Сергей Михонов - Ад Страница 33

То, чем занялись дальше мужики, покоробило их. Они содрали с исчадия шкуру, благо не с живого, чего так хотелось бы им, но никак не спутницам.

— Так надо, — не стал ничего объяснять Глеб.

К шкуре отродья и примерился в последствии, натягивая на себя.

— Чёрт тебя побери, командир! Со спины ты ничуть не отличаешься от них — такое же отродье! — заметили мужики.

Скорчившись в три погибели, словно раненый чёрт от боли, Глеб заковылял, имитируя его походку.

— Сойдёт, — уверили спутники.

— Ты что задумал, безумец?! — забеспокоилась Люба.

— Доверься мне!

— Уже, но ты не в себе!

— Положись и…

— А вот этого не дождёшься!

— Да она дикая, командир! Ведёт себя, как девственница на первом свидании… — грянули мужики, не опасаясь возвращения исчадий.

Отродья были уже довольно далеко, следуя за стихией, неся ещё больше разрушения и горя тем, кто остался из людей в поселении.

— Ищите коня! — требовал Глеб, понимая: минные заграждения штука хорошая и даже в некоторой степени надёжная, но не спасёт гарнизон от потерь в случае стремительного продвижения исчадий. Не дай Бог, ворвутся и завяжут рукопашную схватку — беды не миновать.

Люба с Варей наотрез отказались заниматься поисками утраченных питомцев даже в присутствии Слона.

— Втроём вам не справиться с отродьем исчадий! Их слишком много! И у них своры!

— А толку от вас и ваших луков! Только лишняя обуза! — отмёл напрочь Глеб всякие уговоры. — Это приказ! Исполнять!

Любу едва удержали — Варя со Слоном — уверяя: ещё догонят их — стоит лишь заняться им тем, чего и требовал Глеб от них.

— Это наш шанс — нельзя его упустить, подруга.

— А ты права, — не сказать: успокоилась Люба. — За дело!..

Глеб задел её за живое, и ладно бы одну, а то и Слона, хотя он был не прочь уединиться с Варей, а тут двумя девицами разом. Стремился поднять собственный авторитет в их глазах, дабы понравиться той, чьё сердце пока ещё было свободно, а метил застолбить.

— МЕСТЬ —

Угнаться за исчадиями было нелегко, их скорость передвижения впечатляла. Так что без рысака никуда, а и деваться некуда. Следовало спешно нагонять, да вот расстояние предательски увеличивалось, не желая сокращаться. Глеб пытался перейти с быстрого шага на бег с Волком и Тараном — тщетно. Лишь усугубили своё незавидное положение, окончательно прибились — силы покидали их. Жара изматывала, а дополнительно груз и не только ответственности, а в качестве непосильной ноши — оружие с боеприпасами. И набрали их от души, понимая: собрались не на прогулку, а разведку. Ожидали подобной встречи, но всё, как и всегда случилось неожиданно. Но не сказать: сюрприз обескуражил их, а то, что по-прежнему не были подготовлены к противостоянию с неведомым противником.

На открытой местности не устоять даже при наличии стрелкового оружия и гранат. Во всяком случае, погибать глупо никто не спешил, а на Глебе лежала ответственность ещё и за чужие жизни. Гай конечно прекрасная альтернатива замены ему, но принцип — воин древности, а те люди, что в основной массе остались с ним в лагере непривычные к муштре. Да и его язык не понимали, а он в свою очередь — их. Хотя Глеб сам был в данном вопросе не лучше его. Но всё же — хотелось как можно больше узнать про данный мир с его чудовищными порождениями. А вдруг и впрямь ад? Так почему бы ни избавить от мук тех, кто оказался здесь с ним по всем известной им причине кончины в их мире и временном измерении.

"За что?" — и был главный вопрос, который интересовал каждого мертвеца в отдельности взятого и всех вместе. Если это и впрямь ад, то почему только для них, что если и чудовищных порождений с отродьем исчадий? А всё потому, что человек всегда и везде, где бы ни находился, стремился занять наивысшую нишу, приспосабливаясь к любым изменениям не за счёт эволюции тела с последующими мутациями, а всё перестраивал вокруг себя на свой лад.

Чего, похоже, не собирались делать исчадия, но и они привнесли в мир пекла с оазиса разбросанными повсюду приграничья свои законы. Им было проще подчинить здешних тварей, монстров и чудовищ, поскольку сами являлись ими — выглядели внешне аналогично, и руководствовались аналогичными инстинктами. Чувства им были чужды. Главная цель — выжить и сохранить род отродий в прежней мере и необязательно первозданном виде, как это стремился делать человек.

Столкнулись не только интересы характеров, но и разные точки мировоззрения. То, что люди делали вопреки, исчадия не задумывались, поскольку ими двигали инстинкты. И каждый из них был подчинён им — стае. А стая…

Глеб отвлёкся от мыслей терзающих его тело и душу. Он не успел предположить, во что объединена стая отродий, обозначив про себя отряд исчадий, до слуха донеслись отголоски бури. Поспешил на вершину холма, откуда открылся прекрасный вид остановившихся отродий на привал. Не мог поверить своему счастью.

Он не опасался, что исчадия заметят его или твари, поскольку стремился столкнуться с ними, но делать это в жару — себе дороже — можно потерять не только шкуру чёрта, но и свою собственную. То ли дело сумерки. Но ждать их без дела было высшее его моральных сил. Требовалось проверить, как на него будут реагировать твари из свор погонщиков. Иначе грош цена его усилиям.

Поблизости от него, хоронясь на противоположном склоне холма от исчадий, расположились спутники, подготавливая стрелковые позиции. Почти тут же сказались готовыми к обстрелу отродья.

Глеб не спешил, теперь он уже знал наверняка, как станет действовать, и сегодня у него появился реальный шанс познакомиться поближе с новым заклятым врагом. А если повезёт — выживет, и не только из ума в схватке с ними — получит неоценимый опыт и информацию к размышлениям об иерархии у исчадий. Да и мало ли чего — пригодится всё, что почерпнёт, ежели доберётся до них, а не они вперёд него до людей в оазисе.

— Ну пошумим — и толку, — отреагировал он на заявления подельников. — Они сметут нас в мгновение ока!

— Поэтому и оставил Слона с девицами, чтобы тот приглядел за ними — оберегал их от беды?

Ответа на поставленный вопрос не требовалось, всё и без того очевидно. Подельников Глеба интересовало, почему не одному из них выпала подобная честь, а счастье и именно несчастье.

И снова никакого смысла отвечать на их очередной вопрос, который на поверку оказался прост — дело случая. Глеб и сейчас не стремился рисковать ими, а исключительно собой и не собственной жизнью, поскольку все здесь считали себя мертвецами, а шкурой — плотью. Когда следовало заботиться о душе. И где как не здесь. Но лиха беда начала.

— Ты уж не очень там, командир! Будь осторожен! Если что — не бросим — прикроем!

— Я не пропаду… — обернулся он к ним тем, во что было превращено его лицо.

— Ну у тя и рожа — ах…ренеть! Того и гляди: сами же ненароком и подстрелим!

— Твари…

До слуха людей донеслись приближающимся стремительно эхом шаркающие отзвуки когтистых лап своры при соприкосновении с твёрдой поверхностью. Их внимание привлекли витающие в округе запахи и принадлежали людям. Спутать ни с чем не могли — уже встречались ними и были натасканы на их поиски демонами.

— Прячьтесь! Бегите… — затребовал Глеб. — Уходите! Я отвлеку их…

Таран с Волком кинулись с верхушки холма вниз сломя головы, подняли столбом пыль, привлекая внимание не только и не столько тварей, сколько иных исчадий вслед за порождениями.

Отродья зашевелились. Какой-то погонщик привлёк внимание наездника, а тот в свою очередь наехал на чертей, отправив парочку метателей дротиков в разведку, и если что — заодно и охоту. Лишняя добыча не помешает им, поскольку и впрямь обосновались здесь надолго — во всяком случае, собирались переждать бурю, а соответственно пересидеть надвигающиеся сумерки.

Глеб намеренно мелькнул в поле зрения тварей. Одна из них — по-видимому, вожак своры — приблизилась к нему. Сердчишко так и ёкнуло в груди, а виски придавило. Дыхание спёрло. К горлу подступил ком, и ноги стали разом ватными. Руки машинально сжались на "калаше". Даже зажмурился на миг, стараясь собраться с мыслями и силами. Не тут-то было. Когда очнулся, тварь находилась на расстояние укуса — её раскрытая пасть прямо перед тем, что сложно было нынче обозвать у Глеба лицом. Даже не рожа или морда, а жуткая на вид физиономия.

Вместо укуса последовало касание раздвоенного языка. Тварь облизнула человека переодетого в исчадие, признавая за отродье.

"Чёрт…" — мысленно произнёс Глеб, дёрнув головой.

Тварь в такт ему гыркнула и недовольно фыркнула, пытаясь проскользнуть дальше мимо него, Глеб не позволил — инстинктивно схватил её за вздыбившуюся холку. Он-то думал: она кинется на Волка с Тараном, а тут такое и неожиданно возникло из-под земли.