#Бояръ-аниме. Угроза мирового масштаба - Эл Лекс Страница 32

За спинами преподавателей, сияя в неведомо откуда льющихся лучах яркого света, на верхней ступеньке пирамиды стоял небольшой кубок.

Я шагнул вперед, к нему, но Ванесса не сдвинулась с места, как зачарованная глядя на него, словно он был величайшим сокровищем этого мира.

— Эй, Ви. — Я тихо окликнул девушку и протянул руку в ее сторону. — Ты идешь?

Она, не отрывая взгляда от обычной, на первый взгляд, безделушки, медленно и заворожено кивнула и словно в каком-то трансе на автомате протянула мне руку в ответ, вложив свою ладонь в мою, и даже сама не заметила этого.

Я двинулся вперед по ступенькам пирамиды (оказалось, что в высоких и широких ступеньках были сделаны ступеньки меньше и ниже — как раз, чтобы шагать удобно было), и Ванесса послушно последовала за мной.

— Что это за кубок? — тихо спросил я у Ванессы, пока мы поднимались. — Почему ты так на него смотришь? Это что-то особенное?

— Это же кубок основателя Академии, Алкаста Выдры, — так же тихо ответила Ванесса. — Это величайшая реликвия. Говорят, что тот, кто из него выпьет, обретет на какое-то время невероятную удачу. Все, что только ни захочет, все исполнится. Это же великая честь и возможность.

Я оценивающе посмотрел на кубок магическим зрением — и да, вокруг него действительно вихрились клубы маны. Размазанные в тонкие разноцветные полосы, они словно заключали кубок в плотный шар, и, если бы не полупрозрачность мановых потоков, его вообще не было бы видно за ними.

Действительно, сильная магия.

Настолько сильная, что она даже за полторы сотни лет не ослабла и тем более — не пропала.

И, судя по доминированию в этих потоках черного, синего и зеленого, я даже, пожалуй, понимаю, как именно она действует. Это те самые цвета, которые нужны для того, чтобы решить, что тебе привалила гора удачи — цвета магии воздействия на сознание, манипуляций со временем и всего, что связано с процессами жизнедеятельности.

То есть, заправившись чужой маной через глоток напитка из этого кубка, на некоторое время человек резко повышает свои способности к соответствующей магии, и у него, что логично, все начинает ладиться.

Вот тебе и удача.

Он легко находит общий язык с другими людьми, уговаривая или заставляя их делать то, что хочет. Падающий на голову кирпич подсознательно замедляется на несколько мгновений, нужных, чтобы уйти из зоны поражения. А собственные беды организма залечиваются и зарастают вчетверо быстрее обычного.

Именно этот недолгий заряд чужой маны, которую неизвестный мне Алкаст Выдра, наверное, заливал в этот кубок десятилетиями, и воспринимается здешними магами как «удача». Которой, как известно, не существует.

— Ясно всё с кубком. — Я кивнул. — Древняя мощная магия.

Ванесса снова рассеянно кивнула и протянула руку к кубку.

В отличие от меня, она буквально обмирала от присутствия рядом с этим артефактом, и, кажется, не держи я ее за руку — упала бы на колени и стала ему молиться.

Я не стал дожидаться, когда наконец она придет в себя — возможно, это произойдет только завтра, — и первым взял кубок за ручки. Поднял его, неожиданно легкий, с постамента, и принюхался к темно-красному содержимому, на вид очень напоминающему вино. Но это оказался лишь прохладный вишневый сок без капли алкоголя, и я, после прохождения полосы препятствий, с удовольствием выпил половину, одновременно прислушиваясь к своим ощущениям.

Как-никак я сейчас немалую дозу донорской маны проглотил… Должно же это хоть как-то отразиться на моем организме?

Но… выпитое отразилось на организме только в виде хрена, положенного на рыло. Вся потребленная мана просто ухнула куда-то в черную дыру, разверзшуюся на месте всей мановой паутины и пропала, словно ее и не было. Я не смог отследить ее путь, но одно лишь то, что мана вообще смогла всосаться в мой организм, а не обтекла его, как вода камень — уже радовало.

Это означало, что паутина мановодов в моем организме есть, она существует и живет, и даже способна принимать ману снаружи. Я все еще не могу с ней взаимодействовать — это да, но она все же есть.

Надежда оставалась.

Да уж, Ванесса постаралась на славу, ничего не сказать. Я даже никакого ощущения приза от пройденной полосы испытаний теперь не могу испытать.

Впрочем, и хрен с ним — я же не ради того, чтобы испытывать удачу на прочность, влез в эту авантюру с Академией, а для того, чтобы вернуть себе магию. И если это означает наладить контакт с Ванессой, то я буду налаживать этот контакт. И поглощенные из кубка мановые потоки, призванные повысить на какое-то время мою «удачу», мне в этом помогут. Должна же от него быть хоть какая-то польза, если нет даже чувства удовлетворения?

Поэтому я развернулся и протянул кубок Ванессе, которая посмотрела на него так, словно ей его протягивал сам ангел. Когда она протянула руки к артефакту, они заметно дрогнули, но баронесса все же совладала с собой, закрыла глаза, словно ожидая величайшего наслаждения в жизни, и отпила из кубка.

А потом замерла, открыла глаза и недоуменно посмотрела в кубок. Отпила еще глоток и подняла глаза к небу, будто прислушиваясь к ощущениям. Затем глубоко вдохнула, выдохнула и опять уставилась на небо.

— Не работает, да? — сочувственно спросил я.

— На вкус простой вишневый сок, — разочарованно ответила Ванесса и одним глотком допила оставшееся.

— А ты чего ожидала? Нектара и амброзии?

— Не знаю, чего-то… другого. — Ванесса протянула мне кубок. — Чего-то… необычного, чего-то невероятного.

— Что, и кубок перестал быть великим артефактом?

— Нет, он… — Ванесса снова посмотрела на кубок. — Не знаю! Чего пристал⁈ И так никакого ощущения победы, а тут еще и ты!..

— Ну, с ощущением победы я сейчас помогу! — влез в разговор незаметно поднявшийся на вершину директор. — Это же не сам приз, это так, приятное дополнение. А приз — он вот.

И он протянул нам конверт. Похожий на тот, что мы бессмысленно тащили через все препятствия, только белый.

Пока Ванесса недоверчиво и с вызовом смотрела на деда, я забрал у него конверт, открыл его и вытащил два длинных золотистых кусочка бумаги, на которых было что-то написано. Какие-то билеты…

— Ого! А вот это уже приз так приз!

Ванесса, увидев эти бумажки, резко оживилась, подскочила ко мне, вырвала билеты из рук и принялась вчитываться в них, словно боялась пропустить хоть одно слово, оттиснутое золотом на белой бумаге.

— И что это за приз? — поинтересовался я.

— А то ты не видел! Ты же сам в руках держал!

— Да я ничего рассмотреть не успел, ты из рук вырвала!

— Это два пропуска в Гремучие Вары! — пафосно произнесла Ванесса с таким лицом, словно от сказанного немедленно должна разверзнуться земля под ногами.

— Гремучие Вары! — повторила она, делая акцент на каждом слове. — Гремучие! Вары! Ты что, не понял, как нам повезло? Это же такая удача!

Я на всякий случай подождал несколько секунд, прислушиваясь к окружающим звукам, потом оглянулся и осмотрелся. Ничего нигде не разверзлось, и вообще ничего не изменилось.

— Ага. — Я вернул взгляд к лицу Ванессы. — Гремучие Вары. Я понял. А что это?

— Ты что, не знаешь про Гремучие Вары? — Ванесса посмотрела на меня с таким удивлением, будто не могла поверить ушам. — Это же… Да как можно не знать Гремучие Вары? Одно из самых невероятных мест в мире!

Я напряг свою искусственную память, что доктор Громов закачал в мою голову, но так ничего и не смог найти про эти самые Вары.

Судя по всему, информация о них, как, кстати, и о кронгах, которых я тоже не смог идентифицировать, не входила в тот пакет знаний, что мне имплантировали. Если вспомнить, что всю информацию по магии и магам мне пришлось искать самому в Сети, то напрашивается логический вывод — в меня загрузили только ту информацию, что была бы доступна обычному, не одаренному в магическом плане, человеку, что, в общем-то, и логично.

Простых людей намного, в сотни раз больше, чем магов, и им эта информация просто ни к чему — они ею даже не смогут воспользоваться. Ну а маги в этом мире практически поголовно — члены старых и именитых кланов, родственники и друзья друг другу, так что, даже если когда-то по какой-то причине процедуру имплантации памяти будут проводить магу, то всю необходимую информацию о магической части этого мира они смогут получить от своей семьи.

То есть, незачем наращивать объем имплантируемой памяти еще и информацией о магии этого мира, особенно, если вспомнить слова Громова о том, что это вообще-то очень долгая и опасная процедура, требующая множества попыток и процедур. Объективно