я должен был рассказать все, что знал отец.

— Такое я уже видел раньше — но то кольцо было с камнем.

Я начал с правды.

— С тусклым камнем. Он предназначался для какого-то процесса и не представлял никакой ценности. Вещь сняли с перчатки скафандра мертвого чужеземца — возможно, кого-то из предтеч — и принесли ко мне в ломбард.

— Никакой ценности, — щелкнул голос вице-президента. — Но все же ты купил его.

— Он был чужеземцем, предтечей. Каждая кроха информации о подобных вещах может принести богатство. Намек здесь, намек там — и кто-нибудь может найти клад. Само по себе это кольцо не имеет ценности, но его возраст и его история — за это стоило заплатить.

— Почему оно было надето на перчатку?

— Этого я не знаю. Что мы вообще знаем о предтечах? Они не принадлежали к единой цивилизации, виду или времени. Закатанам известны по крайней мере четыре различные звездные империи, которые существовали до становления их собственной цивилизации, но их было гораздо больше. Города разрушаются, солнца сгорают, но порой от древности остаются какие-то предметы. Тысячелетиями космос сохраняет подобные их. О предтечах мы узнаем по таким дошедшим до нас остаткам и это придает ценность каждой находке.

— Он задает вопросы, — сказал мне Иит, — но спрашивает кто-то другой.

— Кто?

— Тот, кто значительнее этой полурыбы.

Иит впервые использовал такое пренебрежительное выражение, и я почувствовал его презрение. — Это все, что я знаю. Тот, другой, защищен от телепатического воздействия.

— Это было кольцом, — громко повторил я и положил предмет назад на стол. — Когда-то в нем был камень, и оно похоже на то, что сняли со скафандра предтеч и принесли мне.

— Где оно теперь?

— Спроси это, — резко ответил я, — у тех, кто ограбил мой магазин и пытался убить меня.

Это было ложью, но сможет ли какой-нибудь луч определить это? Теперь я дожидался, смогут ли они что-нибудь противопоставить моей лжи. Если даже какое-нибудь противоречие уже было обнаружено, то те, кто был в этой комнате еще не были уверены в этом наверняка. А если мои последние слова были приняты за правду, то попытки узнать подробности среди руководства Гильдии вообще не смогут повредить мне.

— Достаточно, — щелкнул динамик голосового устройства переводчика. — Иди в торговый зал — смотри.

Мой конвойный двинулся к двери. Он выглядел не так эффектно как патрульный, но у него на поясе было оружие, и я не стал оспаривать его право конвоировать меня.

Мы шли по одному из обрамляющих центр станции коридоров. При ходьбе, из-за слабой силы тяжести приходилось держаться за поручень и старался не поднимать ноги слишком высоко от пола. Потом мы спустились по вертикальной извилистой шахте с поручнями вместо ступеней на три уровня ниже апартаментов вице-президента.

Суетой и шумом этот уровень напоминал торговую площадь. Нас обгоняли или шли нам навстречу представители самых разных рас и видов — терранцы, терранцы-мутанты, гуманоиды и негуманоидные чужеземцы.

Большинство из них были одеты в корабельную форму без каких-либо знаков различий. Я не заметил у них ни одного лазера, все были вооружены парализаторами. Я подумал, что, возможно, здесь существует какое-либо правило, запрещающее ношение более опасного оружия.

Помещение, в которое я зашел теперь, не было оснащено сложным лабораторным оборудованием. Другой, низший по должности орбслеон скорчился здесь в тесной чаше, и жидкости в ней хватало лишь для того, чтобы обеспечивать ему минимум комфорта. Очевидно, ему лишь поручили встретить меня. Он даже не воспользовался переводчиком, а просто указал щупальцем на стоящий у стены табурет. Я послушно сел там, а Иит устроился на корточках у моих ног. В комнате было еще двое, и с дрожью рассмотрев их я понял, как далеко от закона оказался.

В галактике всегда существовало рабство, иногда на некоторых планетах, иногда в целых солнечных системах. Обычно рабами становились военнопленные, которых использовали в сельском хозяйстве и на других работах. Но те, кого я увидел перед собой, были выведены специально для этой цели путем селекции, которую годами пытался искоренить Патруль.

Слуги орбслеона были гуманоидами. Но после хирургических и генетических модификаций они перестали соответствовать понятию «человек» по шкале Ланкорокса в обществе чужаков — терранцев-мутантов. Они превратились в живые машины, каждую из которых запрограммировали для выполнения определенных видов работ. Один из них сидел сейчас за столом, его безвольные руки и одутловатое тело были так расслаблены, будто его покинула даже ограниченная, питающая эту псевдожизнь энергия. Другой быстро и уверенно обрабатывал украшенный драгоценными камнями воротник, который надевают по праздникам на Уорлоке. Он выковыривал камни и, безошибочно определяя параметры каждого, укладывал их в расставленный перед ним ряд футляров. Много-линзовые сферы в его уродливой слишком, большой и слишком круглой голове не были направлены на то, что он делал, а бесцельно уставились на вход в комнату.

— Это датчик, — сообщил Иит. — Он информирует лишь о том, что видит, даже не называя предметов. Другой — это передатчик.