Финал - Александр Игоревич Шапочкин Страница 31

– Улыбайся, – шепотом прошипел Фридрих, тайком ткнув мне в бок локтем. – И не смотри на графиню так, будто ты хочешь освежевать ее прямо здесь.

– Да кому нужна эта старая лошадь? – Графиня действительно не отличалась красотой, а вытянутое костлявое лицо в первой ассоциации намекало именно на любительницу овса, впрочем, вроде как у местной аристократии тоже лучшим завтраком считается именно овсянка. – Как ее только бразилец е…

– Да тише ты! – Не знаю, как шепотом можно орать, но немецкому Воеводе это удалось. – Хочешь, чтобы нас вышвырнули отсюда?!

– Пойдем в другое графство, делов-то, – я легкомысленно пожал плечами.

– И ты серьезно считаешь, что нас возьмут? – на Авалоне Фридрих избавился от немецкой чопорности и даже не стеснялся язвить и стебаться надо мной, но таким он мне больше нравился. – Сам-то подумай, ты бы взял под крыло человека, который уже оскорбил одного аристократа?

– Смотря, что за человек, – я пожал плечами. – Но твою мысль я понял. Да, что-то я расслабился. Впрочем, как ирландцу, мне это простительно, но перебарщивать тоже не стоит.

– Вот именно, – облегченно вздохнул немец. – Ладно, проехали. Пойду, познакомлюсь с гостями, как и положено пронырливому агенту. Все равно сейчас ничего важного не будет, к бойцам просто присматриваются. А вот если тебя позовут на разговор в кабинет графа, это уже серьезно. Так что умоляю, не накосячь до этого момента. Образ психованного ирландца неплох, но не хотелось бы упустить этот вариант.

– Иди уже, – отмахнулся я. – Я не малый ребенок, все понимаю. Хоть и считаю, что ты слишком заморачиваешься. Дерби – это способ попасть во дворец, но не единственный.

– Однако и сливать его бездарно не хочется, – оставил последнее слово за собой Фридрих и исчез, пока я не успел ответить.

Я хмыкнул ему вслед и пошел фланировать по залу. А точнее, направился к столам, где был накрыт фуршет, а также стояли чаши с пуншем. Шампанское я недолюбливал, да к тому же заметил, что его пили в основном женщины. Мне, как ирландцу, вся эта сладкая гадость в горло не лезла, но ничего другого авалонцы подавать не спешили. То ли боялись, что гости нажрутся раньше времени, что сладеньким компотиком, который даже язык не щипал, было сделать сложно, то ли просто жлобились. Я ставил на последнее, ведь таких скряг, как англичане, надо было еще поискать.

Так что пришлось довольствоваться пуншем. А заодно по пути занялся оценкой своих соперников. И бойцов, и их агентов с покровителями. Врага надо знать в лицо, даже учитывая, что вроде как мы не должны были пересекаться, находясь в разных ранговых категориях. Весом и прочими физическими параметрами уже никто не заморачивался. И так понятно, что двенадцатилетний шкет, успевший пробудить Анахату, чакру сердца, четвертую по счету, с легкостью разделается с чемпионом мира в сверхтяжелом весе по боям без правил, просто за счет использования энергии сансары. Техника «Стальной рубашки» просто не даст нанести шпаненку хоть какое-либо повреждение, а любой удар, усиленный выплеском достаточного количества энергии, сметет бугая, просто не заметив его физических кондиций.

Однако у любого правила есть исключения. Я одно из них, поскольку уже являлся Аватаром. А значит, даже спустившись на ранг Сквайра, Есаула по-нашему, был сильнее своих соперников. То бишь выход в финал можно было считать предопределенным. Так что стоило прицениться к остальным, потому что я не думал, что в других графствах и герцогствах уровень бойцов качественно изменится. Тогда бы отборочные просто не имели смысла.

– Прошу прощения, – занятый наблюдением за соперниками, я чуть не налетел на девушку, вдруг появившуюся у меня на пути, и посчитал нужным извиниться. – Мне очень жаль.

– Что-то ты не выглядишь так, будто тебе и вправду жаль, – девица и не подумала отойти, нагло уставившись на меня, что намекало на неслучайность нашей встречи. – Значит, ты и вправду животное, или все ирландцы хамы и быдло.

– Все, – не стал отрицать я очевидное. – Даже странно, что мисс Сомерсет этого не знает.

– Почему же, – ухмыльнулась дочка хозяев, худощавая девица, пошедшая в мать, разве что графу удалось чуть смягчить черты лица. – Это всем известно. Но я хотела убедиться.

– И как? – я не понимал, чего от меня надо избалованной стерве, а кто еще наденет ярко-красное облегающее платье с вызывающим разрезом и декольте, поэтому держался вежливо и настороженно. – Какой вывод?

– Кто-то очень хорошо выдрессировал тебя, Пес, – мое местное прозвище, придуманное буквально на коленке, она словно выплюнула. – Интересно, сколько палок пришлось сломать.

– Много, – я пожал плечами, сделав вид, что не заметил оскорбления. – Но с ними в колледже Святого Михаила проблем не было. Воспитатели там придерживались старого принципа: пожалел розгу – испортил ребенка. Так что лупили нас часто и помногу.

– Видимо, по голове тоже, – снова съехидничала наглая девка. – Иначе тебя вместе с твоим лысым другом здесь уже не было. Маман на тебя очень зла. Она делала большую ставку на Аранью.

– Тогда не стоило выпускать его из-под юбки на ринг, – я, не сдержавшись, намекнул на адюльтер графини. – Там, знаете ли, и побить могут.

– Точно! – хохотнула графская дочь, ничуть не оскорбленная вытащенным на свет грязным бельем матери. – Я ей, кстати, говорила об этом. Этот полуобезьян, может, и хорош в постели, но его дрыганья сгодятся только против полных лохов.

– А я, стало быть, лох неполный, – я скептически скривился. – Спасибо за комплимент.

– Насчет тебя я еще не решила, – шагнула вплотную ко мне девица, а я с трудом подавил желание отшатнуться. – Посмотрим, что скажет папан. И если вдруг ты его устроишь, у меня к тебе будет разговор и предложение.

– От которого невозможно отказаться? – я силой воли заставил себя не морщиться брезгливо от аромата тяжелых духов, вспомнив, что именно так раньше аристократия Европы маскировала запах немытого тела. – Даже не представляю, чем я могу заинтересовать столь молодого и многообещающего Ауктора.

– Молодец, заметил, – девица, ничуть не смущаясь, поправила перстень с четырьмя звездами. – А насчет чем – узнаешь позже. Я не прощаюсь.

– Как мисс будет угодно, – я проводил взглядом девицу, виляющую костлявыми бедрами, и снова сделал надо собой усилие, чтобы не сплюнуть.

Все-таки какие англичанки страшные. Не то что наши красавицы. Про своих я вообще молчу, они у меня самые лучшие.