Виктор Побережных - «Попаданец» специального назначения. Наш человек в НКВД Страница 32

– Понятно. Считали Иванушкой-дурачком, а на деле… М-мать!!! – вдруг во весь голос выругался премьер. – Ученые! В… их… на… и по……! Сидят по кабинетам, бабло тянут как нефть из скважин да бизнесом занимаются! А потом нам такие «подарки» расхлебывать! А аналитики драные из ФСБ куда смотрят? Ну ничего… Разберемся…

Выплеснув эмоции, премьер о чем-то задумался. Наконец, он как будто вспомнил о стоящем перед ним офицере.

– Хорошо, Алексей. Можешь идти. И… работайте, ищите, копайте изо всех сил! Но мне нужны этот прибор или установка!..

Глава 15

– Товарищ майор! Да, да! Вы! Постойте, пожалуйста!

Поняв, что обращаются именно ко мне, я остановился и с интересом уставился на подходящий патруль. Честно говоря, я уже и не помнил, когда в последний раз моей персоной интересовался патруль? Точно не в этом году. Всегда получалось так, что я был либо не один, либо на машине, номера которой выдавали ее назначение, что служило своеобразным «пропуском-вездеходом». Поэтому окрик старшего патруля возле центрального парка я воспринял с чувством легкого любопытства. Ведь все неизвестное, но при этом безопасное, вызывает именно любопытство.

– Здравия желаю, товарищ майор. Сержант Артемьев. Подойдите, пожалуйста, к начальнику патруля, – сержант, по виду из бывалых, козырнув, сделал шаг в сторону, указывая мне направление.

– Здравия желаю. Начальник патруля капитан Хлебников. Разрешите взглянуть на ваши документы? – старший патруля, молодой капитан, с повидавшими виды глазами, ожидающе уставился на меня.

– Пожалуйста, капитан, – пожав плечами, я расстегнул шинель, залез пальцами в нагрудный карман и… обалдел. Только в этот момент я вспомнил, что оставил удостоверение дома на столе! Твою жешь…! Вот я сегодня огребусь!!!

Видимо, что-то отразилось на моем лице, потому что патрульные как-то ловко сдвинулись со своих мест и я оказался в своеобразном кольце из не особо доброжелательных лиц. Блин! Только бы ребята из внешнего наблюдения не вмешались. А то получится черт знает что!

– Товарищ майор. Так я могу увидеть ваши документы? – голос капитана изменился, став из нейтрально-равнодушного настойчиво-требовательным. И взгляд стал… настороженным. Как у ребят, которые на захват идут.

– Нет, капитан. Оставил на службе удостоверение, придется мне с вами идти, – на лицо вылезла грустная улыбка. – Разберется начальство.

– Разберется, разберется, – капитан кивнул. – Разрешите ваше оружие? Его же вы не оставили?

– Да, конечно, – я покосился на построжевших патрульных. – Мне самому достать, или…

– Сами, товарищ майор. Конечно, сами. Вы же не будете глупости делать? – одними губами усмехнулся патрульный. При этом я заметил, что кобура у него уже расстегнута, хотя когда он успел это сделать, я даже не заметил. Профи, блин!

Вздохнув, я аккуратно, чтобы не спровоцировать ребят, подал ему ТТ из кобуры, а «вальтер» из кармана брюк передал оказавшемуся справа от меня сержанту.

Через пару минут, идя в окружении патрульных, я задумался. Кто я теперь – арестант или просто задержанный? Позорище-е-е… заподначивает Яшка! А командир возлюбит, изо всех сил возлюбит! За дело, конечно, но от понимания этого факта только паршивее становится на душе. Оборжаться можно – майор главного управления государственной безопасности, секретоноситель группы А, задержан как подозрительная морда, не имеющая документов! И наблюдатели не вмешиваются! Ведь точно знаю, что где-то рядом, а никто не появился. Не положено им, пока не возникнет опасность моего похищения или чего-то подобного. А это как назвать? Вдруг это и не патруль… Подумав об этом, я аж передернулся, как от озноба. Да ну! Незаметно осмотревшись, я вздохнул. Нормальный патруль. И идем мы как раз к комендатуре, я как-то заезжал туда, бумаги особистам передавал, когда первый раз подсадной уткой работал.

Еще через десять минут я уже объяснялся с затурканным подполковником – танкистом, с жутким, глянцево-красным лицом без бровей и ресниц, орденом Ленина и нашивкой за тяжелое ранение на гимнастерке.

– …вот так и получилось, что оказался без документов. Еще капитану вашему брякнул, что на службе оставил. Стыдно признаваться, что дома. На столе… А мои данные проверить легко, товарищ подполковник, наш номер у вас есть. Позвоните, и за мной подъедут. Первый раз со мной такое. Стыдно, что вас от дела отвлекаю, да и наших теперь дергать придется…

– Хорошо, что понимаете, – танкист изобразил жуткий оскал, который у него теперь был улыбкой. – Но посидеть вам у нас придется. Насколько я понимаю, недолго, но – порядок. Сами должны понимать… Петров! – В дверь заглянул старшина, с каким-то ехидным выражением лица. – Проведи товарища майора вниз. Только отдельно помести, в третью!

Спускаюсь в подвал, к камерам, а меня «на хи-хи» пробивает. Ну до чего же идиотская ситуация! Ладно бы что-то натворил или влез, куда не надо, так нет! Сам себе проблемы создал, на ровном месте! Теперь позорься, а потом огребайся. Да-а-а, товарищ майор. Не зря Мартынов так часто свинью и грязь поминает. Одно хорошо, военком не тыловик, с понятием. Не зря на ордена покосился и нашивки за ранения. О, пришли в каземат!

Не знаю, что в этом двухэтажном особнячке раньше располагалось, но камеры устроили знатные. Мне досталась пустующая двухместная, под третьим номером. Что интересно – пока до нее добирался, не чувствовал себя ни арестованным, ни задержанным даже. Старшина шел рядом и что-то тихо бурчал под нос. Либо он болт на службу забил, либо помещение в третью что-то означало. Скорее все же второе. Как-то не похож старшина с кучей нашивок за ранения, медалью и Красным Знаменем на раззвиздяя. Да и камерка симпатичная. Два лежака, мертво закрепленных на полу, маленький столик у стены, под высокорасположенным малюсеньким окошком с решеткой и что-то вроде стула перед ним. Назвать это произведение неизвестного «гения» стулом или табуреткой (да даже скамейкой!) нельзя. Представьте трубу, вмурованную в бетонный пол, сантиметров на сорок выступающую из него. К верхней части трубы приварен небольшой швеллер, или что-то вроде него, в который вбит деревянный брусок. Вот и все сидалище, чем-то напоминающее насест попугая. Стены окрашены темно-зеленой краской, еще не сильно потерявшей блеск, не сильно яркая лампочка над дверью. Отель «Хилтон», по сравнению с некоторыми местами, где мне уже довелось побывать!

Сбросив шинель с шапкой на лежак, уселся рядом. Будем ждать, пока за мной приедут. Не думаю, что долго ждать придется, поэтому укладываться не стоит. Да и не хочется, честно говоря. А тепло тут у них! Теплее, чем на гарнизонной губе. Вспомнив то свое «приключение», аж передернулся. Ну его на фиг! Больше подобного не хочу испытать! А нашим может в голову взбрести! Заявят об «оперативной необходимости», дадут неофицерские документы и вперед! И хрен пожалуешься. Да и кому, и на что? На то, что тебя воспитывают под видом разработки какой-то операции? Так хрен докажешь это. А главное, сам же виноват оказываешься в такой ситуации – не пори косяков, не будет воспитательных мер! Насколько успел узнать у мужиков, после моего «перевоспитания», наших иногда через губу пропускали. Правда только тех, кто работник ценный, но как бы с ветром в голове. И на всех действует! А за что-то серьезное у нас строго – сразу под суд! Если повезет, то в штрафбат отправят. Но это должно о-очень повезти! А чаще – Колыма или лоб зеленкой мажут, чтобы пулей инфекцию не занесли…