Алекс Орлов - Сокровища наместника Страница 32

— А о каком именно, о соляном? — уточнил Квордам. — Мы вроде уже решили, солеварни могут неожиданно сгореть, летом это случается. Ну, а потом мы все честно поделим.

— Честно — это как? — спросил Тордлав.

— Мне пять девятых, вам по две. Ведь это я найму поджигателей и все организую.

— Поджигателей найти нетрудно, драгоценный Квордам, — возразил Пангани. — Такие связи имеются у всякой уважающей себя меняльной конторы. Поэтому предлагаю разделить поровно, а десятый остаток продать кому-то еще.

— Поровну, — поправил его Тордлав.

— А я как сказал?

— Поровно.

— С солью нужно не затягивать, — напомнил Квордам. — Скоро засол рыбы и осенние заготовки — квашеная капуста, огурцы и репа. Самый сезон.

— Сжечь солеварни недолго — в один день управимся, — возразил Тордлав.

— Так-то оно так, но у нас еще поставки озерной соли имеются, самой дорогой, между прочим.

— А что там думать? Это даже проще — поставим молодцев на дороге, будем останавливать соляные обозы и перекупать по своей цене.

— Ну не так чтобы по своей, дорогой мессир Тордлав, так вы поставщиков распогубите, — сказал Пангани.

— Распугаете, — снова поправил его Тордлав.

— Да. Сначала будем давать приличную цену, а свое возьмем уже в городе.

— Но потом надо выйти к этим озерам! — добавил Квордам, выбирая с блюда клубнику покрупнее.

— Выйдем и к озерам, дайте срок, — пообещал Тордлав.

— Давайте вернемся к соляному делу позже, — предложил Пангани. — У нас на носах хороший гешефт намечается — золото ювелиров Тинлуба и Ламтотула. Тридцать тысяч терциев, между прочим.

Тордлав хотел поправить гостя в очередной раз, указав, что правильно говорить «на носу», но передумал, представляя себе, как выглядит короб с десятками тысяч золотых монет. Нет, он, конечно, знал, как это выглядит, — Тордлав регулярно проверял собственные активы, однако тут было другое — короб следовало сделать из дуба с железными скобами, а поверх хорошо бы обить клепаными листами железа.

— Тридцать тысяч терциев — хороший гешефт, хотя и разовый, — заметил Квордам. — И на трое хорошо делится.

— А я-то полагал, что они согласятся на наши двадцать процентов за перевод золота в Руммель, — сказал Тордлав. — Думал, побегают между конторами и согласятся. А они вон какую подлость задумали.

— Да уж, податься к пронсвилльским менялам — подлое предательство, — подвел итог Квордам. — Решили десять процентов сэкономить, так профукают все тридцать тысяч.

— А точно у них тридцать тысяч? Обмануть не могли? — спросил Пангани.

Тордлав и Квордум переглянулись.

— Заказывали вообще-то перевоз на тридцать тысяч, — сказал Тордлав.

— Но, возможно, только почву прощупывали, — прошептал Кворум, пораженный посетившей его догадкой. — Они могли только для разведки тридцать тысяч назвать, а по факту хотели везти больше, правильно?!

— Правильно, — спокойно произнес Пангани. — А совсем запросто всю сотню тысяч.

Все трое помолчали, мысленно взвешивая новый грозящий им куш.

— А мы-то, дураки, про соль говорили! — произнес Кворум, и все засмеялись.

— Надо собрать столько бандитов, сколько сможем найти, — сказал Тордлав, когда все успокоились.

— И сколько это будет? — уточнил Пангани.

— Двести воров. Все будут с ножами и дубинками. Против такой орды не устоит никакая охрана.

— А как потом с ними рассчитываться?

— Да, как с ними рассчитываться? — повторил вопрос Квордам, глядя на хозяина дома. — Что вы им скажете, мессир Тордлав? «Захватите мне сотню тысяч золотом, а я вам потом по серебряной терции выдам»?

— Значит, нужно две команды. Одни захватывают золото и тащат его к условленному месту, где ящик якобы вскроют и разделят на всех. А вот там их ждет бочка с отравленным вином и десяток стрелков, для верности.

— Занятную сеть вы плетете, мессир Тордлав, — кивнул Пангани. — Занятную. Только сложновато очень и рисков много.

— А как в нашем деле без риска? И потом — предложите свой план, эйнар Пангани, может, заграничный ум работает лучше здешнего.

Тордлав с Квордамом переглянулись и заулыбались. Эйнар Пангани часто намекал, что в Ренвеции и нравы потоньше, и люди поумнее.

— Нет нужды составлять новый план, мессир Тордлав, сгодится и ваш, но тут одна заковырка. Кто будет гарантировать лояльность второго отряда — тех убийц, которые порешат бандитов, которых не возьмет отравленное вино?

— Можно придумать и третью группу, — предложил Квордам, отдавая должное спелой черешне и сплевывая косточку в плетеную корзинку. — Найдем еще пару молодцев, которые закончат оставшуюся работу. С ними и рассчитаемся — пару сотен золотом им будет достаточно.

— Уфу-фу-фу-фу! — выдохнул Пангани, поднимаясь с кресла и делая круг по террасе. — Это уже совсем громоздкий план, а значит, если где-то будет прокол, вся работа коту под хвостом.

— Что же тогда? Излагайте свое предложение, эйнар Пангани, я же вижу, что вы что-то приготовили.

Пангани остановился, затем наклонился над столом и выбрал с блюда красное яблоко, однако, взвесив его в руке, положил обратно и вернулся в кресло.

— Можно решить вопрос со второй командой проще. У меня в городе есть знакомый, у которого под рукой найдется десяток верных бойцов, и они все сделают, а потом не попросят для себя ни одного денима сверх оговоренного.

— Это что ж за сказочные и благородные рыцари, эйнар Пангани? Почему они не потребуют сверх меры?

— Потому, что они связаны со своим начальником присягой. Это не воры.

— И уж точно не городские стражники, — угрюмо добавил Квордам, который начинал понимать, к чему клонит заграничный партнер.

— Городские стражники — пфу! — отмахнулся Пангани. — Воры и взяточники. А я предлагаю лучших солдат…

— …ингланского короля, — добавил Квордам и нервно захихикал.

— Вы водите дружбу с этим герцогом? — сморщился Тордлав.

— Его светлость воспитанный человек, и он держит слово, свидетелем чему я являюсь. Не ведите себя как провинциальные девицы, господа. Ну не станете же вы меня уверять, что вы патриоты Карнейского королевства?

— Нет, эйнар Пангани, мы не станем вас в этом уверять. Для всякого менялы родина там, где его гешефт, но позволю себе сообщить вам, что уважаемый мессир Каткомб был прихвачен тайной канцелярией и обожжен раскаленным железом в живот за то, что с этим вашим герцогом готовил какую-то интригу. Я не хочу попасть в разработку к тайной канцелярии.

— И я не хочу, — сказал Квордам. — Мне неинтересна политика. Мне интересен гешефт.