Алексей Прозоров - Привратник Страница 33

— Это просто ужасающе! — сочувственно кивнул нуар. — Как жестоко приходится мучиться смертным, утратившим волю богов. А ведь все могло быть легко и просто, если бы им просто указали, кто с кем должен вступить в интимную жизнь.

— Ты что?! Ты как?! — задохнулась от возмущения Дамира и даже вскочила с тахты. — Ты что, ничего не понял?! Это же любовь! Это чувство! Они нашли друг друга, они поняли это, они пережили… Они пережили столько… А ты просто: «боги укажут»! Ты хоть думаешь, что говоришь?!

— Разве я не прав? — удивился восставший из мертвых. — Эти двое созданы друг для друга. Если бы они принадлежали богу, он сразу указал бы им верный поступок, и все обошлись бы без мук и страданий, без заблуждений и напрасных надежд. Все были бы счастливы сразу, с первого дня.

— Но ведь… — Дамира прикусила губу, отыскивая ответ. — Главное для человека — это сделать выбор самому, понимаешь? Найти свое счастье, осознать его!

— Ты хочешь сказать, что поиск для смертных важнее самого счастья?

— Нет! То есть… Подожди… — запуталась она.

— Если вы хотите счастья, то бог может дать его одним словом, — задумчиво сказал нуар. — А если вы хотите его искать сами, значит, поиск для вас важнее счастья? Вы будете искать его снова и снова, даже если знаете ответ. Это очень плохой путь. Это путь в никуда. Искать вместо того, чтобы растить детей, — это путь к вымиранию. Ваше счастье, что боги возвращаются. Без их воли вы сгинете, как прежние смертные, не оставив следов.

— Если ты нашел счастье сам, — наконец отыскала ответ Дамира, — то ты сам отвечаешь за то, сложится твоя любовь или нет. А если ты женишься по указке, то тебе придется страдать из-за чужих ошибок.

— Если жениться по воле богов, ошибок случаться не будет, никто не станет страдать, и все будут счастливы.

— Черт! Ты хочешь отнять у людей их любовь, надежды и мечты! Готовый ответ превратит всех в роботов! В механизмы. Зачем любить, зачем страдать, если достаточно послать запрос на оптимального партнера и получить его в стильной упаковке?

— Значит, страдание все же важнее любви?

— Ты ничего не понимаешь, чучело допотопное!

— Не понимаю, — честно согласился нуар.

— Чтобы осознать, сколь велико счастье близости с любимым, сперва нужно понять ужас жизни без него! Так понятно?

— Значит, если вы соединяетесь с любимым, то страх потери исчезает, и вместо счастья вы обретаете недовольство. Расстаетесь и ищете новых любимых, — подвел итог нуар. — Именно так я и сказал: отсутствие воли богов гибельно для смертных. Вы утрачиваете даже возможность размножения.

— Черт, как же тебе объяснить?! — в отчаянии опустила руки археологиня. — Ты что, никогда никого не любил?

— Мой бог еще ни разу не давал мне указания к размножению.

— А сам? Разве ты сам никогда не испытывал желания встретить свою единственную и неповторимую?

— Моя жизнь посвящена богу. Никогда о таком не думал.

— О! Кажется, я знаю, что еще тебе показать, пока дождь не кончился… — Дамира открыла коробку с дисками и вскоре нашла обложку «Телохранителя». — Вот это ты точно должен понять.

Новая лента и вправду вызвала у стража богов живейшее внимание. Он явно сопереживал главному герою и менялся лицом, когда с экрана звучал лиричный голос Уитни Хьюстон.

— Ну что? — дождавшись титров, с торжеством спросила Дамира.

— В вашем мире придумано много опасных вещей, смертная, — согласно кивнул Шеньшун. — В нем трудно сохранить жизнь тому, кто медлителен и уязвим. Наверное, странно сосуществовать с теми, кто выше и мудрее, но обладает тем же телом. Но вы почти готовы. Признать власть богов вам будет легко и просто.

— Ты бесчувственное бревно! — в сердцах выдохнула женщина и вышла наружу, громко хлопнув дверью. Но скоро вернулась: на улице было темно и сыро, пусть даже дождь и утих еще на середине фильма. — И не стану ничего тебе объяснять! Это как карасю про высшую математику рассказывать!

Она еще немного пометалась по крохотной комнатушке, но в итоге опять остановилась перед телевизором. Кроме как смотреть кино, делать на даче все равно было абсолютно нечего. И исходя на этот раз больше из мстительности, поставила диск «Жених напрокат». Одна любовь и никаких приключений. А под конец, уже глубокой ночью — еще и «Госпожу горничную». Мнения нуара больше не спрашивала, дабы не расстраиваться, но реплики героев все же переводила. Когда сенатор поцеловал горничную, тянуть больше было некуда. На дворе стояла глубокая ночь.

— Ладно, пора ложиться…

Тахта в домике была всего одна, и когда Дамира ее застелила, нуар, с полным осознанием своей правоты, разделся и вытянулся вдоль стены, предоставляя смертной укладываться так, как ей заблагорассудится. Женщина ничуть не удивилась, стража богов она знала уже не первый день. Однако надувать матрац и укладываться между ножками стола, как она планировала в городе, ученой показалось унизительно. В конце концов, это был ее дом и ее постель! И если Шеньшун оказался такой бесчувственной деревяшкой — послушным и безропотным рабом неведомых богов, — то и относиться к нему следовало соответственно. Как к полену! И потому Дамира, переодевшись в легкое трико, улеглась рядом, специально отпихнув гостя еще дальше к вагонке.

Восставший из мертвых зашевелился, повернулся набок, чуть отодвинувшись, потом вдруг обнял ее и чуть прижал к себе, подсунув руку так, чтобы голова женщины легла на горячее и сильное сухое плечо. Дамира на миг замерла от неожиданности, шарахнулась в сторону и вскочила, дернув к себе простыню и ею прикрывшись:

— Что ты делаешь?!

— Собираюсь спать, — приподнялся на локте нуар.

— Зачем ты меня лапаешь?!

— Делаю что? — не понял страж.

— Ты меня обнял! Ты меня прижал к себе, ты подложил руку мне под щеку! Зачем? Что ты хотел сделать?!

— А разве все вы, смертные, не поступаете так же, укладываясь на ложе? Я видел это сегодня много раз, и женщины всегда выглядели очень довольными таким отношением. И тебе тоже нравилось за такими прикосновениями наблюдать. Я желал лишь того, чтобы тебе, Дамира, было рядом со мною не так тревожно. Чтобы ты ощущала себя спокойнее в моем присутствии. Я хотел сделать тебе приятное.

— Никогда!.. — Она запнулась и ответила более понятно: — Мужчина так относится, так прикасается к женщине только тогда, только в том случае, если считает ее для себя единственной и неповторимой, самой лучшей, если не променяет ее ни на кого и никогда в жизни, если желает остаться с нею навсегда, до последнего дня своего существования. Тогда и только тогда. А женщина позволяет это себе лишь в том случае, если согласна. Если согласна до конца отдаться своему избраннику, не променять его ни на что и ни на кого и быть верной, пока смерть не разлучит их. Это не просто так — схватить и подержаться! Ты меня понимаешь?

— Да, — отчитался нуар в усвоении нового урока из жизни смертных, опустил голову на подушку, закрыл глаза и спокойно задышал.

Восставший из могилы был непостижимым существом! Иногда он не мог понять самых простых и элементарных вещей. А порою, как сейчас, легко соглашался с тем, из-за чего иные мужчины способны вести длинные и путаные споры, опровергая женский радикальный максимализм.

Он согласился и заснул. Дамира же еще долго мучилась, колеблясь между стремлением надуть-таки матрац и желанием просто лечь в постель. А когда легла — никак не могла избавиться от ощущения тепла на своей щеке и крепких мужских объятий. Она вовсе не хотела их повторения — но почему-то чувствовала. Думала о совершенно посторонних вещах — но никак не могла заснуть. Веки ее наконец-то сомкнулись лишь тогда, когда за окном медленно начало светать. Проснулась же археологиня от жары, от солнечного света, легко пробивающего легкие занавеси на окне.

— Боже мой, — зевнув, приподнялась она. — Это что, уже полдень, что ли? Я ничего не успею сделать.

Она покосилась на место у стены, но там, разумеется, было уже пусто. Пользуясь отсутствием настырного спутника, она разделась, влезла в старую футболку, свободную длинную юбку и вышла наружу…

— Ох, ни фига себе! — Она отступила назад, зажмурилась, тряхнула головой. Переведя дух, снова высунулась за дверь.

Однако безумное видение не исчезло: вдоль заборных столбиков, по-прежнему старых и покосившихся, тянулась высокая и густая стена роз, цветущих красными, белыми, желтыми, синими и черными цветами.

Стена в полтора человеческих роста и шириной в шаг пахла, как настоящая, качалась на ветерке и уже обживалась пчелами и шмелями. В самом конце живой изгороди стоял полуобнаженный нуар и что-то мудрил с крайними ростками.

Дамира снова отступила, выглянула наружу из окна и только после этого поверила своим глазам. Растерянно взяла бутылку минералки, немного отпила и пошла к восставшему из мертвых.