По ту сторону Стикса - Юлия Сергеевна Васильева Страница 33

Человек в черном вывернулся, словно рыбка, не давая мне и шанса удержать его ногу. Неплохо, но эта заминка — возможность подняться с колен и продолжить бой.

Внезапно Гемма вскрикнул и схватился за живот. В руке его противника сверкнул нож с красной полоской крови. Сейчас последует еще один удар. Не думая о последствиях, я бросил набалдашник своей цепи нападавшему в руку и выбил нож, но при этом пришлось отпустить звенья. Вряд ли мне теперь удастся поднять оружие, и вряд ли Гемма сможет отбиться с распоротым животом, но поступить по-другому я почему-то не мог.

На меня тут же налетел мой противник, и я вынужден был уйти в глухую оборону. У него хорошая реакция, быстрые движения — ставить блоки очень непросто. Несколько раз не успел и получил чувствительные удары по корпусу. Все же, чистая рукопашная не для меня.

Краем глаза заметил, как согнувшись, сложно петляя, уходит куда-то в глубь улицы третий человек в маске. Манос умудрился-таки перед смертью его серьезно задеть. В том, что грек мертв, у меня не было ни малейших сомнений: уж что-что, а смерть я могу почувствовать в любой ситуации. Даже сейчас, когда две следующие ее жертвы, возможно, уже предопределены.

Удар. Блок. Собственная попытка атаковать. Неудачно. Удар. Пропущен. Надо лучше закрывать почки.

Гемма упал. Из подворотни выскочила еще одна темная тень… и еще одна. Они нас добьют. Зило — медлительный чурбан!

Внезапно я уловил знакомую ярость. Буквально через секунду мелькнул нож и вонзился в горло незнакомца, уже готового прикончить Гемму.

Я скосил глаза, увидел Фрэя и тут же едва не пропустил удар ногой под дых. Неожиданно ко мне подскочил Зило и попытался садануть кулаком человека в черном, тот уклонился, но забыл про меня. Я сделал подсечку — сбил его с ног. Незнакомец не растерялся: быстро перекатился и, поднявшись на ноги, тут же дал стрекача вперед по улице. Бойцы в черном, которые еще недавно, как армия тьмы, лезли из подворотен ему на помощь, бесследно растворялись в переулках.

Наконец, я смог оглянуться: за Фрэем было еще пять боевиков, не все знакомые, но это не важно.

— Хотя бы одного взять живым, — скомандовал Фрэй. Ребята затопотали вслед за ускользавшими черными тенями. Не поймают — это я знал точно. Кто бы ни были эти люди, но подготовка у них высшего класса. В резервации ни у кого такой нет. Это не уличная школа. Они натасканы до автоматизма, до состояния машины, словно солдаты…

Западной группировкой тут не пахнет…

Человек, получивший нож в горло от Фрэя, корчился недолго — одно конвульсивное движение, и он затих, хотя из раны все так же толчками продолжала выходить кровь.

— Он что-то раскусил, — с ужасом отметил Зило.

Фрэй выругался, серьезно посмотрел на меня и побежал вперед догонять своих боевиков. Он не станет извиняться. Что бы ни случилось. В крайнем случае попросит прощения до того, как что-то сделать, но никогда после. Сознание собственной неправоты не мешало ему в исполнении планов. У меня всегда было чувство, что вина для него не ощущение, а лишь логический вывод. Он понимает, что сделал что-то не так, но раскаяния не чувствует. Впрочем, подтвердить мое предположение трудно: последний раз я чувствовал эмоции Фрэя очень давно, еще в подростковом возрасте, что с ними стало сейчас и остались ли они вообще — мне не известно.

Догнать людей в черном не удалось — они растворились в переулках, словно до этого вышли, соткавшись из мрака самых темных углов, а теперь в него вернулись. Последний взобрался на одно из зданий и юркой тенью уходил по крышам. Наши молодчики лезть за ним не решались. Если уж на земле догнать не смогли, то там уж и подавно упустят. Мелькнула мысль, что Спарта бы сейчас вдоволь посмеялся над нами.

Кажется, только Фрэй не желал сдаваться. Он бежал по улице, не сводя глаз с черного силуэта, затем вдруг остановился. И когда тень попыталась сделать очередной прыжок с крыши на крышу, вынул из куртки небольшой револьвер и направил его вверх. Прозвучал всего один выстрел. Тень споткнулась и, словно подрубленная птица, упала немного впереди за зданием.

Фрэй обожает холодное оружие, но это увлечение не мешаем ему быть практичным. Не стоило удивляться, что у друга при себе пистолет, но я все равно удивился.

Когда мы зашли за здание, тела не было. Не было ничего, что хотя бы косвенно напоминало о падении. Никто из нас не верил в таинственные исчезновения. Труп ли, раненного ли, но его успели убрать. За считанные минуты. Этот факт внушал даже больший ужас, чем то, что чужие люди безнаказанно орудуют на нашей территории.

Шрам на лице Фрэя налился багровым. Обычно выставляемые им сети никогда не оказывались без улова. Но на этот раз рыба оказалась слишком крупной.

Глава 10. Электрический скат

Именно на Гудвине держались все тренировки на складе. Даже Большой Ко изредка отступал перед его мнением. Мастер по оружию не казался бесшабашным, как в Спарта, наоборот: был дотошен, серьезен и преподавал искусство боя так, будто бы это математика, химия или физика — любая из других наук. Гудвин обладал пытливостью ученого, стремившегося сделать открытие, икрой педагога, знавшего, как раскрыть ученика, и при этом оставался одним из узников резервации. Он попал сюда, когда ему было двадцать три — с тех пор минул почти десяток лет. В нем вы никогда не заподозрили бы ничего необычного. Человек с самой заурядной внешностью: с щетиной, наполовину разбавленной сединой, с темными кругами под глазами, которые день ото дня то появлялись, то исчезали на его лице — он больше напоминал неудачника, вытолкнутого на обочину жизни, чем матерого бойца.

Все детство и юность Гудвин провел в секциях и клубах, перепробовал различные виды боевых искусств, различные техники, но спортивной карьеры не случилось. Слишком трудно ему было держаться в рамках и играть по установленным правилам, слишком картонными и далекими от реальности казались все поединки. Он поступил в военное училище, просто не представляя, куда еще можно пойти. Медкомиссию прошел легко — никаких отклонений, никого