Руслан Мельников - Бронепоезд. Огненный рейд Страница 32

Лапы здорово помогали при передвижении. Извивающиеся отростки раздвигали на пути твари жесткий травостой и упругие ветви кустарника, цеплялись за землю и поваленные деревья, подталкивали тяжелое змеиное тело вперед при бросках, придавая ему дополнительное ускорение.

В бою, наверное, эти лапки тоже не были бесполезными. Во всяком случае, как успел заметить Егор, при пожирании добычи «змеи» их активно использовали.

А первой добычей тварей стали расстрелянные партизаны. С полдюжины змеевидных интродуктов уже подползли к ним и, переплетясь в чудовищный клубок с извивающимися хвостами и лапами-отростками, яростно дрались из-за человеческого мяса.

Пищу гады поглощали в лучших змеиных традициях: заглатывая жертву целиком. Вон какой-то твари уже повезло: труп в камуфляже втягивался в ее глотку, словно в трубу живого пылесоса. При этом одной крюкастой лапой интродукт отбивался от конкурентов, а другой судорожно запихивал мертвого человека себе в пасть.

Из бронепоезда «змей» поливали таким же плотным огнем, как и «клещей». Что ж, это хорошо, конечно, когда в вагоне достаточно народа, чтобы отбивать атаку с обеих сторон.

И когда достаточно стволов.

И — бойниц.

Об исследовательском вагоне такого, увы, не скажешь.

— Марина, отбиваю атаку справа. Левый борт — на тебе! — предупредил Егор.

И направил пулеметно-гранатометную спарку на «змей».

Марина, склонившись за пультом боевой панели, ничего не ответила. Но автоматическая турельная пушка над задним тамбуром уже зачастила короткими очередями, превращая «клещей» в рваные ошметки.

Нормалек! Пока за левый борт можно было не беспокоиться. Егор занялся обороной правого.

Он опустил спарку до упора. Поймал в прицел голову «змеюки», поднявшуюся вровень с насыпью и почти уже добравшейся до мертвой зоны. Нажал на пулеметную гашетку.

Голова разорвалась зеленоватым фонтаном. Отлетевшая нижняя челюсть стукнулась где-то внизу о бронефартук. Звук получился звонкий, металлический какой-то. Как от пули.

Однако же зубки у тварюшки!

Обезглавленное тело интродукта упало в траву и бешено забилось под насыпью. Лапки под ошметками черепа дергались в агонии, царапая когтистыми наростами поросший сорняками щебень.

Следующей очередью Егор рассек пополам вторую тварь, которая тоже норовила подползти к исследовательскому вагону. Полетели в стороны чешуйки, куски вырванной плоти и зеленая кровь.

«Змея» с перебитым позвоночником тоже подняла пыль в диком танце смерти.

Егор пустил гранату в змеиный клубок, ворочающийся там, где еще минуту назад лежал последний партизан, которого не успели сожрать. «Змеи», в отличие от «клещей», не были каннибалами. Тела своих подстреленных сородичей они не терзали и даже не задерживались возле них, но вот из-за человечинки грызлись люто.

Гранатные осколки посекли и порвали с полдесятка тварей. Одна «змеюка» поползла к лесу, волоча за собой истерзанное человеческое тело, заглоченное лишь наполовину. Из-под чешуи интродукта сочилась зеленая жижа, левая лапа была оторвана, однако добычу свою «змея» не бросала.

Егор достал подранка из пулемета. Мертвеца прямо изо рта издыхающей твари тут же вырвал другой гад. Заглотил сам, сразу расширившись втрое. Егор рассек пулеметной очередью и это жирное тело. Потом снова пришлось сосредоточить огонь на ближайших подступах к бронепоезду.

Змеевидные интродукты настырно лезли к вагонам. Впрочем, не только они: автоматическая турель, которой управляла Марина, тоже строчила почти без перерыва.

Егор оглянулся. Бросил быстрый взгляд через задний триплекс в тыловой части башни. Увидел, как головоногие «клещаки» копошатся уже чуть ли не у самого борта.

— Марина! — позвал Егор. — Вызови дока! Спроси, он там помочь нам никак не хочет?!

В самом деле, за все время боя научный консультант ни разу не появился в боевом отсеке, словно все происходящее вокруг его не касалось.

— У Леонида Степановича своя работа, у нас — своя, — донесся до Егора злой и звонкий девичий голос.

Да, в самом деле, похоже, что не касалось. То есть совершенно! Разделение труда, типа? Ну-ну…

Между тем экипажи других вагонов тоже уже не успевали отстреливать тварей. Дела обстояли совсем скверно. Такой мощный натиск с двух сторон сразу команда бронепоезда могла и не сдержать. Бронепоезд, пусть даже тяжелый, экспедиционный, пусть даже «спец», — это все-таки не столичная Стенка.

Они и не сдержали. Интродукты добрались-таки до вагонов.

Глава 25

— Закрыть бойницы! — приказал Коган по внутренней связи.

Разом смолк стрекот автоматов. Стволы калашей втянулись в узкие бортовые амбразуры. Экипаж спешно задраивал стрелковые бойницы.

Огнеметчики, выполняя распоряжение комброна, в бой по-прежнему не вступали. Теперь работали только башенные пулеметы, да изредка, в самой гуще тварей, рвались гранаты, выпущенные практически в упор из АГC. Осколки густо осыпали и тварей, и вагоны. Но по большому счету неподвижный состав уже превратился в связку бронированных гробов. Все остальное было делом времени.

Пулеметы начали захлебываться. Кто-то израсходовал весь оперативно-тактический боезапас и должен был потратить некоторое время на то, чтобы вскрыть новые ящики с боеукладкой и перезарядить оружие, у кого-то перегрелся ствол. У кого-то пошли осечки. Увы, ничто не совершенно в этом мире…

Закончилась подача боеприпасов и в пулеметно-гранатометную спарку Егора.

— Твою ж мать! — в сердцах процедил он. — Все, Маринка, я пуст!

Патронная коробка пулемета и улиткообразный гранатный короб гранатомета уже валялись внизу, под башней. Резервные ленты тоже были опустошены.

Расстрелянных патронов и гранат, наверное, с лихвой хватило бы, чтобы отбить любое нападение тварей и пробиться сквозь любой их заслон, но лишь в том случае, если бы бронепоезд был на ходу. А так… В глухой обороне, застрявши на взорванных к едрене фене рельсах.

Так никаких боеприпасов не напасешься.

Егор покосился вниз — на патронные и гранатные ящики, придавленные решетчатыми креплениями к стенке. Снять крепления, разобрать ящики, вскрыть их, снарядить ленты… В спокойной обстановке отчего бы всем этим не заняться? Вот именно, что в спокойной, под мерный убаюкивающий стук колес.

Пару минут автоматическая турель, которой управляла Марина, еще бешено вертела стволом, плюясь огнем то вправо, то влево и пытаясь прикрывать вагон сразу с двух сторон — и от «клещей», и от «змей». Но потом затихла и она.

Тоже, видать, отстрелялась. А ведь чтобы заменить ее боекомплект, нужно выбираться наружу. А там… Мама родная, что там сейчас творится!

Студенистые мешкообразные «клещи» ловко, как по веткам, карабкались по шипам и противокуммулятивным металлическим сеткам наверх. С другой стороны на вагон вползала, цепляясь когтистыми отростками за броню и рабицу, «змеюка».

Егор резко развернул башню. Под горячий пулеметный ствол попало желеобразное тело «клеща». Тварь удалось спихнуть со скошенной крыши.

«Ну хоть так, что ли, — подумал Егор. — В рукопашную, типа!»

Оказавшаяся в поле зрения змеиная голова, однако, уклонилась от удара. Извивающаяся лапа интродукта захлестнула пулеметно-гранатометную спарку, рывком подтянула тяжелое тело.

А потом…

Потом произошло то, на что Егор даже не надеялся. Но что теоретически вполне могло произойти.

Две волны захлестнули бронепоезд практически одновременно. Несколько «змей», сорвавшись с вагонов, упали на «клещей». Кожаные колышущиеся мешки лесных головоногов соскользнули на головы пресмыкающихся.

Началась свалка. И… грызня. Жуткая, межвидовая. На поезде. И вокруг него.

Ага! Сцепились и твари на крыше исследовательского вагона.

От башни с умолкшей пулеметно-гранатометной спаркой к неподвижной автоматической пушке на другом конце вагона, возле которой появился очередной «клещ», метнулась «змея». Разинутая пасть твари и ее растопыренные лапы образовали некое подобие живого трезубца, уклониться от которого было сложнее, чем от одной лишь пасти.

Атакованный «клещ» с неожиданным проворством отскакнул. Его плоские ноги синхронно согнулись и разогнулись наподобие пружины, резко отбросив тело в сторону.

«Клещ» избежал контакта с раскрытой пастью. Но был подцеплен левой лапой «змеи». Миг — и лапа оплела трепыхающуюся жертву. Еще миг — и головонога тугой петлей захлестнул хвост пресмыкающегося гада. А вот уже «змея» натягивается на «клеща», как чулок на ногу. Из распоротого зубами желеобразного бурдюка на ножках брызнула темная слизь, но «змеюка» уже закрыла пасть и стала похожа на шланг, внутрь которого забили мячик. Живой «мячик» внутри живого же «шланга» конвульсивно дергался и быстро сдувался.