Юлия Лукова - Прах земной [СИ] Страница 33

– Привет, Элечка, – неизвестно почему, но от подобного обращения меня слегка передёрнуло.

– Па, а кто там у тебя за спиной жмётся? – без малейшего стеснения тыча пальцем за спину отца, спросила Малька.

Я тоже пригляделась повнимательнее и таки заметила топчущегося позади Артёма Сергеевича парня. Ростом незнакомец был поменьше, чем глава семейства Зубакиных, но, в то же время, и на лицо казался более привлекательным. Фигура, у него была подтянутая, кожа светлая, а глаза немного блестели. То ли от смеха, вызванного бесцеремонностью моей новой подружки, то ли просто по жизни были такими.

– Привет, девушки, меня Лёха зовут, – не шибко заморачиваясь формальностями, представился он. – Если хотите, можете и Алексеем Алексеевичем называть, но мы с вами почти одного возраста, так что, наверное, лучше всё же на "ты".

– На "ты" со мной только моя семья и друзья разговаривают, а вы здесь вообще никаким боком не стояли, – влезла Малька, не реагируя на красноречиво сжатый кулак отца. Удивительный пофигизм и чувство наглости.

– Мальвин, Алексей мой новый коллега и спонсор некоторых наших с мамой проектов, так что замолчи.

– Да ладно вам, Артём, что вы с дочкой так серьёзно? – засмеявшись, спросил этот Алексей, приблизившись к нам с Малькой на расстояние вытянутой руки и присев на корточки.

Сначала он молчал, задумавшись о чём-то своём так сильно, что мы с подругой даже начали недоумённо переглядываться, но потом неожиданно серьёзным тоном произнёс:

– А вообще, Элька, я просто соскучился. Хоть ты этого и не помнишь, но мы с тобой уже много раз виделись… там, в Ластонии.

– В Ластонии? – переспросила, невольно став внимательнее разглядывать его лицо.

Я знала, что могу встретиться со своими старыми знакомыми, друзьями или дальними родственниками, но как в таких случаях вести себя с ними так и не придумала. Да и сложно поверить, что передо мной сидит действительно родной и близкий человек.

Дурацкая потеря памяти.

– Ага, там. Мы с тобой вообще часто общались. Только вот последний год, считай, не созванивались. Я не знал, что ты уехала в Россию. Узнал только тогда, когда сам сюда приехал и увидел тебя в больнице, где ты в коме лежала. Понимаю, сейчас я для тебя чужой и незнакомый человек…

– Но? – подсказала.

Мальвина тоже слушает его с большим вниманием, наверняка еле сдерживается, чтобы опять не влезть в разговор со своими комментариями. Один лишь Артём Сергеевич не проявляет никакой заинтересованности, прислонившись плечом к косяку двери и уставившись в одну точку на полу. Хотя наверняка и он тоже прислушивается.

– Давай снова начнём общаться? Вдруг к тебе тогда и память быстрее вернётся?

– Ну… давай.

– Классно, – улыбнулся Лёша. – Тогда, может, погуляем завтра по городу? Я много чего интересного могу тебе рассказать.

– Алексей, стоп. Давайте сначала несколько документов подпишем, которые планировали? А потом уже будете полностью свободны, и договоритесь с Эленой о встрече.

– Ладно, – без особого энтузиазма согласился парень. Спустя полминуты их двоих в комнате уже не было.

– Эль, как думаешь, он правда твой друг? – спросила Мальвина, бросив очередной подозрительный взгляд на захлопнувшуюся дверь.

– Ну… наверное. Его же твой папа привёл.

– Ага, это аргумент, – тихо усмехнулась она, но я её уже не слышала, занятая разглядыванием коробок с видеоиграми.

Рич.

В комнате беспокойно мерцал свет от двух ароматических свечей, оставленных гореть в красивых серебряных подсвечниках в самом центре стола. На полу растекалась лужа дорогого и невероятно вкусного красного вина, которое я по неосторожности пролил, когда вытаскивал из-за стола Кристину, девушку, пригласившую меня сегодня на ужин.

По странному стечению обстоятельств, Крис сегодня утром бросил парень, и она блуждала по городскому парку в поисках того, кто смог бы утешить её этой ночью в своих объятьях, романтический ужин шёл как приятное дополнение.

Я бродил по тому же самому парку с похожей целью, но не совсем в поисках утешения. Мне срочно нужно было найти девушку. Неважно какую, главное, чтобы я смог ей понравиться, и она согласилась пойти со мной в уединённое место, где не было бы лишних глаз и ушей. Зачем? Во всём виновата Элена. Я, если можно так выразиться, отравился её кровью, и теперь моя ладонь с каждым днём всё больше и больше становится похожей на мраморную холодную глыбу, лишённую какой-либо подвижности. Чтобы хотя бы на время восстановить чувствительность, мне нужно каждый день обмывать руку чужой кровью. А так как лечебной красной жидкости требуется много, то проходится убивать своих "доноров", иначе желаемого результата не достигнуть.

К такому выводу я пришёл совершенно случайно, попав в довольно щекотливую ситуацию, едва не стоившую мне жизни, отчего вспоминать о ней нет ни малейшего желания.

Добавлю только, что раньше я никогда не убивал людей в угоду себе, только в случаях, грозящих мне смертью или пытками. И то, чем приходиться заниматься сейчас… на самом деле очень сильно выводит меня из равновесия и напрягает нервы. Когда я заношу нож над очередной девчонкой, не чувствуя при этом ни страха, ни боли, ни опасности, то понимаю, что меняюсь. Меняюсь и становлюсь на одну ступень с чёрными неприкасаемыми, которые одно только и делали до прихода в Дом, что убивали, грабили, убивали. Как-то так. Но я отвлёкся.

Гуляя по парку, я уже успел выделить для себя двух девушек, возможных жертв, как неожиданно меня за рукав дёрнула какая-то мелочь с предложением пойти к ней на квартиру и отлично провести время. Мелочь звали Крис, и от неё жутко тянуло спиртным. Домой к себе она тоже приглашала очень настойчиво. Такое поведение, даже в состоянии алкогольного опьянения, было очень глупым и безрассудным с её стороны… но, в конце концов, не было бы дураков, и жить стало бы значительно труднее. Прежде всего, мне. Да и расточительство это – отказываться от того, что само слепо идёт к тебе в руки.

А Крис ведь только минуту назад поняла, какую ошибку совершила, пригласив к себе в квартиру человека с "такими длинными ногтями". Как раз тогда, когда я чётким ударом по горлу лишил её голоса и возможности закричать, а несколькими граммами кетерона***, добавленными в бокал вина, частично и возможности двигаться.

Ты что делаешь? – слабо шевелились её губы, но ни единого звука они так и не проронили. Большие синие глаза глядели на меня со страхом и безнадёжностью, однако это не смогло поменять моего мнения относительно судьбы этой девушки. Моя рука дороже её жизни.

Приоткрыв дверь одной из комнат, оказавшейся спальней хозяйки квартиры, я осторожно положил Кристину на большую двуспальную кровать, застеленную ярко-алым шёлком, и достал из кармана складной нож.

Сделал надрез на одном запястье. Тело Кристины резко выгнулось дугой, но кровь девушки уже стекала в мою ладонь, на время возвращая ей прежнюю чувствительность и согревая. Но вскоре сердце моей жертвы остановилось, и я с сожалением был вынужден признать, что подобное решение проблемы – вовсе и не решение, а временная мера, которая через неделю-другую, возможно, вообще перестанет помогать. Так как эффект от такого лечения с каждым разом становится всё менее заметным.

Хм, делать нечего… придётся искать Элену. На любой яд должно, существовать противоядие.

Элена.

Я лениво помешивала малиновый коктейль, временами щурясь от дующего в лицо и треплющего волосы прохладного ветерка, и от нечего делать разглядывала снующих туда-сюда прохожих. Все они были какие-то сосредоточенные, излишне напряжённые, не обращали внимания на то, что происходит вокруг, с головой уйдя в свои собственные проблемы.

Меня же больше волновало то, что своим хмурым видом они мешали мне спокойно любоваться незнакомым городом.

Конечно, если бы все люди вдруг исчезли или хотя бы замерли на месте, то город уже нельзя было бы назвать полноценным городом, но иногда так хочется, чтобы всё в этом царстве железа и стекла остановилось и больше никогда не приходило в движение. Чтобы никто не копошился в своей безразмерной сумке, не высыпал её содержимое на землю, под ноги других прохожих, не орал на всю улицу трёхэтажным матом и не выбегал на дорогу, рискуя попасть под машину. Всё вышеописанное я уже имела честь лицезреть лично, так как кафе, в которое нас с Мальвиной завёл Лёша, находилось под открытым небом. Хорошего настроения сей факт, естественно, не добавлял. Я только и мечтала о том, чтобы моя подружка и наш с ней новый знакомый поскорее закончили выбирать себе напитки и вернулись, наконец, ко мне за столик. Но из-за того, что у одной черноволосой особы на редкость дурной характер, этот процесс мог затянуться ещё хоть на десять, хоть на двадцать минут. Как назло.

Положив руки на подлокотники своего кресла-каталки (это в доме оно не всегда бывает нужно из-за лестниц и слишком высоких порогов, а когда выберешься на улицу, без него не обойтись), я устало откинулась назад и вздохнула.