Антон Орлов - Машина смерти Страница 31

   Незийка открыла сумку, достала инъектор.

   – Препарат, совместимый с кемьо, – вполголоса подсказал один из ее коллег.

   Марчена Белем повернулась к Тине, продолжая щуриться, и встревоженно спросила:

   – Прошу простить недостойную, госпожа Хэдис, что случилось с Ивеной?

   Тина молчала. Надо было что-то сказать, но в голову ничего не приходило.

   – Ивена не заболела? Что с ней?

   – Ничего, – сглотнув, ответил по-манокарски Поль. – Скоро вы ее увидите.

   Стены и пол просторного коридора покрыты переливчатым черно-серым ворсом. Хаотичная россыпь точечных светильников на черном зеркальном потолке. Несколько дверей, все заперты, из-за одной доносится негромкое хныканье Ивены. Ни окон, ни терминалов. Что это – яхта, уединенная загородная вилла, подвал какого-нибудь невинного с виду здания в центре Кеодоса?

   Клисс терялся в догадках. Эмми вышвырнул его в коридор, а сам исчез. Горечь, страх и злость сплелись в колючий клубок, и Саймон чувствовал, как этот клубок ворочается в груди. Сбежать отсюда. Разыскать филиал Космопола, сообщить, где находится краденая установка, – наверное, за такую информацию отвалят недурную награду! План хорош, но пока что неосуществим.

   Равнодушно-элегантный интерьер донельзя раздражал Клисса, и он назло Эмми плюнул на пол, но потом испугался и затер плевок ногой. Вовремя. Одна из дверей открылась, появился Медо в сопровождении зоосервисного робота с Топазом в клетке. Мурун пищал и льнул к решетке, Эмми рассеянно поглаживал его, просовывая пальцы между прутьев.

   «Он всего лишь сытый молодой шалопай! Надо взять его под контроль, превратить в марионетку – так, чтобы он сам ничего не заметил…»

   – Эммануил, вы куда? – Клисс вскочил и шагнул наперерез директору, но тут же попятился: Топаз вытянул хоботок с ядовитым зубом, пытаясь его достать.

   – Саймон, ты начинаешь злоупотреблять моей добротой.

   Молниеносный удар в солнечное сплетение. Медо бил распрямленными пальцами – это Саймон успел заметить, а потом к боли добавилась дурнота, и он со стоном опустился на корточки. Эмми шагнул в сторону, однако Саймон, задыхаясь от боли, вцепился в его ногу:

   – Стойте! Подождите! Я хочу все сделать как лучше, чтобы мы с вами не прогадали!

   Медо стряхнул его. Клисс отлетел к стене, но не замолчал:

   – Прогадаем же, если вы меня не послушаете! За девчонку надо взять деньги, миллион кредиток, даже два миллиона, чтобы каждому по миллиону! Все равно этот парень не согласится на обмен, если он не чокнутый псих! Эммануил, я взываю к вашему здравому смыслу! Слышите?! – Клисс показал на дверь в конце коридора, из-за которой доносились всхлипы. – Это ведь не девчонка плачет! Это плакали наши с вами денежки, которые вы не хотите положить в карман!

   – Саймон, сколько пафоса! – Медо усмехнулся и достал какой-то черный комок. – Сейчас веди себя тихо, мне надо ее успокоить. Предполагалось, что этим будет заниматься Лейла, но ты убил Лейлу, так что придется мне самому.

   Он расправил и натянул черную маску, проверил, не выбиваются ли пряди волос.

   – Я никогда еще не участвовал в таком дурацком преступлении… – начал Саймон – и поперхнулся словами.

   Желтые глаза Эмми в прорезях маски мгновенно потемнели, стали одного цвета с покрывающей лицо эластичной тканью. Кто же он тогда?.. Киборг?.. Саймон содрогнулся: киборги всегда внушали ему оторопь.

   Не обращая на него внимания, Медо подошел к крайней двери, погладил Топаза, тихо произнес: «Ты подождешь меня здесь» – и вошел в комнату. Створки мягко сомкнулись.

   Саймон тоже подполз к двери. Послушать их разговор… Главное – держаться в сторонке от робота с клеткой, чтобы Топаз не укусил.

   Вскоре Клисс уныло скривился – и увидел, как скривилось в темной зеркальной поверхности его нечеткое, карикатурное, несчастное отражение. Ага, конечно… Эмми – благородный герой: он спас девчонку от прикинувшегося Умазайкой преступника, который собирался ее похитить, чтобы получить выкуп (миллион кредиток). Пусть Ивена не плачет, новый друг не отдаст ее этому бандиту.

   «Мерзавец!» – прошептал Саймон. Ему хотелось вскочить, забарабанить кулаками в дверь и выкрикнуть правду… но тогда Медо опять изобьет его. Боль в солнечном сплетении до сих пор не утихла, и тошнота не прошла. Саймон сгорбился, прислонился виском к прохладной дверной раме. Он всю жизнь был жертвой наветов.

   Медо (этот проходимец так и не представился – мол, будет лучше, если он пока не скажет, как его зовут) сообщил девчонке, что он друг ее друзей, назвал имена – Ольга, Тина, Ли, Поль, Джеральд, якобы он их всех хорошо знает. Ивена перестала хныкать.

   – Что с тобой? – спросил вдруг Эмми.

   – У меня заболела голова. Так сильно, резко…

   – А сейчас болит?

   – Уже прошло. Ой, опять…

   – У тебя когда-нибудь раньше бывали такие боли?

   – Нет… – испуганно ответила Ивена.

   – Ничего страшного, – Эмми почему-то засмеялся. – Больше не заболит. Твой браслетик – работа Тлемлелха?

   – Откуда вы знаете? Я же вам не говорила…

   – Это сразу видно, по стилю.

   «Золотая штучка стоит еще дороже, чем я думал, – вздохнул Саймон. – Видно, Эмми хочет прибрать ее втихаря… Все равно я поставлю вопрос о дележке! Без меня он не получил бы ни девчонки, ни браслета, и нечего зажимать мою долю».

   Произведения Тлемлелха, знаменитого художника-энбоно, эмигрировавшего на Нез с Лярна, ценились в Галактике очень высоко. Отдать такую вещь соплячке – это издевка над здравым смыслом.

   – Ивена, ты знаешь о том, что в узорах твоего браслета зашифровано сообщение?

   – Тина мне сказала, когда подарила. Это значит – «Ивена похожа на жемчужину, согретую солнцем, и пусть солнце никогда не уходит».

   – О, это более чем сжатый пересказ. Язык лярнийских узоров очень сложен, они подобны стихам, и Тлемлелх зашифровал здесь целое стихотворение. Хочешь, переведу?

   – Переведите.

   – «Сие украшение, отнявшее частицу блеска у странно-золотого незийского светила, принадлежит жемчужнонежной Ивене с искрами солнца в бездонных, как ночная тайна, зрачках…»

   Саймон усмехнулся: вот же врет! Непонятно только, почему он так старается добиться расположения девчонки, что у него за хитрый расчет…

   – На языке энбоно это звучит намного красивей, чем на общегалактическом, – с грустью добавил Эмми, закончив «переводить». – Жемчужно-нежная Ивена, какой сок ты предпочитаешь?

   – Апельсиновый с манго.

   За дверью что-то звякнуло. Саймон облизнул пересохшие губы: они там пьют!

   – Спасибо, – снова услышал он голос Ивены. – Я хочу домой…

   – Скоро я свяжусь с твоими друзьями и узнаю, можно ли тебе вернуться домой. Смотри, ты так умеешь?

   – Это умеют только Стив и Тина. Ой, вы тоже, да?..

   – А Поль до сих пор не научился?

   – Ему нельзя.

   – Почему?

   – Он говорит, что нельзя… Почему вы смеетесь?

   Негромкий смех Медо стих.

   – Мыть руки с мылом тоже нельзя – от этого гибнут бедные микробы. Интересно, Поль моет руки с мылом или из сострадания к микробам пренебрегает этой полезной процедурой?

   Топаз вытянул когтистую лапку и начал царапать дверь – тихо, но настойчиво.

   – Что это? – спросила Ивена.

   – Это мое домашнее животное. На мой вкус, он очень славный, но большинство людей находит его страшным. Лучше мы его сюда не пустим. Ивена, сейчас мы сделаем запись для твоих друзей – скажи им, что с тобой все в порядке и ты очень хочешь домой, хорошо?

   Саймон выпрямился и отошел, тяжело волоча ноги, к противоположной стене. Если Медо запнется об него, когда выйдет из комнаты, это может обострить отношения.

   Дверные створки раздвинулись всего на секунду, чтобы выпустить Эмми, и Клисс не успел как следует рассмотреть большую серо-голубую комнату с пейзажами на стенах. Эмми погладил нетерпеливо мельтешащего за прутьями клетки муруна, снял и спрятал в карман маску; его глаза опять стали желтыми, как у Топаза.

   – Господин Медо, выручку мы должны поделить на двоих! – умоляющим и в то же время непреклонным шепотом потребовал Клисс.

   – Какую выручку, Саймон? Что за странные фантазии тебя посещают?

   Он не остановился, и Саймону пришлось плестись за ним по коридору.

   – Где золотой браслетик работы Тлемлелха? – Клисс многозначительно подмигнул. – В каком кармане, в правом или в левом, а? Давайте, с трех раз угадаю?

   – Браслет находится там, где ему надлежит быть, – на руке у Ивены.

   – То есть как это?.. Вы его, что ли, потом заберете? Лучше сразу…

   – Я не собираюсь его забирать. Это ее вещица.