Между Явью и Навью - Владимир Орестов Страница 33

Яга была готова свернуть ей шею – за глупость, за трусость и предательство. Но только плюнула в сердцах, вышла во двор и принюхалась. Где Живодара себя похоронила? Ага! Вот она, могилка, еще и крестик камнями выложен! Тьфу, срам!

– Не тронь! – воскликнула София с крыльца.

Яга не обернулась. Взяла лопату из сарая и воткнула в рыхлую землю.

Копать долго не пришлось. Вскоре Яга откопала берестяной короб. Осторожно, бережно открыла, чтобы не сломать хрупкие сухие веточки.

В ее руках оказался засохший венок из сон-травы. Пахнуло запахом ранней весны, подтаявшего снега на прогалинах, березового сока…

– Праматерь служила и Живе, и Моране, – напевно сказала София. – Одной дочери отдала нож, второй венок и наказала править вместе, как Жизнь и Смерть, как Весна идет за Осенью, как все живое умирает и восстает из праха новой порослью!

– Все мы выходим из лона Земли и в него возвращаемся, – не смогла не ответить Яга.

– Если умирает Сестра без наследницы, вторая становится Двумя до срока.

– Таков закон и участь.

Яга глубоко вздохнула. Слово сказано и ответ дан.

– Сестра, ты кукиш в кармане на крещении держала? – спросила Яга уже намного веселее. – Как ты обряд провела?

– Никак, – улыбнулась вмиг постаревшая София. – Живодара умерла, ты просто взяла венок из ее могилы. Это не я говорила – она. Душа ее… А теперь иди. Уноси обеих богинь. Оставь Менск любви Иисуса и Девы Марии. И поспеши. Я про тебя ни слова не скажу, только на исповеди, но ведь дознаются люди воеводы.

Яга пожала плечами. Исповедь, говорят, тайна – да только не слишком-то Яга в такие тайны верила. Кинется за ней вся крещеная местная рать.

– Как с нежитью-то справитесь? Кто в Навь беспокойных отправит?

– Иисус смертию смерть попрал. Все мы будем у Него.

– Точно головой приложилась, – пробормотала Яга, выходя за ворота.

Ее слегка шатало. После всего, что сегодня произошло, не осталось не то что колдовских сил – человеческие почти иссякли.

Небо начало темнеть. Вдалеке, за виднокраем, сверкнула молния. Ветер пролетел в ветвях яблонь, и Ягу окутало белыми лепестками облетающих цветов.

Начиналась долгожданная гроза. Боги ли гневались на менский люд, не уберегший волхвов и жриц? Или новый бог прислал благодатный дождь на землю?

Яга не хотела этого знать.

Зато знала другое – монах Лука, виновник ее бед, едет в Киев. В дороге его перехватить будет намного проще, чем под боком у Менского воеводы. Если повезет – задать мерзавцу пару вопросов. А потом убить.

* * *

Когда она добралась до ухоронки на островке в топком болоте, дождь хлестал как из ведра. Яга извозилась в болотной тине, промокла и вконец разозлилась на судьбу, богов, менского воеводу с его дурацким рвением, монаха, людей Мстислава, Брячислава Полоцкого и на мир вообще.

Ухоронка была даже не жильем, а парой навесов над камнями – останцами. Здесь когда-то было капище возле деревни охотников, но болото деревню сожрало, люди ушли, и обряды тут проводили только перед осенней охотой. Зато каждый раз подновляли лапник и жерди. Зимние ветра навесам не повредили, можно было отсидеться хотя бы в сухости, если не в тепле.

Под дождем унюхать дым можно только вблизи, но Яга обостренным чувством лесной ведьмы угадала костерок среди камней. От него не пахло опасностью, это было просто тепло.

Оказывается, пока она ходила в деревню, мертвяк соорудил что-то вроде плетеных стенок из тонких стволов и еловых веток, а потом умудрился развести костер.

Лошадка мирно стояла под большим навесом, предназначенным для жертвенного скота. Кот Мрак лежал на куче лапника, укрытой богатым плащом с меховой оторочкой, и лениво вылизывал лапу. Мертвяк сидел опираясь спиной на камень и выглядел почти живым. Только щеки ввалились, будто голодал долго.

Яга мельком подивилась – никогда такого не видала, чтоб мертвяки без хозяйки чем-то полезным занимались, а не замирали трупами. Ладно, после разберемся. Сейчас сил нет.

Увидев Ягу, кот вздыбил шерсть.

– Ты, мр-р-рау, каким чужим духом пахнешь?

– У сестры была, – выдохнула Яга, садясь к огню.

Мертвяк молча встал, отошел к ручейку, принес небольшой медный котелочек с водой (поклон княжичу полоцкому) и поставил на угли – греть.

– И как там Живодар-ра-а?

– Никак. Теперь она София. Но ума ей это не прибавило.

* * *

Во сне Яга увидела богинь. Жива и Морана, прекрасные и пугающие одновременно, катали яблоко по огромному блюду, смотрели на людскую жизнь и хихикали, как гадающие на жениха девки. Еще и каленые орешки грызли.

Это было странно, непривычно, но почему-то очень верно. Одно дело – на обряде раз в полвека торжественно явиться, другое – дома отдыхать. Богини тоже… Что «тоже», Яга так и не додумала.

– Плати – проиграла! – засмеялась Морана.

Жива наигранно вздохнула и протянула ей расшитый пояс.

– Моя-то всех победила, мой кинжал и твой венок спасла, а твоя что? – продолжала хохотать Морана. – Все потому, что умная, смелая и верная. Зато твоя, дурочка деревенская…

– Моя сама спаслась, – отрезала Жива. – И еще многих спасет. Жизнь…

– Без твоей Силы? Одним умением человеческим? – с презрением перебила Морана. – Спасет? Не сдюжит твоя бывшая девка, не сможет больше лечить. Думаешь, после такого пощадят ее рабы Иисусовы?

Яга испугалась, что сейчас увидит ссору богинь. Никому, ни единой душе на такое смотреть не надо! Но почему-то вместо того, чтобы уйти, она шагнула вперед и поклонилась.

– Приветствую вас, Великие!

Жива и Морана посмотрели на нее удивленно, будто обычная кошка заговорила.

– Госпожа Жива, прошу, возьми свой венок. – Яга протянула богине сон-траву. – Отдай достойной!

– Говорила я тебе! – торжествовала Морана. – Моя – умная и смелая. Не такая красивая, конечно, зато моя!

– Твоя, говоришь? – Глаза Живы из безоблачной синевы налились грозовой опасностью. Она повернулась к Яге: – Венок твой. Ты теперь служишь и Жизни, и Смерти. Морана ум твой хвалила, вот и докажи, что не зря. Сделай, что должно, и не разочаруй нас – не то горько пожалеешь! Как Живодара пожалеет!

Сухие цветы в руке Яги налились живым соком. Запахло весенней силой сон-травы, первыми цветами и надеждой.

Яга попыталась спросить – что сделать-то нужно, Великие?! Но горло перехватило, Ягу закружило разноцветным вихрем, она тонула в холодном дыхании Мораны и сладком нектаре Живы…

Проснулась. Резко села, потревожив Мрака.

Занимался рассвет. Было промозгло. Зато под плащом княжича в обнимку с котом Яга выспалась как на перине.

Дождь перестал, только на ветках блестели капли. Мертвяк увидел, что хозяйка проснулась, и подкинул