Сергей Шубин - Осколки надежд Страница 32

- Прости меня, Сокол. На вот, твои триста рублей.

Он взял деньги и засунул себе в карман.

- Собирайся, мы выходим через час. — С этими словами мой друг покинул бар.

Через пятьдесят минут я стоял в полной боевой готовности у главных ворот. На верху всё также бдителен часовой, на кресле снова сидел Лысый. Он спал сном младенца. Я достал честно заработанную тысячу и незаметно сунул в карман спящему дежурному. Ему эти деньги нужнее, чем мне. Мог, конечно, поторговаться со здешним барыгой, купить куртку, но я чувствовал прилив сил. Порванная броня, снятая с бандита, предавала мне вид, прошедшего через бой мужика. Лысый, единственный кто знает мою тайну и даже если он её расскажет, ему не поверят, так как виновник этой тайны будет далеко отсюда, некому будет подтвердить сказанное.

А вот и Сокол. На нём отлично сидит новый бронежилет, за спиной рюкзачок с провизией, по бокам расфасованными патронами. В руке он нёс два спальных мешка, плотно упакованных в очень маленький жёлтый пакетик. В другой — бронежилет, снятый ещё в лесу с убитого, неизвестно чем, сталкера. На ремне бойца висела кобура с пистолетом Макарова внутри, за плечами старая охотничья двустволка. Сбоку, из бронежилета, аккуратно выглядывал из кармана нож.

- Одевай! Пригодится.

- Как скажешь. — Я не стал снимать порванную куртку, поверх неё одел этот, почти новенький, жилет, на котором уже красовался нож, положил мешки в свой рюкзак.

- Пистолет я тебе не даю, уж извиняй. У тебя и так есть чем стрелять, а нож вещь, как воздух, необходимая.

- Да и за это спасибо огромное! Не ожидал.

Я по быстрому накинул новую вещицу. Прямо как в детстве, когда мама покупала мне одежду. Сокол улыбнулся и прокричал часовому: "Открывай ворота!" Лысый вскочил как с иголок.

- Проходите, товарищи. Как говорится, удачи в дороге.

- Не скучай, Лысый. — Сокол похлопал по плечу своего знакомого.

- Пока. — добавил я.

Лысый пожал мне руку, затем сказал шепотом. — Спасибо, вам ещё пригодиться это.

- Что?

- Закрываю ворота! Удачи, Прибой. Ещё раз, спасибо.

Вот опять: я, Сокол и зона. Впереди меня ждала встреча с умником. Всей душой и сердцем надеялся на этого человека. Ведь действительно, если он знает, как я попал сюда, значит, может представить,____________________________________________________________________________________________________________________ как отсюда выбраться. Сокол молчит, играя в партизана, любой вопрос на эту тему пресекает на корню, переводя разговор, куда-то далеко от темы. С другой стороны, тем интереснее будет встреча, тем больше информации меня ждёт.

Прошло около двадцати минут. Мой товарищ не обронил ни единого словца. Спустя такое же количество времени ситуация не изменилась. Мы просто, не спеша, шли вперёд по раздробленному полю. Приходилось обходить каждый овраг, кучу трещин, навеивающих мысли о возможном прохождении землетрясения по данной земле. На пути продолжают мелькать те же фигуры, что и по дороге к Свободе: кустарники, разбросанные на каждом шагу, деревья, унывающие на фоне всеобщей разрухи. В конце концов, я не вытерпел нудного затянувшегося молчания.

- Как ты попал в зону? — Поинтересовался любопытный сталкер.

- Что, прости? — Удивился Сокол.

Перепрыгивая через очередную трещину, переспросил. — Ну, как ты попал сюда, в зону? Что привело тебя на разрушенные поля?

Сокол остановился — Да никак, я здесь раньше жил. Почти здесь, в километрах пятидесяти от зоны, не так далеко, в принципе.

- То есть как жил. — Остановился вместе с ним.

- Да вот так. — Товарищ продолжил идти. — Там деревня есть, во многих часах ходьбы. Вон там! — Показал он пальцем на запад.

- Там тоже, что ли зона, или как? Не понимаю, если она такая огромная…

- Ой, Господи. Чего тут непонятного. — Сокол посмотрел на меня и добавил — Хотя тебе может, не понятно.

- Не понял всё равно. Может, снимешь замок со своего рта, а то дорога превращается в унылое мероприятие.

- Я и не сомневался, что не понял. А по поводу дороги, ты либо цирк Шапито мечтал увидеть? — Вновь остановился. — Ещё год назад, зона была не больше чем вся АЭС. Затем военные, не разобравшись, натащили сюда боеприпасов, в основном взрывчатых. Не знаю, что у них там произошло. В итоге очень большой и чересчур громкий взрыв две тысячи седьмого года. Осветило всю округу. Вдобавок ко всему, произошло ночью. Вся моя деревня встала на дыбы, у некоторых, кто ближе всех к аварии, стёкла в доме выбило. Никто же не пошёл смотреть, в чём дело, легли спать. А на утро я не узнал того места, где жил всю жизнь. Деревья осыпались, урожай весь погиб. Самое страшное: половину домов развалилось, как будто их и не было вовсе.

- А такое бывает? Прямо как из книжки вычитал.

- Бывает, к сожалению. Вот тогда-то простой народ узнал про истинную «Зону отчуждения». И понеслось. Все скрывающиеся от закона преступники, насильники и прочая мразь засели тут, а знаешь почему? Да потому что их никто не искал здесь. Из-за них-то военщина взбаламутилась, да и национальная безопасность не лила слёз счастья.

- Ты не пробовал уйти? Попробовать себя в том мире, в моём.

- А куда мне идти? Мои друзья решили остаться здесь, а куда я без них. За пределами этой земли у меня ничего нет.

- Друзья это…

- Да. Те, что в каньоне остались. Будь прокляты эти бандиты. У меня ещё будет шанс стереть в порошок этих упырей. Ладно, пойдём дальше. Немного осталось.

На самом деле всё было не так, гораздо интереснее. Я ещё не понимал, зачем он врёт, ради чего или кого обманывает. Узнал это позже, но нету смысла рассказывать факты потом. Артём Соколов, известный под простой кличкой Сокол совсем не так попал в зону отчуждения.

1

- Не печалься, Артём, всё будет хорошо. Они ещё придут к тебе, умоляя вернуться.

Молодая, лет тридцати женщина сердца, всей жизни Артёма, печально склонив голову, нежно гладила его волосы, успокаивая отчаивавшегося мужчину. Её маленькая хрупкая ручка аккуратно обводила, словно волна океана — песочный берег, одни и те же линии на голове человека. Небольшая на рост, ниже своего мужа на добрые сантиметров десять, стройная фигура, красивая женщина. Яркие, полные жизнью карие глаза заставляли её мужа улыбаться даже в самый трудный час. Густые ресницы, данные от рождения, нежно-розовые пухленькие щёчки и губки говорили о спокойном терпеливом характере, аккуратно очерченные специальным карандашом брови, распущенные до самых плеч каштановые, гладкие, переливающиеся на свету густые волосы.

- Нет, Наташ, не вернуться. На этот раз у них крутые планы на мою никчёмную шкуру. Я сильно просчитался.

- Что произошло, расскажи мне. Я всё смогу понять.

- Люди, которым я помогал, оказались не так добродушны, какими видел их изначально. Им не понравилась моя работа, из-за меня у них произошёл срыв всех планов, они не довольны.

- Что именно ты сделал. Как это нам откликнется?

Артём тяжело вздохнул, протёр рукой лоб. — Я предал их, по просьбе одного человека, в обмен на то, что тот будет перечислять вам по две тысячи долларов каждый месяц последующих пятнадцати лет.

- По две тысячи долларов? Откуда такие деньги. Что ты делал?

- Составлял вредоносные программы, отключающие нужные сигнализации в крупных коммерческих заведениях.

- То есть, ты всё это время грабил банки? Почему ты молчал об этом?

- Нет, я лишь писал вирусы. Они платили мне куда меньше, да и заказов было не особо много. — Артём понимал, что такие слова могут изменить отношение к нему.

- Я всегда найду способ понять тебя, не прячь стыдливо лицо. Просто расскажи мне, каким образом ты их предал?

- Человек, попросивший такое, пообещал обеспечить вас на пятнадцать лет, если я напишу нерабочую версию кода, тем самым, подтвердив качество охранной системы банка.

- И ты написал её. Уверена, у тебя был более веский мотив, чем наше обеспечение.

- Да, написал. Грабители не сумели выйти из очередного здания банка. Сигнализация сработала. Одним из преступников оказался братом моего бывшего заказчика. Теперь они не то, что не хотят меня видеть, они желают убрать меня с шахматной доски раз и навсегда. Отвечу на второй вопрос. Главнее вас никого нет в моей жизни. Но слукавлю, если промолчу. Они предали меня раньше, человек попросивший сделать плохой код, показал и доказал мне.

- Что ты…

- Ни слова больше, Наташ. — Прервал супругу Артём. — Вам нужно в срочном порядке уезжать из города. — Артём достал из кармана штанов ключи. — Возьми их. Это ключи от моей, скрываемой ото всех, квартиры, вас никто не найдёт.

Наташа медленно взяла ключи у Артёма в руку. В этот момент в комнату вошла их маленькая дочь. Маленькие глазки с грустью глядели на родителей, озабоченных какой-то неведомой им печалью. Кажется, пришло время расставаться. Ребёнок чувствовал эту крайне тонкую, невидимую ниточку, ещё не зная сути, но понимая по выражениям фальшиво улыбающихся лиц мамы и папы. Дети всегда чувствуют плохое, бояться его, надеются на лучший исход, в то время как взрослый понимает безысходность ситуации, не предпринимая никаких попыток от неё избавиться.