Владимир Лавров - Солнечные дети тёмной планеты Страница 33

Идти на одном заднем парусе было невозможно, корабль всё время разворачивало бы, и кому-то надо было выйти на палубу и натянуть трос для аварийного стакселя (косой парус — прим. Лейте). Косой парус был нужен для того, чтобы корабль не разворачивало от действия только заднего паруса. Дедушка Интидо, вызвавшийся добровольцем, успешно сделал всё необходимое, но на обратном пути нелёгкая дёрнула его подойти слишком близко к борту. Ему захотелось заглянуть в глубины океана! Из воды выскочила зубастая рыба и впилась ему в ногу. Сразу трое человек поспешили ему на помощь. Рыба со своей добычей — куском мяса — отвалилась и скрылась в море. Дедушку Интидо подхватили на руки и аккуратно опустили в лодку. Рану ему промыли вином с травами и смазали бальзамом на медвежьем сале. Дедушка Интидо был одним из тех трёх добровольцев, кто вызвался идти с нами вместе с дедушкой Мариконом. Он был отважным человеком, но никогда до этого не рыбачил. Никто из опытных рыбаков не подошел бы к борту, а тем более не вытянул бы руку над морем. Рыбаки предупреждали меня о зубастых рыбах раз сто, ещё до первого выхода. Жаль, что дедушка Интидо не слышал их предупреждений. Возможно, никто не посчитал нужным ему об этом сказать.

На берегу раненного сгрузили на берег, на его место пришел ещё один из рыбаков. Мачту мы восстановили за несколько минут. Аварийные затычки наши плотники просмолили снаружи, после чего мы вышли в четвёртый рейс. Четвёртый рейс прошел без приключений, зато с большим уловом.

А на следующий день и меня не пустили на лодку. Вождь распорядился, чтобы я шел помогать плотникам, строившим второй рыболовный корабль. Строить его начали сразу, как только закончили первый. К моему приходу корпуса уже были почти выдолблены. Зачем я был нужен, я так и не понял, но честно просидел весь день, болтая ногами, на заготовке для поперечины. Единственное моё участие в постройке этого корабля свелось к подаче идее сделать борта потолще, чтобы морской ящер не прокусил. Плотники отнеслись к этой идее очень кисло, сказали, что корабль будет очень тяжелым, и что так дерево тяжелее будет пропитать олифой, из-за чего оно со временем растрескается. Но на втором корабле борта сделали всё-таки толще, чем на «Упорном». В этот день наши рыбаки пережили два нападения головоногов и одно любопытство морского ящера, не такого, как в первый раз, а поменьше. Все они прошли без последствий, людей только немного побило о борта, когда морские твари трясли корабль. Моряки сказали, что я — хороший талисман, и что когда я на борту, то ничего плохого не происходит. Потребовали, чтобы я выходил с ними в море. Вождь приказал им перестать говорить глупости. Пришлось мне до окончания строительства второго корабля сидеть на верфи.

Ещё через день захватчики уходили, увозя с собою большую часть наших запасов зерна, орехов, кислых овощей, бочек с солёным мясом и рыбой. Для того, чтобы вывезти все богатства, Государственник вытребовал у нашего вождя повозки и всех оставшихся скакунов (большая часть скакунов оставалась в верхних пещерах). Вождю пришлось согласиться, лишь бы пришельцы убрались. Но даже так многие грузы захватчикам пришлось везти на тележках вручную. Длинная колонна из пятисот воинов и десятков повозок выдвигалась через Загородку больше часа. После их ухода освобождённые пленники — в основном, женщины и дети, — встретились со своими родственниками. Было много слёз и радости. Большинство пленниц было сильно избито.

«Упорный» мотался в море так часто, как только мог. Чтобы люди не переутомлялись, вождь сформировал три команды, они рыбачили утром и вечером по очереди. Третья команда была учебной. В ней были в основном те, кто только учился на рыбака, из них предполагалось составить команду для второго и третьего кораблей. Третий корабль заложили в день ухода захватчиков. Тут и мне нашлось дело — вождь прислал строить его не плотников, а воинов и фермеров. Конечно, все они так или иначе умели работать с деревом (должен признаться, что все они умели это делать лучше меня). Но они совершенно не знали, что нужно делать для постройки корабля. Моё присутствие позволило плотникам — мастерам реже отвлекаться от второго корабля.

Вечером того дня, когда захватчики ушли, в пещеру вернулись многие из наших скакунов. На следующий день пришли наши воины — разведчики, дюжина из тех полутора сотен, что раньше ушли в лес. Выглядели они очень довольными. Вечером папа пересказал то, что услышал на совете мастеров. Вождь сразу после нападения посылал в лес разведчиков, чтобы они нашли те пещеры, в которых захватчики пережидали ночь перед нападением на нашу пещеру. Выходили они через второй вход, тогда, когда враги о нём ещё не знали. Разведчики нашли две пещеры, обе они были хорошо обустроенными — с лежанками, с двойными воротами, — и совершенно покинутыми.

Вождь решил рискнуть и послал в лес накануне ухода захватчиков почти половину наличных воинов. Они заняли эти пещеры, а затем устроили засаду на пути колонны противника. Они привязали к дереву козу и за полчаса до подхода колонны начали дёргать её за верёвочку. Вопли козы привлекли всех хищников местного леса. Когда хищные ящеры разных видов, тигры и медведи явились к козе, разведчики сбросили её с дерева. Воины не могли говорить от смеха, рассказывая о сцене, когда хищники смотрели друг на друга, на это жалкое угощение и раздумывали, начать ли за него драться или просто разойтись по своим угодьям. Как раз в этот момент показалась транспортная колонна. Впереди шли воины, а с ними — и Главный Государственник. Разведчики клялись, что сами слышали, как хищники дружно сказали: «О!». Воины захватчиков побежали к деревьям и там обнаружили, что все нижние ветви подрублены и ломаются под их весом. У хищных ящеров был долгий пир.

Главный Государственник был безжалостным к нашим людям, но почему-то не подумал, что в эти игры умеем играть и мы.

— Мы могли бы положить их всех, но стрелы получил только Главный Государственник. У них и так погибло очень много мужчин, нужно же было оставить им хоть немного, — говорили наши воины.

Теперь у нашего племени не одна, а целых три пещеры. Вождь сказал, что мы углубим и заселим эти две пещеры, что около них хорошие охотничьи угодья и много пахотных земель. Эти пещеры расположены недалеко друг от друга, и со временем их можно будет объединить в одну. Потом вождь попросил все семьи рожать побольше детей, чтобы заместить погибших и наполнить новые пещеры. Нам потребуется очень много железа для того, чтобы углубить эти пещеры и пробить в них вентиляционные ходы. Где мы будем брать это железо, вождь не сказал.

На следующий день наши люди длинной колонной потопали к месту побоища — подбирать то, что не смогло унести поредевшее вражье воинство. Подобрать удалось очень мало, звери собрали почти всё, что не унесли захватчики.

Раньше в наших землях не было врагов, все пещеры жили дружно. Зло, которое сотворил Главный Государственник, было непростительным и имело далеко идущие последствия — теперь никто не будет доверять друг другу. И никаких «детей по обмену».

Неделю мы приводили в порядок нашу пещеру. Потом папа всё-таки упросил вождя отпустить нас на поиски Найвы. Вождь сопротивлялся до последнего, ни меня, ни папу ему терять не хотелось. Но потом уступил настойчивым просьбам и разрешил. Мало того, он даже дал скакунов и передал приказ страже пещеры Отдохновения Странствующих (теперь там постоянно жила стража) сопроводить нас до середины пути. Благодаря скакунам мы уже на следующее утро стояли на обочине, на середине пути между нашим домом и Маклантой, и всматривались в непролазную чащу.

Легко сказать: «Дойти до гнезда гарпий и забрать Найву». Но как это сделать, если все подступы к гнезду заросли непроходимым лесом? Даже звери стараются держаться от гнезда гарпий подальше. Гарпии в голодные времена способны завалить даже хищного ящера — просто забрасывают его крупными камнями с большой высоты, пока не разобьют голову. О более мелких тварях и говорить нечего. Протаптывать тропинки в чаще около гнезда некому. Леса даже около нашей пещеры иногда похожи на непролазные джунгли, но там много звериных и человеческих тропок. Здесь же не было ни одной.

— Желаю успеха, — сказал командир стражи и свистнул скакунам. Мы остались на дороге одни.

— Ну что же, давай врубаться, — сказал папа, достал длинный нож и начал прорубать проход в зарослях. Целый час мы рубили липкие кусты, потом стало чуть полегче — пошел ельник. Под густыми ветвями росло намного меньше кустов, а ветки елей обрубались намного легче. За день работы мы приблизились к пещере гарпий едва на три четверти, настолько, чтобы только рассмотреть её издали. Ближе к вечеру пришлось отступить и медленным бегом возвращаться к пещере. Несмотря на то, что у меня болели все мышцы, спать я лёг очень поздно: воины принялись рассказывать разные забавные случаи из жизни, папа не отставал. Было очень весело, в такой боевой мужской компании я ещё никогда не бывал.