Мелкие трудности - Тимофей Иванов Страница 33

А к речке не идут

Больно берег крут

Ни тропиночки убогой

Ни ложбиночки пологой

Ни помню дальше ни черта…

Собственно потому крепость так и поставили, она с крутого берега должна была с помощью своих трибушетов устраивать похохотать пытающимся переправиться оркам. А на последнем этапе и стрелами защитники уже доставали поди. Только вот от твердыни осталась груда камня, а от камнемётов одна зола.

-Ты отве… — что там хотел молодой рыцарь сказать простолюдину мы так и не узнали, потому что его прервал Килан.

-Молчать! Ещё одно слово и я велю казнить вас за трусость. Мы остаёмся. Все.

-Разумно ли это? — осторожно спросил эр Блом, вставая на тонкий лёд. Тут всё таки было феодальное общество, а не просвещённый двадцатый или двадцать первый век, где папа-генерал из ставки мог организовать для своего сынка личный приказ об отступлении. Тут всё держалось на авторитете семьи суверенов. И если Килан решит отступить с малым отрядом, оставив остальных помирать, задерживая орков в стиле советских пограничников в сорок первом году, то это даже не пятно на репутации м'Осато. Это натуральный ушат дерьма на всю семью. Соверены должны быть безупречны в глазах вассалов, если они хотят продолжать оставаться наверху общественной пирамиды. Ну или иметь коронное войско, способное забить недовольство поданным в глотки вместе с зубами. Но в южном герцогстве такого нет. Килан сказал своё слово. И отступать ему уже нельзя. И эру Блому нельзя. А ещё рыцарю ни в коем случае нельзя выживать, если младший наследник здесь сыграет в ящик. После этого если не получится умереть в бою, то придется броситься на свой собственный меч.

-Других вариантов нет, наставник — как-то даже иронично усмехнулся парень — Долг нашей семьи беречь юг Ахита, если поступлю иначе, то меня предки просто на том свете не примут.

-Глупо всё как-то вышло — буркнул эр Сомэ не весело, но успокоившись что ли. Сюзерен решил, варианты отпали, наше дело стрелять да помирать, зачем и почему полковник знает. Видимо парень резко перешёл от стадии отрицания в стадию принятия. А ещё поинтересовался у меня — Что на это духи-то говорят?

-Что нас конечно маловато, но они помогут нам сравниться с царём Леонидом и его тремя сотнями, что встали против двухста тысяч — хмыкнул я, как-то тоже приняв, что вариантов сбежать особо нет. Степь не лес, не те, так эти убьют, уж больно я приметный. Ни как врага, так как дезертира грохнут. А сама смерть… Ну она оказалась не такая уж страшная в прошлый раз, разговаривать с Мрачным жнецом было как-то даже страшнее. Главное в плен не попасть, а то у орков и плохо оструганная палка может найтись, а то и чего по интереснее. Ну нафиг такие штуки проверять — Если конечно мы покажем им славный бой, а не будем верещать как монашки, впервые в жизни член увидавшие.

-Ну орков чай по меньше, и двадцати тысяч не наберётся. Хорошо если десять есть — хохотнул эр Эдво. Вот всё таки отбитое существо — А что за история-то с царём?

-Древняя и славная легенда моей родины — улыбнулся я — Царь Леонид и три сотни его спартанцев выступили навстречу армии врага и преградили ей путь стеной своих щитов в Фермопильском ущелье, давая время остальным подготовиться к обороне. Долго шла битва, но один хитрозадый урод показал персам тайную тропу. Они зашли в тыл войску Спарты и уничтожили его. Но заплатили за это двадцать тысяч жизней, а заодно потеряли драгоценное время из-за чего в итоге проиграли.

Конечно это была очень ретушированная версия событий. В прошлой жизни я поинтересовался вопросом и с удивлением выяснил, что три сотни были личной охраной спартанского царя. И хотя ничто не способно умолить подвига самых крутых бойцов Спарты, оставшихся прикрывать отступление, кроме них в Фермопильском ущелье со стороны греков было каждой твари по паре от Фокийцев до Периеков и от Аркадцев до Матинейцев всего тысяч так на пять-семь. Про персов правда можно сказать ещё больше, а главное не ясно сколько же их было. Вроде историки сошлись на двухстах тысячах и том, что греки привирают о несметных полчищах, потому что оные полчища надо как-то кормить и перевозить с места на место. Но Геродот называл цифру в два миллиона шестьсот сорок тысяч воинов и столько же обслуживающего персонала.

-Хм, а чего стеной щитов-то, почему крепости у этого ущелья не было? — задал важный вопрос эр Блом.

-А уже х@ен его знает, давно дело было — честно ответил я, потому что к своему стыду этим вопросом как раз не озадачился. Потому что действительно как-то странно получается, что у греков в точке, где можно ТАК держать врага даже просто войском, не было самой захудалой стены — Тоже наверно сгорела.

-Ну будь у нас три сотни великанов, я бы вообще о десяти тысячах орков на узком броде не особо переживал — хмыкнул Килан.

-Если не сдохнем, они у тебя однажды будут — махнул я рукой. Легко давать обещания, когда уже собираешься на перерождение — А пока надо поработать. Эдво, ты мне утверждал, что хуже подковообразной баррикады в мире беды нет?

Глава 14

У вечерних костров проходит много разговоров. О женщинах, о конях, о охоте, о магии и божественных чудесах, но в среде воинов больше всего их всё таки о войне. Говорили мы во время путешествий с эром Эдво и о штурмах городов. Мероприятие это было непростым, а главное весьма кровопролитным. Средневековый город самой своей природой создан, чтобы отражать нападения. Потому что в это суровое, но по своему прекрасное время, всегда найдутся те, кто захочет завладеть богатствами, сосредоточенными именно в городах.

Стены городом не зря стараются сделать как можно выше и прочнее, не зря городская власть вменяет в обязанность жителей определённых кварталов содержать те стены и башни на них в должном порядке, а сами жители имеют ополчение, что обязано уметь защищать свой дом. Потому любой враг вынужден заранее смириться с мыслью, что взять любой город будет нелегко, если конечно его ворота не откроет осёл, гружёный золотом. Стены придётся штурмовать большой кровью. Можно попытаться выбить ворота, но нигде более