Побег из Альтарьера - Ульяна Муратова Страница 33

— Амелия, ты можешь делать всё, что захочешь. Достаточно просто попросить меня прикрыть. Просто скажи: «Эрик, мне нужно туда», и я буду рядом. А ты поступила очень… опрометчиво. Меньше всего мне хотелось бы тебя потерять, едва встретив.

— Чтобы терять, вы меня ещё не обрели, — фыркнула я, чувствуя, как разговор уходит не туда.

— Не вы, а ты.

— Вы слишком напористы, и мне это не нравится.

— Да? — он приобнял меня второй рукой. — Я позволю себе не поверить, Амелия. Знаешь почему?

— Почему? — обернулась я к нему.

— Потому что мужчины и женщины всегда играют в эту игру. Я называю её «Добейся меня». И знаешь, что я заметил? Количество сопротивления, которое оказывает девушка, обычно одно и то же. Вопрос только в том, как быстро его преодолеть. Можно растянуть процесс на пару сезонов. Тогда получатся традиционные ухаживания с романтическими держаниями за ручки, двадцатью свиданиями в общественных местах и, если повезёт, первым поцелуем через два месяца. Правда, девушка в процессе такого ухаживания может внезапно выйти замуж за другого, но это благородный риск благовоспитанного ларда. А если лард не благовоспитанный и проявит настойчивость, то от знакомства до первого поцелуя пройдёт несколько часов или даже минут.

— Вы так странно об этом рассуждаете…

— Я с тобой честен. Так вот, ты спрашивала, нарочно ли я тебя злю и нравится ли мне это. Нет. Я совершенно не хочу тебя злить, но я не привык терять время и сейчас изо всех сил сдерживаюсь, чтобы не накинуться на тебя с поцелуями. И да, я чувствую твоё сопротивление и понимаю его. Ты ошибаешься, говоря, что я его игнорирую. Я его не игнорирую, а преодолеваю. И вот что я хочу сказать тебе, моя фиалочка. В игру «Добейся меня» всегда играют двое. Чем я настойчивее, тем сильнее ты будешь сопротивляться, и тем приятнее нам обоим будет, когда ты наконец сдашься. Но это не всё. Если я сейчас вдруг исчезну или прекращу попытки, то ты испытаешь жуткое разочарование и даже злость, потому что это будет означать, что партия не закончена, и мы не доиграли до конца.

— Это очень странный подход. Будто мужчина и женщина — изначально противники, а не союзники. И будто вступить в отношения для женщины — это проиграть.

— А разве не так ты сейчас воспринимаешь то, что происходит между нами?

Он был прав, и от досады я даже немного порозовела.

— Возможно, но…

— Но ты неверно расцениваешь финал игры. Женщина не проигрывает. Она позволяет мужчине выиграть, а это другое.

— И зачем она это делает?

— Отсеяв слабых, аморфных и неуверенных в себе, она остаётся с сильным и решительным мужчиной, которого хочет. И начинается новая игра, совсем другая. Чувственная, полная страсти и удовольствия.

— И где тогда проходит грань между этой вашей игрой и домогательствами?

— Исключительно в голове у женщины, — со смешком откликнулся Эрик. — Поэтому все мужчины и начинают партию, видя привлекательную барышню, а дальше дело за ней. Иногда сложно сказать сразу, нравишься ты девушке и она интересничает, или же ты ей неприятен и она просто вежлива. Настойчивость в этом тоже помогает. Перейдя грань приличий, можно сразу получить вполне однозначный ответ. К примеру, тебе я очень даже нравлюсь. Но иногда бывает такое, что девушка сама не может определиться. Или же она играет в эту игру сразу с несколькими мужчинами, сталкивая их между собой, осознанно или нет. Впрочем, есть и мужчины, которым интересно играть только при наличии соперника.

— А потом мужчина, победивший в этой игре, уходит дальше, искать новую партию, — тихо ответила я.

— Для этого женщины и придумали брак, моя фиалочка, — широко улыбнулся Эрик. — Из него путь только один — на тот свет. Так что в конечном итоге цель большинства неодарённых мужчин — получить доступ к женскому телу без печати брака, а цель большинства обычных женщин — не давать этот доступ как можно дольше, убедив мужчину, что ему придётся сначала жениться. Но это не наша с тобой история. У нас с тобой всё наоборот. Я желаю заключить с тобой брак, а ты лишь хочешь получить доступ к моему прекрасному телу, — совершенно серьёзно закончил Эрик.

От возмущения его наглостью у меня аж рот приоткрылся.

— Да как вы…

— Можно подумать, я не видел, как ты на меня смотрела, — весело подмигнул он. — Так что дерзай, моя фиалочка. Можешь быть сколь угодно неприступной, мы с тобой в эту игру всё равно доиграем до конца.

— Вы ужасно самоуверенны!

— Я уверен в себе лишь потому, что хорошо себя знаю, — самонадеянно заявил лард Кравер.

Нет, я даже не могла теперь осуждать Томина и Ийнара за то, что они бросили меня на растерзание этому типу. Совершенно невозможно с ним совладать и поставить его на место. И спорить тоже бесполезно. Зато на Эрика, в отличие от Томина, я могла злиться. С лёгкостью!

Ничего, терпеть и сомнительные ухаживания, и не менее сомнительные разговоры осталось совсем недолго. Как только временные союзники избавятся от Синвера, я сразу же выставлю ларда Кравера вон из Альтарьера. Это, конечно, будет непросто, но как минимум юридически я буду в своём праве. Это не то же самое, что избавиться от опекуна, так что справлюсь.

— Эрик, я хотела спросить. Во время боя вы выкрикивали свои имена. Почему?

— Стандартный набор команд. В бою сложно контролировать уровень сил и намерения друг друга. А если кричать «Я ставлю щит», то это, во-первых, долго, а во-вторых, бесполезно, потому что в горячке сражения не понятно, кто именно крикнул. Поэтому нужно крикнуть «Эрик — щит», все поймут, что я его ставлю. Если силы на исходе, я крикну «Эрик почти», а когда кончатся — «Эрик пустой», это