Елена Горелик - Лев и ягуар Страница 31

— Однако верность, обеспеченная подачками, заканчивается одновременно с деньгами, дорогая матушка, — покривился Карлос. — Эту истину я также постараюсь покрепче запомнить.

— Нам служат не только за деньги, — мать нервно скомкала первую попавшуюся под руки бумагу, коей оказалось письмо дона Антонио Себастьяна де Толедо. — О, как я неловка… — Заметив свою оплошность, королева расправила смятое письмо. — Кстати, сын мой, вот вам пример, подтверждающий мои слова. Дон Антонио, коего мы изволили сместить с поста вице-короля Новой Испании за многочисленные поражения, понесенные от проклятых разбойников, остается нашим верным слугой.

— Он уступил ладронам Флориду и Панаму, — неприятно хмыкнул Карлос, демонстрируя матери неплохую осведомленность в государственных делах. — И после этого вы утверждаете, что он — наш верный слуга?

— Он отстоял Пуэрто-Рико, сын мой. А Флорида и Панама — лишь временные уступки. Рано или поздно ладроны надорвутся, и мы вернем утраченное.

— Я молю о том Господа и Пречистую Деву, мама…

…Что касаемо приготовлений английских каперов в Порт-Ройяле, то и мои люди, и люди сеньоры Эшби пришли к одному выводу: Англия, вышедшая из войны четыре года назад и оставшаяся без территориальных приобретений, отторгнутых от владений Испании, тоже не прочь оторвать себе кусок. Не имея возможности потребовать свою часть как победитель, король Карл наверняка заручился либо прямой поддержкой короля Франции, либо его благожелательным Англии нейтралитетом. Таким образом сбор каперов преследует цель последующего захвата одной из наших колоний. Увы, Ваше Величество, я должен высказать весьма неприятную для меня, испанца и Вашего вернейшего подданного, мысль. Удержать каперов Порт-Ройяла от набега на Ваши владения сможет лишь страх перед силой Сен-Доменга. Возможно, стоит обратиться к сеньоре Эшби и Совету капитанов республики, дабы предотвратить несчастье…

— Это разумно, мама, — согласился юный король, когда мать прочла вслух отрывок письма. — Пусть одни разбойники воюют с другими.

— Дорогой мой, это неприемлемо, — королева холодно взглянула на сына. Сын… Соперник на троне. — Речь идет о нашей королевской чести.

— Поясните, мама, я не понимаю, — растерялся Карлос.

— Если бы судьба одной из наших колоний зависела от коронованной особы, помазанника Божьего, не было бы никакого урона нашей чести от обращения к нему с подобной просьбой, сын мой, — охотно пояснила матушка. — Однако речь идет не о коронованной особе. Сеньора Эшби — не просто разбойница. Она выскочка, купеческая дочь, удачно вышедшая замуж за дворянина. Только представьте, ваше величество, вы обращаетесь с некоей просьбой к столь низкорожденной особе!.. Нет, сын мой. Мы можем смириться с потерей колонии, но мы никогда не смиримся с потерей чести и достоинства!

— Много ли стоит честь государства, которое растаскивают по кускам? — едко заметил король.

— Сын мой! — Королева выпрямилась, смерив дерзкого отпрыска совсем уже ледяным взглядом. — Подобные слова не делают чести уже вам самому.

— Возможно, — согласился коронованный юноша. — Однако я искренне желаю быть королем Испании и обеих Индий, а не только Кастилии и Арагона.

— Для этого, сын мой, вам следует заниматься хоть чем-нибудь, кроме скучного лежания в постели или созерцания парка за окном, — едко ответила любящая матушка. — Одними разговорами вы ничего не добьетесь.

— Вы как всегда правы, мама, — Карлос едва сдерживал обиду: мать уязвила его в самое больное место. — Постараюсь чем-нибудь заняться, дабы угодить вам.

«Мальчик неглуп, но, возможно, еще не понял главного недостатка предложения дона Антонио, — королева, нервно развернув веер, несколько раз обмахнулась и с треском закрыла драгоценную игрушку. — Ладронам за противодействие английским каперам придется что-то дать. Либо деньги, либо земли. Лишних денег у нас нет. А земли мы потеряем хоть от набега англичан, хоть от союза с Сен-Доменгом. Так какой смысл в подобном союзе? От англичан есть шанс отбиться, ладроны же своего точно не упустят…»

Единственное, что действительно сейчас ее беспокоило — на какую именно испанскую колонию собрались напасть англичане? Ни испанская, ни сен-доменгская разведки этого не узнали. Хотя, может, и узнали, но сии сведения до Мадрида пока не дошли. Следовало посоветоваться с верными генералами. Можно даже отписать дону Хуану,[24] спросить совета у него, как бы это ни было ей неприятно. Они, как люди военные, разбираются в этом лучше нее, пусть выскажут свои предположения.

Королева хлопнула в ладоши. Явилась одна из статс-дам.

— Донья Мария, — надменным тоном проговорила ее величество. — Извольте оповестить посла Англии о том, что я желаю его видеть.

«Если удастся предотвратить нападение на нашу колонию, мы сможем направить высвободившиеся войска в Мексику, — думала королева-регентша, разглядывая пышную подпись. — Презренные индейцы склонятся перед силой — мы покажем им свою силу».

…Отправляйтесь в Мехико, дон Антонио. Мы повелеваем Вам принять командование над всеми Нашими войсками в Мексике и силой оружия подавить бунт. Его преосвященство монсеньор архиепископ де Ривера окажет Вам всяческое содействие, как молитвой за Ваш успех, так и разумным советом. Будьте любезны не оставлять его советы без внимания, ибо Мы сами доверяем монсеньору архиепископу…

Дон Антонио не мог знать, о чем говорили коронованные мать и сын перед тем, как был написан ответ на его послание. Но, получив письмо, обо всем догадался. Природная сдержанность, вообще-то мало свойственная испанцам, и солидный возраст не позволили гранду высказать вслух все, что он думал по этому поводу. Но подумал он о своей королеве весьма… м-м-м… нелестно. С ума сойти! Она сделала его главнокомандующим, но подчинила архиепископу, который своими «разумными советами» и довел Мексику до бунта! Большей глупости, по мнению дона Антонио, измыслить было невозможно. И все же это было больше, чем ничего.

«Войска? Хорошо. Я приму командование над войсками и сделаю так, чтобы завоевать уважение офицеров и солдат. Тогда посмотрим, кто к чьим „разумным советам“ станет прислушиваться!»

Жестокость порождает ответную жестокость. Истинность этой аксиомы испанские солдаты постигали на своей шкуре, раз за разом нарываясь на нападения организованных отрядов повстанцев. Да, это были уже не кучки озлобленных, вооруженных чем попало пеонов. Многие из них, руководимые перешедшими на сторону восставших офицерами, захватывали при удачных набегах оружие и провиант, и постепенно превратились в весьма боеспособные части. Но пока у восставших не было единого лидера, они не могли победить. Разгром отдельных испанских гарнизончиков и отрядов ничего не решал. Они могли выиграть отдельные сражения, но не войну, и офицеры, возглавлявшие отряды восставших, это прекрасно понимали. Нужно было найти лидера. И он нашелся.

Нет, это не был испанский офицер, поддержавший восстание. Индейцы разных племен и метисы, составлявшие подавляющее большинство повстанцев, не признали бы над собой власть испанца. Натерпелись уже. Однако и сами не торопились признавать лидерство некоего Диего Суньиги, индейца-пуэбло. Этот Диего в молодости служил в испанской армии, даже воевал в Европе. Но офицерского чина не получил, ибо, во-первых, не дворянин, а во-вторых, не испанец. По возвращении домой снова взялся за маис, но сейчас его военный опыт оказался востребован. Он сумел собрать пуэбло в единую армию и договориться с вождями иных племен. Даже вороватые, но чертовски опасные апачи и те пошли на союз с ним. И вожди племен, а также командиры отрядов метисов, которыми чаще всего и были испанцы-ренегаты, в конце концов пришли к единому мнению. Пусть их ведет Диего Суньига. А там будет видно…

— Ты слышал новость?

— Нет. А что случилось?

— Говорят, в Мехико приехал новый командующий. Дон Антонио Себастьян де Толедо.

Аурелио присвистнул.

— Плохи наши дела, — он, еще на прежнем месте службы, многое слышал об этом доне и сразу сделал переоценку перспектив восстания. — Хотя Суньига тоже не кажется мне ни дураком, ни трусом. Занятные времена настают, дружище.

— Я своих детей сиротами оставлять не хочу, — Роберто подсел к костерку. — Как думаешь, может, стоит бросить все к чертям и закатиться под подолы к нашим красоткам?

Смешок Аурелио сказал ему очень много. Ну женятся они — Аурелио на младшей сеньорите дель Кампо-и-Корбера, а он на симпатичной пышноватой вдове, владелице одной из небольших асиенд в десяти милях отсюда. Дальше что? Война все равно догонит их и там. И, чего доброго, отнимет нажитое.

— Нет, дружище, — Аурелио отрицательно качнул головой. — Нам с тобой сейчас остается только корчить из себя героев, но при этом не лезть вперед. Если индейцам так нужна эта свобода — пусть они за нее и умирают. А мы… Нам, друг мой, нужно сделать одну хитрую штуку…