Вячеслав Кумин - Воссоединение Страница 31

«Если это КЕК, то они все равно узнают, – обреченно подумал Хауэр. Он даже хотел по прибытии на базу пойти покаяться в содеянном в соответствующем отделе. Но, как любой нашкодивший человек, он подумал о том, зачем лезть в петлю самому, авось все обойдется? Потому он мысленно махнул рукой: – Да пошли они…»

Такси въехало в город и тут же попало в затяжную пробку.

– Что там такое? – недовольно спросил Хауэр у водителя.

– Авария, сэр, – пожал плечами таксист. – Обычное дело в это время дня…

Генерал кивнул. Ничего другое не смогло бы создать пробку, только авария, ну а подробности ему не нужны.

– Выбраться из пробки можешь?

– Нет, сэр, – ответил водитель. – Нас уже зажали.

Эндрю снова кивнул. От нечего делать он включил ТВ-терминал, вмонтированный в подголовник переднего сиденья. На различных каналах шли всякие шоу, по мнению Эндрю, одебиливающие население, сериалы, новости.

На одном из новостных каналов генерал задержался. Показывали скандально известную журналистку республиканского масштаба Шарлотту Кассель, прославившуюся разоблачительными материалами по поводу коррупции в высших эшелонах власти, политических и промышленных кругах, но тематика, которую сейчас слушал Эндрю, имела весьма отдаленное отношение к финансам.

Возможно, Эндрю и задержался бы на канале, так как по терминалу показывали детей в пеленках, а это оказалось созвучно его мыслям, ибо он ехал в роддом к своей жене.

Неожиданно таксист оживился и, поглядывая через зеркало заднего вида, сказал:

– Слышали, сэр, на нее недавно покушение было… по крайней мере, она сама так говорит.

– На кого? – не сразу понял генерал.

– На Шарлотту! Видимо, залезла совсем уж глубоко в чей-то карман!

– Что ж, этого следовало ожидать… – безразличным тоном ответил Хауэр, давая понять, что не склонен к задушевным разговорам.

Таксист все правильно понял и отвернулся.

Хауэр включил звук погромче.

– …Не правда ли странно, что в последнее время, а точнее в последние сорок-пятьдесят лет появляется столько близнецов? – спросила Шарлотта у своего собеседника, старичка с седой козлиной бородкой. – Чем вы могли бы объяснить такое прямо-таки кроличье воспроизводство? И ведь не просто близняшек в количестве двух-трех карапузов, а аж по пять-шесть! Что вы скажете на это, профессор Броменталь?

– Ну, кх-м… существует множество факторов… начиная от…

– Например?

– Ну, кх-м… например… эволюционные, – выдал профессор.

– Что вы этим хотите сказать?

– Ну, кх-м… человеческая природа очень загадочна. Не секрет, что нас очень мало, и возможно запустился механизм воспроизведения человеческих особей до количества, которое гарантирует сохранение человеческой расы в условиях, когда может случиться какой-нибудь катаклизм, способный поставить человечество на грань вымирания…

Хауэр встряхнул головой. Из всего сказанного профессором он понял не больше десятой части. Видимо, журналистка также мало что разобрала из сказанного профессором и сидела с округлившимися глазами. Наконец, она пришла в себя и, остановив словоизлияние не на шутку разошедшегося профессора, спросила:

– То есть вы считаете, существует какое-то общее сознание, я бы даже сказала, сознание высшего порядка, которое каким-то образом объединяет человеческую сущность и контролирует наше воспроизводство?!

– Ну, кх-м… – стушевался профессор Броменталь, – можно и так сказать… Ведь как-то получается так, что мальчиков и девочек рождается примерно равное количество. Почему, например, не одних мальчиков или наоборот – девочек…

– Ну ладно, господин профессор… оставим все эти тонкие материи в покое. Какие же еще существуют факторы? Взять хотя бы то, что срок беременности сократился более чем на месяц, а то и на два!

– Ну, кх-м… их много, мисс… но все их можно объединить как биологические… Человек попал на чужую планету с другими электромагнитными свойствами, гравитацией и много чего еще. Человек стал приспосабливаться к новым условиям, и в совокупности таких причин или даже как побочный эффект приспособления, его геном мог дать вот такой своеобразный сдвиг в плане сокращения сроков беременности и увеличения потомства…

– А что вы скажете на то, если этот сдвиг был намеренным?

– Кх-м, что вы имеете в виду? – стушевался профессор.

– Только то, что сказала, профессор. Кто-то взял и за короткое время вживил нам дополнительные гены! И природа тут вовсе даже ни при чем! – С торжествующей улыбкой журналистка повернулась к объективу и продолжила: – Господа телезрители, у меня есть неопровержимые доказательства того, что над всеми нами провели ужасающий эксперимент точно на каких-то подопытных…

Экран вдруг накрыло сетью помех. В течение минуты изображение то портилось, то восстанавливалось, звук хрипел, так что не разобрать ни слова или вообще пропадал. Вскоре экран застелила непроглядная муть, и появилась надпись: «Приносим извинения за неполадки».

– Что за дела?! – невольно вырвалось у Эндрю. Он переключился на другие каналы, но там все оставалось в норме, только некоторые из них лишь чуть-чуть фонили помехами.

Хауэру это сказало многое. Такое могло произойти только по одной причине: кто-то глушит частоту, и при этом страдают другие каналы с близким частотным диапазоном.

– Сэр, мы на месте, – обернулся таксист. – С вас тридцать монет.

Генерал удивленно оглянулся. За просмотром передачи он и не заметил, как такси вырвалось из пробок и прибыло к месту назначению. Эндрю вставил расчетную карточку в приемник и подтвердил оплату таксисту.

– Спасибо, сэр.

Все посторонние мысли тут же вылетели из головы, ведь он так ждал этого момента. Он выбрался из машины и вбежал по ступенькам в новенький роддом. В последнее время роддома, ясли, детские сады и школы росли как грибы после дождя.

Медсестра зарегистрировала его, выдала комплект одноразового одеяния, в том числе длинный халат, шапочку и бахилы на обувь. Надев все это, он поспешил в палату, где в настоящее время пребывала его жена Элиша.

Хауэр остановился перед дверью, взялся за ручку, чтобы открыть ее и войти в палату с букетом цветов, но задержался, через окошечко наблюдая, как Элиша кормит одного из младенцев, которых было пятеро, и они лежали рядком поперек одной кроватки.

Прибыв в свой порт, он уже знал, что опоздал, но роды, к счастью, прошли успешно. На мгновение вспомнив оборванную программу Шарлотты, он подумал, что такое количество новорожденных действительно неправильно. Но, выбросив эту мысль из головы, как и ту, что им вдвоем придется изрядно повозиться с детьми, он повернул ручку и осторожно открыл дверь, чтобы не напугать малышей.

– Здравствуй, дорогая, а вот и я!

39

Капитан Римбау спешил с докладом к своему непосредственному начальнику, руководителю Четвертого отдела КЕК полковнику Коннели. Проскочив мимо секретарши, которая – капитан знал это доподлинно, – предпочитала любовь одного с ней пола, и поэтому тратить на нее время просто бессмысленно, он постучал в дверь.

– Разрешите, сэр?

– Входи…

Полковник Коннели, развалившись в кресле, нажал на кнопку под столешницей, разблокировав замок двери. Одновременно он захлопнул папку с документами, которые только что просматривал, и указал на стул, стоящий напротив, тем самым приглашая посетителя сесть.

– Что у тебя?

– Спасибо, сэр… Я по поводу журналистки, сэр, – напомнил капитан. – Вы сами приказали зайти, как только операция завершится.

– Ну да, было такое. Ну и как?

– Мы заглушили эфир, сэр. Только…

– Что?

– Не слишком ли грубо, сэр?

– Грубо, – согласился полковник. – Но ничего другого нам уже не оставалось. Проморгали мы ее материал, проморгали…

– Но не лучше ли было пропустить материал, чем таким способом остановить передачу, вызвав тем самым кривотолки в наш адрес? Согласитесь сэр, очень уж показательно остановлен эфир.

– Согласен, но не совсем. Пропускать его мы никак не могли. В конце концов, никто не узнал, что именно она хотела сказать, может быть догадались, но точно никто ничего не знает. К тому же многие передачи прерываются таким же вот образом, а если мы создадим соответствующий фон и будем глушить другие программы, пустив слух о странной атмосферной аномалии, искажающей сигналы, то вскоре все сочтут это как невероятное совпадение и забудут. Вот и все.

– Понятно, сэр. Но с ней надо что-то делать.

– Что? – усмехнулся полковник.

– Может ее – того?

– А вот это действительно слишком грубо. Этого мы делать не будем. К тому же ее смертью может заинтересоваться Седьмой отдел, а с внутренним надзором нам связываться совсем ни к чему. Тамошние ребята не зря свой хлеб жуют, могут выйти на нас и спросить, что это мы, Служба охраны президента, взяли на себя функцию Первого отдела по ликвидации без суда и следствия? Еще и нас самих могут в Первый отдел определить. Нам это надо?