Ненужный. Начало пути (СИ) - Руслан Ряфатевич Агишев Страница 31

* * *

Взгляд Мирского остановился и застыл. Ни один мускул не дрогнул на его лице, напоминавшем маску.

— Хм, — глухо прокашлялся он. — Значит…

У Рафи сердце в пятки ушло. Жутко захотелось съежиться, стать меньше, не заметнее. Чувствовал, что его судьба сейчас зависит от одного единственного слова этого человека. Скажет одно — ему жить и даже может долго, скажет другое — и на всей его жизни можно ставить крест.

Понимал это и Голос. «Попал ты, братишка, как кур во щи. Говорил же, пока не высовывайся, затихарись. Ты сейчас мошка, которую, не напрягаясь, прихлопнут… Сейчас больше молчи. Чем меньше скажешь, тем лучше, поверь мне. С такими службами только так и общаются… Черт, да не трястись так! Слушай меня внимательно. Сначала успокойся. Души, не задерживал дыхание…».

Несколько раз вдохнул и выдохнул, Рафи, и правда, почувствовал, как его немного отпустило. Казалось, огромный капкан, который его держал, немного разжался.

— Да вы, молодой человек, герой. Приятно видеть, что в столь юном возрасте вы проявили качества, больше приличествующие взрослому мужчине или даже воину. Знаю, что не каждый найдет в себе смелость взглянуть своему страху в глаза, — во взгляде Мирского читалось неприкрытое удивление. Мол, удивили вы меня, молодой человек, так, как никто не удивлял. — Позвольте пожать вам руку и выразить свою благодарность.

На деревянных, словно не своих, ногах Рафи подошёл к мужчине и протянул ему руку. Тут же её сжали, будто бы клещами. Но он не уступил…

— Хм, силен, — губы мужчины раздвинулись в улыбке. Чувствовалось, что оценил крепость рукопожатия и одобрил — Итак, молодой человек, пришло время нам ближе познакомится, что я смог отблагодарить спасителя мой дочери так, как он того заслуживает. Начну, пожалуй, первым, хоть это и противоречит этикету, — вновь улыбнулся он. Похоже, разговор с пареньком, явно не его круга, немного забавлял его. — Мое имя Михаил Павлович Мирский.

Больше он ничего не добавил: ни принадлежность к довольно знатному дворянскому роду, ни наименование возглавляемого им учреждения, ни звание согласно имперской табели о рангах.

— А теперь ваша очередь…

И судя по «живой» заинтересованности в голосе, у него-то он точно постарается вызнать всю подноготную. А оно ему нужно?

Вот и Голос говорил о том же. «Если начнешь, говорить, то каюк. Этот „расколет“ до самых грязных пяток. Знаю таких волчар. Сам когда-то…».

Однако, судьба оказалась к нему благосклонна, и в этот миг щедрой рукой дала ему шанс на спасение, который предстал в виде слуги, высокого парня в красной ливрее и напомаженном белоснежном парике на голове. Появившись в гостиной, тот коротко поклонился, тряхнул завитыми кудрями.

— Ваше Высокопревосходительство, вы просили напомнить о звонке из управления, — негромко приговорил он и замолчал, ожидая дальнейших приказанию.

Недовольно дёрнул головой, Мирской махнул в его сторону рукой. Мол, понял.

— Нас прервали, но, уверен, не надолго, — мужчина повернулся к Рафи. — Дела службы, молодой человек. Мне нужно отдать необходимые распоряжения. Затем мы продолжим.

С этот словами хозяин дома покинул гостиную, оставив парня в компании слуги. Не воспользоваться этим шансом был бы грех, о чем тут же стал твердить Голос.

«Беги, Рафи! Сейчас самое время! Попросить в сортир… Черт, в клозет по здешнему».

— Э… э… В клозет бы мне, если… Можно, — паренек сделал растерянный вид, начиная оглядываться по сторонам. Пусть слуга думает, что гость сейчас прямо в штаны наделает. Точно должен впечатлится, ведь убираться-то ему придется, а не кому-то другому.

Надо отдать должное слуге, быстро сообразившего, что нужно делать.

— Прошу, — он показал на дверь, в сторону уходящего вдаль длинного коридора. — Прямо, третья дверь направо, дверь для слу… — и на какое-то время «завис», соображая, а в какой туалет он должен вести такого необычного гостя. В туалет для слуг или господский? — Направо, прошу вас, — наконец, решился он.

Рафи быстро добрался до нужной двери, отводит и тут же скрылся за ней.

— А вот и дорога домой! — обрадовался он, сразу же замечая небольшое окно в глухой стене. — Ого-го, даже не закрыто…

Взрослый бы здесь не пролез, а вот мальчишка запросто, что, собственно, Рафи тут же и проделал.

Оказавшись на улице, начал красться вдоль фасада. Нужно было добраться до дальнего угла дома, откуда до забора рукой подать. Только бы не задержали.

И тут, пробираясь на полусогнутых ногах, мимо раскрытого окна кабинета, услышал очень любопытный разговор. Не удержался, и стал слушать. Содержание разговора оказалось такое, что было выше его сил пройти мимо. Да и Голос в его голове ударился в крик, призывая не единого слова не упустить.

* * *

Михаил Павлович был откровенно зол, если не сказать больше. Сдвинул брови, марта молнии глаза, вот-вот со рвутся с языка ругательства. Главный полицмейстер столицы, эта жирная скотина, занявшая столь высокий пост лишь благодаря родству с императором, никак не хотел его слушать. Словно заведений китайский болванчик, талдычил одно и тоже: никак невозможно пойти на такое поражение прав имперских поданных.

— Вы русского языка не понимаете? Прямо возле имперского пансионата благородных девиц на мою дочь попытались напасть! — он с трудом сдерживался, чтобы не сорваться и не наорать на собеседника по ту сторону телефонной трубки. — Это было то самое уличное огребье, о котором я вам уже не раз говорил! Почему полиция ничего не делает? Как эти банды с окраин могли набрать такую силу?

Хотя чего он просто так сотрясал воздух, если уже давно знал ответы на все эти вопросы. Этот делец, недостойный звания дворянина, даже не попытается сделать что-то реальное. Будет создавать лишь видимость работы, не покушаясь на главное — власть уличных сквадов. Слишком уж многим в империи было выгодно такое положение дел.

Мирской давно уже докладывал императору, что на окраинах столицы раскинулась целая преступная империя из десятков молодёжных банд и нескольких тысяч активных боевиков. Сквады не брезговали ни чем, занимаясь и кражами, и разбойными нападениями, и убийствами, и торговлей людьми. К совершению преступлений все чаще привлекались малолетние дети, что существенно усложняло борьбу с ними. Главный жандарм даже ссылался на соображения одного учёного о том, что сквады все более и более профессионализируются, начиная воспроизводить сами себя. Преступность порождает новую преступность, создавая по-настоящему замкнутый круг.

Но страшнее всего было другое. Сквады переставали быть отщепенцами и изгоями, налаживая активные связи